В 1895 г. по Памирскому разграничению в состав Бухарского ханства вошли памирские княжества Шугнан и Рошан, большинство населения которых исповедовало один из толков шиизма - исмаилизм. И до этого времени исмаилиты встречались в пределах Российской империи, и исмаилизм возбуждал определенный интерес, но это было скорее академическое любопытство. С 1895 г. исмаилиты непосредственно вошли в сферу интересов российской политики. История этой общины, ее положение в мусульманском мире, ее внутреннее строение стали интересовать, говоря современным языком, практические организации. Интерес к исмаилитам и личности Ага-хана, их главы, в высших кругах России выражался, в частности, в том, что об этом докладывали царю. Так, на одном из документов МИДа для внутреннего пользования (Выписка из частных писем) от июня-июля 1903 г. есть помета: "Из части об Ага-хане сделана выписка для царя. Персиани" ¹ .

Наиболее доступная информация об исмаилитах могла быть получена из Индии, где в Бомбее в 1900 г. было открыто Российское императорское консульство. Василий Оскарович фон Клемм, первый российский консул в Бомбее, был человеком не случайным в Азии и в Индии в частности. Он окончил Лазаревский институт восточных языков и Учебное отделение восточных языков при Азиатском департаменте МИД, затем служил по Министерству иностранных дел в Средней Азии, интересовался Востоком, его историей, религиями, обычаями.

В своем донесении от 11 февраля 1904 г. в МИД на имя директора Первого (Азиатского) департамента он пишет, что в одной из газет появилось сообщение о прибытии в Пешавар "каравана с подношениями известному Ага-хану ² от шуганского бека Мир Тагай бека. Обстоятельство это побуждает меня представить ныне же на усмотрение Вашего Превосходительства сведения о личности означенного Ага- хана, которые я собираю уже с некоторых пор и которые впоследствии надеюсь еще дополнить" ³ .

Свое донесение об Ага-хане консул начал с того времени, когда исмаилиты, жившие в Персии, появились в Индии. Он писал: "Более или менее определенные сведения о предках Ага-хана начинаются лишь со второй половины восемнадцатого столетия, когда прапрадед Султан Мухаммеда, Абдул-Хасан-Шах, был губернатором в Кирмане. Последнему наследовал в той же должности его сын Шах- Халиль улла, который в 1817 году переселился в г. Иезд и был убит во время народного волнения, поднятого против него шиитскими муллами. Убийство влиятельного главы исмаили- тов, славившегося своею святостью, сильно взволновало его последователей, а потому Фатх-Али-Шах (1797-1834, второй шах персидской династии Каджаров. - T.З .) поспешил наказать виновников волнения и принять под особое покровительство сына покойного, Мухаммед-Хана. Последний был вызван ко двору и утвержден главою исмаилитов, причем подведомственный ему округ был значительно расширен и, нако-

стр. 34

нец, получил в жены одну из дочерей Фатх-Али-Шаха, с какового времени и стал пользоваться наследственным титулом "Ага-хан" ⁴ .

Когда после смерти Фатх-Али-Шаха началась борьба за персидский престол, Му-хаммед-Хасан Ага-хан принял сторону Мухаммед-Али-Шаха (1834-1848, третий шах династии Каджаров. - Т.З .) и помог ему воцариться. Установившиеся после этого дружеские отношения между Ага- ханом и Шахом продолжались приблизительно до возвращения Мухаммед-Али-Шаха из неудачного похода на Герат в 1838 году. Вскоре после этого, по словам исмаилитских биографов, Мухаммед-Хасан сделался жертвою интриг первого министра Шаха, Хаджи-Мирза Агаси, и вынужден был дважды поднимать оружие против своего властелина. В конце концов Ага-хану пришлось спасаться бегством, и он удалился в Афганистан. В Кабуле он сблизился с англичанами и оказал им немало услуг, сражаясь, между прочим, в их рядах, командуя отрядом регулярной конницы из своих последователей. Из Афганистана он переселился в Индию, где был принят с восторгом местными исмаилитами. С этого момента судьба Ага-хана и его потомков тесно связана с Индией, которую они уже более не покидали" ⁵ .

В Индии исмаилитами были представители торгово- ростовщической касты ходжа. Первоначально они исповедовали индуизм и были обращены в ислам миссионером (да'и) по имени Садр-уд-дин (начало XV в.), активно проповедовавшим ислам в Синде, Гуджарате и Кашмире. По традиции он считается одним из основателей мусульманской общины ходжа. С тех пор индийские ходжи постоянно совершали паломничество в Персию и поддерживали оживленные отношения со своим имамом. Они облагались в его пользу определенными поборами за духовные требы: свадьбы, похороны, обрезание и т.п.

Вот как описывал консул особенности их верований: "Подобно прочим исмаилитам они признают лишь семь имамов, а не 12, как шииты, но вместе с тем, вероятно под влиянием индуизма, они считают своих имамов не только преемниками пророка Божья, но как бы воплощением самого Божества ⁶ . Последователи этой секты встречаются в Бомбейском президентстве, где их насчитывается свыше 50 тысяч душ, в Синде, Катиаваре, также в Кашмире и других местностях на севере Индии." ⁷ Относительно последователей этого толка в других странах консулу не удалось получить каких- либо определенных сведений. "Да едва ли и возможно будет получить таковые, в виду того, - добавляет он, - что исмаилиты в Персии и Средней Азии большей частью принуждены скрываться, дабы не навлечь на себя гонений со стороны шиитов и суннитов." ⁸

Последователи Ага-хана встречались, кроме Персии и Индии, почти во всей Средней и Центральной Азии (Мерв, Бухара, Самарканд, Коканд, Кашгар, Яркенд), в па-мирских ханствах Шугнане, Рошане и Вахане, в Читрале, Гильгите и некоторых долинах между Бадахшаном и Кафиристаном, во всех портовых городах Персидского залива, на восточном побережье Аравии, преимущественно в Маскате, и в Восточной Африке, начиная от британских восточноафриканских владений вплоть до Мозамбика.

В.О. фон Клемм далее писал: "Еще в бытность в Персии, главы восточных исма-илов получали постоянно денежные и иные подношения от своих последователей, не только персидских, но и индийских, и средне-азиатских. Говорят даже, что персидские и средне-азиатские исмаилиты платили им определенную дань, причем, если почему-либо, например, по случаю войны, собранная сумма не могла быть доставлена Ага-хану, то деньги бросались в воду. С переездом Ага-ханов в Индию эти подношения не прекратились, и по настоящее время глава исмаилитов продолжает получать таковые, преимущественно в виде наличных денег, изо всех стран, где имеются его

стр. 35

последователи. Сумма, которая таким образом, скопляется в руках Ага-хана, по некоторым сведениям, достигает более миллиона рупий в год." ⁹

Дальнейшая история династии Ага-ханов в Индии, по донесению консула, выглядит следующим образом: "Мухаммед-Хасан Ага-хан скончался в 1881 году, оставив трех сыновей: Ага-Али-Шаха, Ага-Джанг-Шаха и Ага-Акбар-Шаха. Старший из них Ага-Али-Шах, унаследовал титул Ага-хана и имамат, но уже в 1886 году он умер, оставив всего одного малолетнего сына, нынешнего Ага-хана Султан Мухаммед Шаха. Последний, хотя и всего 9 лет от роду, был провозглашен имамом, под опекою своего дяди Ага-Джанг- Шаха и руководством матери своей, персиянки, женщины, как говорят, большого ума.

Его Высочество Султан Мухаммед Шах Ага-хан, которому теперь около 28 лет, получил преимущественно английское воспитание и из него вышел типичный европеизированный азиатец. По наружности он вполне европеец, носит европейское платье, головы не бреет, говорит по-английски безукоризненно, ест и пьет все, без исключения, увлекается всякого рода спортом и содержит лучших в Индии скаковых лошадей. Я его часто встречал в здешнем английском обществе, хотя, как уроженец Азии, он не имеет доступа в английские клубы. Во время неоднократных своих поездок в Европу он был обласкан при английском дворе и награжден высшим индийским орденом. Он виделся также с шахом Персидским в Париже и Остенде, с султаном Турецким и с Германским императором, который пожаловал ему орден за содействие, оказанное им к установлению хороших отношений между его последователями и германскими властями в восточно-африканских германских владениях и за обещание способствовать населению этих владений переселенцами ходжами из Индии.

В религиозном отношении Султан Мухаммед Шах, по свидетельству одного близко стоящего к нему лица, весьма индифферентен, почти атеист. Всякие религиозные церемонии и роль первосвященника, которую ему поневоле приходится выполнять, видимо тяготят его. Зато к политике он имеет, по-видимому, большое влечение." ¹⁰

Ага Султан Мухаммед Шах был крупным мусульманским общественным деятелем: в 1902-1904 гг. он входил в состав совета при вице-короле по рекомендации самого лорда Керзона. Впоследствии Ага-хан стал одним из основателей (1906) и председателем (до 1913) первой общеиндийской мусульманской партии Мусульманская Лига, возглавил индийскую делегацию на Конференции круглого стола в Лондоне в 1930-1932 гг. и на заседаниях Лиги наций в 1932 и 1934-1937 гг.

Ага-хан имел безграничное влияние на своих последователей- исмаилитов и отчасти на других мусульман в Индии, а также на индусов и парсов. Во время беспорядков 1897 г. в Бомбее по случаю противочумных санитарных мероприятий доктора Хавкина он передал в распоряжении доктора один из своих особняков, сделал себе прививку и выступил перед населением Бомбея, агитируя за вакцинацию.

Другой стороной деятельности Ага Султан Мухаммед Шаха было просветительство. В.О. фон Клемм писал: "Одним из главных проектов его является основание в Индии большого мусульманского университета на английских началах, который явился бы рассадником обновленного и объединенного мусульманства. Идея эта встречает, разумеется, полное сочувствие здешних англичан." ¹¹ Британские государственные деятели понимали, что в этом случае один из центров мусульманского мира очутился бы на подвластной им территории, мусульманские идеологи были бы британскими подданными и английский язык явился бы посредником в деле усвоения исламом западных идей. Через подобный университет Британская империя смогла бы оказывать влияние на весь мусульманский мир, а это, в свою очередь, имело бы огромное политическое значение. Ага-хан участвовал в финансировании Алигархского, Лахорского и других мусульманских университетов, содержал начальную школу

стр. 36

для исмаилитов, открыл первую школу для девочек- мусульманок, печатался в английских журналах.

Ага-хан тесно сотрудничал с британскими колониальными властями. В 1906 г. он возглавил депутацию мусульман к вице-королю Индии лорду Минто, которая привела к образованию особой мусульманской избирательной курии. Влияние Ага-хана на исмаилитов было очень ценно для англичан в деле обеспечения покорности некоторых племен Северо-Западной Индии на границе с Афганистаном, которые в противном случае причиняли бы им бесконечные хлопоты и которые после внушений Ага-хана постоянно держали сторону англичан. Более того, они доставляли секретные сведения британским властям и всячески старались охранять британские интересы. Жители Читрала ежегодно в большом количестве приходили на поклон к Ага-хану, и он никогда не упускал случая внушить им необходимость соблюдать верность британскому правительству. Таким образом, он продолжил традицию своих предков, тесно сотрудничая с англичанами и оказывая им немало услуг. Будучи крупным общественным деятелем и считая английское колониальное господство благом для Индии, он пропагандировал идею укрепления и служения этой власти: "Признавая, что британское правление необходимо для Индии, что это единственное правление, которое может защитить нас от внутренней анархии и враждебного нам иноземного господства, что это единственная власть, при которой Индия может постоянно развиваться по пути мира, морального и интеллектуального прогресса, мы должны отдать всю свою энергию укреплению авторитета этой власти и любви к ней народа." ¹²

Великобритания не осталась в долгу перед своим именитым подданным. Корона даровала ему княжеские привилегии сардара I класса с пожизненной пенсией и титул "Высочество".

Отношение Ага-хана к Российской империи было крайне отрицательным. Случайная встреча консула В.О. фон Клемма с Ага-ханом на одной из железнодорожных станций, через которые ему пришлось проезжать во время поездки по Индии, подтвердила это. Ага Султан Мухаммед Шах завел речь о русско-японской войне, информация о которой в то время только начала появляться в местных газетах. Фон Клемм сообщал: "Высказав сожаление о том, что кровопролитие не было избегнуто, он добавил, что не может признать японцев виновными в каком-либо вероломстве или коварстве и что их первые шаги на поле брани были, по его мнению, вполнь естественными и правильными. "Я считаю, - сказал он, - что Россия сделала большую ошибку, увлекшись присоединением Маньчжурии. Она никогда не может рассчитывать прочно утвердиться в Китае. Китай не Индия, население там не разнородное, как здесь, и, по моему мнению, ни одна европейская нация там никогда властвовать не будет".

Я поспешил возразить Ага-хану, что, насколько мне известно, Россия никогда не помышляла о "присоединении" Маньчжурии, а тем более о покорении Китая, и что вся наша задача там сводилась и сводится, по-видимому, до сих пор лишь к обеспечению наших неоспоримых интересов в означенной китайской провинции от всяких случайностей и к установлению там прочного modus vivendi.

Тут, к сожалению, отход поезда, с которым Ага-хан ехал в Бомбей, прервал нашу беседу.

О вышеизложенном я счел долгом довести до сведения Вашего Превосходительства, в виду того, что мнение Ага-хана имеет, несомненно, известное влияние в Индии". ¹³

"Если приведенное в начале сего донесения сведение газеты "The Pioneer" справедливо (в чем, собственно говоря, нет никакого основания сомневаться), - писал фон Клемм, - то влияние Ага-хана в Шугнане и Рошане действительно должно быть в полной силе, а в том, что влияние это всегда будет не в нашу пользу, едва ли может

стр. 37

быть какое-либо сомнение. Легко возможно, что и глухие намеки относительно будущих смут у нас в Средней Азии, появляющиеся теперь иногда в англо-индийской прессе, имеют в основании своем расчет на таинственную связь Ага- хана с тамошними исмаилитами. Во всяком случае, нам следует быть вполне готовыми к тому, что, в случае столкновения с Англиею, последователи исмаилитского имама поднимут свою деятельную пропаганду против нас, где только это представится возможным. Особенно ненадежным элементом явятся, вероятно, шугнанцы и рошанцы". ¹⁴

В.О. фон Клемм, хорошо разбиравшийся в обстановке в Туркестане, представлял трудности управления припамирскими княжествами и необходимость привлечения на свою сторону рошанцев и шугнанцев: "Громадное их большинство, конечно, никогда не видало этого имама и было бы, вероятно, весьма удивленно увидеть в нем утонченного европейца, пьющего вино, вкушающего свинину и т.п. Однако голословного обвинения Ага-хана перед ними было бы недостаточно. Быть может поощрение суннитской или шиитской пропаганды между ними могло бы скорее повести к их отпадению, но распространение того или другого толка было бы также не особенно полезно для нас." ¹⁵

События, происшедшие внутри общины исмаилитов, подсказали консулу выход из положения. Несколькими годами ранее в Бомбее среди ходжей произошел раскол вследствие поведения и образа жизни Султан Мухаммед Шаха. Сформировалась отдельная секта, которая несколько приблизилась к шиизму и совершенно отвернулась от Ага- хана. Отношения между этими отколовшимися и ага- хановцами были весьма натянутыми, особенно с тех пор, как двое последних в порыве фанатизма избили двух из первых среди бела дня на улицах Бомбея.

Несколько иную, более детализированную трактовку причин раскола в общине исмаилитов дал секретарь российского консульства в Бомбее В.И. Некрасов. Он считал, что появление этого раскола следует объяснить "экономическими причинами, а именно: нежеланием многих ходжей выплачивать своему главе - Ага-хану наложенные им на ходжей подати, которые Ага-хан расходовал не на нужды секты, а обращал в свою собственность. Личная непопулярность Ага-хана увеличивалась еще плохим его знакомством с исламом, слишком явным желанием держать в невежестве своих последователей, постоянным допущением вмешательства своей матери в дела, и, наконец, распространившимся слухом о его женитьбе на англичанке. Протесты против Ага-хана раздавались уже давно, но лишь года 4 тому назад раскол настолько окреп, что пришлось выстроить для членов новой секты собственные мечети в Бомбее." ¹⁶

Этим и хотел воспользоваться консул: "Быть может, было бы полезно войти в сношения с руководителями новой секты и убедить их послать одного или двух миссионеров в Среднюю Азию, Кашгар и на Памир для обличения перед тамошними исмаилитами Ага-хана. Хотя осуществление подобного предположения и будет сопряжено, по всей вероятности, с очень большими затруднениями, тем не менее, я все же мог бы попытаться это сделать, если идея эта будет одобрена Вашим Превосходительством. Само собой разумеется, что в случае удачного исхода дела, придется уплатить упомянутым миссионерам путевые расходы." ¹⁷

Предложение консула было одобрено в Министерстве иностранных дел, и началась процедура согласования действий различных ведомств и учреждений Российской империи. Донесение консула В.О. фон Клемма датировано 11 февраля 1904 г., 15 апреля министр иностранных дел граф В.Н. Ламздорф посылает запрос в Ташкент, испрашивая мнение туркестанских властей на сей предмет, а 6 мая 1904 г. помощник туркестанского генерал-губернатора Е.О. Мациевский пишет в ответ министру: "Имею честь уведомить Вас, что я со своей стороны присоединяюсь к мнению Вашему о желательности для нас воспользоваться возникшим в измаилитской секте

стр. 38

ходжей расколом и по возможности ослабить влияние нынешнего главы этой секты Ага-хана; отправление в Среднюю Азию, Кашгар и Памиры одного или двух миссионеров от партии, противодействующей Ага-хану, если удастся найти для этого людей вполне надежных, несомненно может до некоторой степени парализовать влияние Ага-хана среди его последователей и я, со своей стороны, постараюсь, насколько это окажется возможным, оказать негласное содействие таким лицам, если они будут посланы в пределы вверенного мне края, для чего прошу не отказать сообщить мне о дальнейшем ходе этого дела." ¹⁸

Одобрение МИДа и властей Туркестанского края было получено, и началась выработка условий, на которых два ходжи согласились выполнять возложенную на них российским консульством миссию. Следует заметить, что, подготовив в общих чертах эту операцию, В.О. фон Клемм уехал в отпуск, и все дальнейшие переговоры с ходжами и переписку по этому вопросу с различными учреждениями в Российской империи вел секретарь консульства В.И. Некрасов.

8 октября 1904 г. он доносил в МИД, что скоро в Ташкент едут два ходжи, которые согласились, получив ежемесячное жалование каждому по 300 рупий, считая день отъезда, и деньги на проезд в размере полуторной стоимости билета второго класса, пробыть в Туркестане не менее четырех месяцев. В.И. Некрасов просил перевести ему телеграфом в Бомбей, по возможности спешно, 2908 рупий в уплату переезда и двухмесячного жалования ходжам ¹⁹ . В окончательном виде условия договора, заключенного Генеральным консульством в Бомбее с ходжами, отправляющимися в Туркестан, выглядели следующим образом:

"Мы, нижеподписавшиеся Муса бхай Гулямхусейн и Пир Мухаммед Ибрагим, настоящим соглашаемся поехать в Русский Туркестан на 4 месяца для того, чтобы проповедовать религиозные взгляды исмаилитов, а если появится необходимость, остаться еще на несколько месяцев.

1. Согласно договоренности каждый из нас получает в месяц 300 рупий, что равно 192 рублям.

2. Деньги на расходы и на проезд в размере 854 рупий на каждого будут даны единовременно по отправлении в путь, и та же сумма будет выдана каждому из нас при возвращении.

3. Оплата начинается со дня отправления из Бомбея.

4. По договоренности каждому из нас по возвращении будет вручена еще одна плата за месяц.

5. Мы должны выехать как можно скорее.

6. Вышеуказанные условия заверены исполняющим обязанности русского консула в Бомбее.

Бомбей, 31 октября 1904 г.

Подписали:

Муса бхай Гуллям Хуссани

Пир Мухаммед Ибрагим." ²⁰

Поскольку договор был строго конфиденциальным, то он не был засвидетельствован у местного нотариуса, и до известной степени пришлось положиться на добросовестность лиц, его подписавших. Муса-Гулям-Хуссейн был уже знаком с В.И. Некрасовым, что касается Пир-Мухаммед-Ибрагима, то он был рекомендован секретарю консульства как человек надежный и сведущий в делах религии, что в данном случае было особенно ценно. "Выбор мой, - писал В.И. Некрасов, - остановился именно на первом из них в виду того, что он религиозен и ему хотелось бы чем-либо отличиться в делах их молодой общины, к тому же он говорит по-персидски, искренне не любит Ага-хана и англичан...

стр. 39

Названные ходжи должны взять с собой необходимые книги и фотографии Ага-хана." ²¹

О значении, которое придавалось всей этой операции, свидетельствует телеграмма директора Департамента личного состава и хозяйственных дел МИД барона К.К. Буксгевдена от 16 октября 1904 г. в Первый (Азиатский) департамент: "Имею честь уведомить, что предположения, изложенные в означенном отношении, удостоились высочайшего утверждения 15-го сего октября.

Вследствие сего Департаментом Личного Состава и Хозяйственных Дел ныне же сделано распоряжение о переводе по телеграфу в Генеральное консульство в Бомбее 1865 рублей." ²²

2 ноября 1904 г. ходжи выехали из Бомбея морем. Их прибытие в Одессу ожидалось в начале декабря.

Пока индийские исмаилиты совершали свое более чем месячное плавание, между министром иностранных дел графом В.Н. Ламздорфом и генерал-губернатором Туркестана генералом от кавалерии Н.Н. Тевяшовым завязалась оживленная переписка о том, как лучше и плодотворнее использовать прибывающих индийцев.

"По мнению моему, - писал Н.Н. Тевяшов, - результаты поездки означенных лиц можно будет признать удачными, если Пир-Мухаммед-Ибрагим и Мусса-Гулям успеют склонить к другому образу мыслей главнейших измаилитских ишанов, проживающих в крае, для чего им надлежит провести некоторое время в припамирских бекствах.

В течение зимних и весенних месяцев дорога до названных бекств крайне затруднительная и по временам совершенно непроходима, кроме как для горцев, вследствие глубоких снегов в горах и снежных метелей, а потому едва ли можно будет ходжам отправиться на Памиры ранее июня месяца будущего года." ²³ В течение остающегося до этого времени полугода планировалось использовать исмаилитов в Ташкенте, поскольку в то время там проживал один из наиболее влиятельных исмаилитских ишанов Юсуф-Али- Ша ²⁴ , бежавший из Шугнана от притеснений шугнанского бека и ожидавший в столице генерал- губернаторства решения вопроса об установлении в припамирских княжествах русского управления. Предполагалось, что прибывшие из Бомбея ходжи могли бы начать свою пропаганду с ишана в Ташкенте, заручиться его поддержкой, а затем отправиться в княжества.

До поездки в припамирские княжества ходжам надлежало также съездить на свидание с ишанами одного из центров исмаилизма в г. Оше ²⁵ . Судя по расчетам генерал- губернатора, командировка ходжей должна была бы продлиться до сентября 1905 г., но еще до их прибытия в пределы Российской империи раздался первый тревожный сигнал.

Императорский консул в Александрии статский советник Николай Петрович Щелкунов секретной телеграммой от 26 ноября 1904 г. на имя состоящего при туркестанском генерал- губернаторе дипломатического чиновника коллежского советника Александра Александровича Половцова сообщал, что состояние здоровья путешественников внушает ему опасение. Привычные к мягкому климату Индии, ходжи до того опасались суровой северной зимы, что просили позволения пробыть им до весны в Александрии ²⁶ .

Генерал-губернатор Н.Н. Тевяшов не дал своего согласия на промедление, и 13 декабря Пир-Мухаммед-Ибрагим и Муса- Гулям прибыли в Одессу. Они сами, равно как и их багаж, свободно прошли все существовавшие в ту пору проверки, поскольку МИД разослал приказ о беспрепятственном пропуске исмаилитов.

Передвижение индийцев по России было обставлено по всем правилам конспирации. Генерал-губернатор Н.Н. Тевяшов дал указания всем властям об оказании им содействия, насколько это возможно будет сделать, не возбуждая подозрений местных

стр. 40

жителей. Во избежание огласки и слухов о явной поддержке ходжей русской администрацией, он приказал А.А. Половцеву снестись с консулом в Александрии Н.П. Щелкуновым, чтобы направить ходжей в Самарканд, куда А.А. Половцов выедет на свидание с ними до появления их в Ташкенте ²⁷ .

Пир-Мухаммед-Ибрагим и Муса-Гулям прибыли в Россию в середине декабря 1904 г. У нас нет точной даты их прибытия в Ташкент, но уже 8 января 1905 г. генерал-губернатор отправил в МИД телеграмму следующего содержания: "Присланные из Бомбея ходжи-измаилиты ни по умственному развитию, ни по умению скрывать цель поездки не пригодны для возложенного на них поручения, к тому же крайне деморализованы зимним холодом. Опасаюсь, что проживающие в Ташкенте измаилиты, на коих они не сумели приобрести никакого влияния, догадаются, что они поддержаны русской властью. Считал бы необходимым немедленно отправить их обратно в Бомбей." ²⁸

Министр иностранных дел В.Н. Ламздорф, возможно из-за боязни, что связь между ходжами и русской администрацией будет раскрыта, согласился с мнением генерал-губернатора. Ходжи были препровождены через Батум в Одессу, где им была выдана на обратный путь условленная по договору сумма в 1903 рубля 12 копеек на обоих ²⁹ , и они вернулись на родину, в Индию.

Так окончилась попытка МИДа отколоть исмаилитов припамирских княжеств Рошана и Шугнана от главы их религиозной общины. Консул В.О. фон Клемм, который предложил использовать индийских исмаилитов для агитации против Ага-хана, считал единственной причиной постигшей их неудачи в том, что они были отправлены из Индии поздней осенью и были напуганы российскими холодами.

Шло время. После ряда соглашений 1907 г. Россия и Британская империя стали союзниками. Соответственно менялись русско-английские отношения, а вместе с ними и реакция Российской империи на политические события и политических деятелей в Индии.

В донесении Генерального консула в Калькутте англофила К.Д. Набокова от 19 ноября 1913 г. о расколе в партии Мусульманская лига всегда придерживавшийся консервативных пробританских взглядов Ага-хан называется "энергичным, честным и уважаемым лидером": "Его Высочество Ага-хан - князь знатного рода, глава религиозной секты, члены которой разбросаны по всей Азии, и мало можно найти в Азии людей, среди ли знати или простого народа, равных ему по широте и мудрости политических взглядов". ³⁰

Так, от конфронтации к более взвешенной оценке личности и деятельности Ага-хана развивалось отношение российских властей к главе исмаилитской общины.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Ф. 147. Среднеазиатский стол. Оп. 485. Д. 924. Л. 6.

² Здесь и далее в статье идет речь об Ага Султан Мухаммад Шахе (1877-1957), который стал главой исмаилитов в 1885 г.

³ АВПРИ. Ф. 147, Среднеазиатский стол. Оп. 485. Д. 1117. Л. 3.

⁴ Первым Ага-ханом (с 1834) был Ага Мухаммад Хасан Али Шах Махаллати (ум. 1881), правитель Кермана, который в 1838 г. бежал в Кандагар и с 1842 г. поселился в Индии. Во время первой англо-афганской войны он возглавлял отряд своих последователей в колонне генерала Нотта, затем помогал генералу Ч. Непиру завоевывать Синд (1843-1844).

⁵ АВПРИ. Ф. 147. Среднеазиатский стол. Оп. 485. Д. 1117. Л. 3 об. - 4.

⁶ Садр-уд-дин проповедовал идеи исмаилизма в понятной для индусов форме: каждая последующая аватара -перевоплощение бога Вишну приближала его к исламу так, что десятая, последняя, аватара, счи-

стр. 41

тающаяся в индуизме еще не осуществившейся, на самом деле уже свершилась, и в ней Вишну стал исмаилитским предстоятелем.

⁷ АВПРИ. Ф. 147 Среднеазиатский стол. Оп. 485. Д. 1117. Л. 3.

⁸ Там же. Л. 4 об.

⁹ Там же. Л. 4, 4 об.

¹⁰ Там же. Л. 5, 5 об.

¹¹ Там же. Л. 5 об.

¹² Цит. по: Гордон-Полонская Л.Р. Мусульманские течения в общественной мысли Индии и Пакистана. М., 1963. С. 164.

¹³ АВПРИ. Ф. 147 Среднеазиатский стол. Оп. 485. Д. 1117. Л. 8, 8 об.

¹⁴ Там же. Л. 6 об.

¹⁵ Там же. Л. 6 об.-7.

¹⁶ Там же. Л. 16, 16 об.

¹⁷ Там же. Л. 7.

¹⁸ Там же. Л. 11, 11 об.

¹⁹ Там же. Л. 17.

²⁰ Там же. Л. 26.

²¹ Там же. Л. 25, 25 об.

²² Там же. Л. 23.

²³ Там же. Л. 41.

²⁴ Юсуф Али Ша (Шо) пир, проживавший в шугнанском кишлаке Поршнев, находился в оппозиции к бухарской администрации, поддерживая народные выступления 1903- 1904 гг. против эмира, за что и был выслан. К Ага-хану он относился скептически.

²⁵ АВПРИ. Ф. 147 Среднеазиатский стол. Оп. 485. Л. 1117. Л. 41 об.-42.

²⁶ Там же. Л. 41 об.

²⁷ Там же. Л. 42.

²⁸ Там же. Л. 48.

²⁹ При окончательном расчете с ходжами в Бомбее В.О. фон Клемму пришлось действовать крайне осторожно, поскольку исмаилиты имели при себе копию договора за подписью секретаря консульства В.И. Некрасова и могли обнародовать ее. Тем не менее он сумел выторговать 480 рупий и получил расписку в том, что они не имеют претензий к консульству (АВПРИ. Ф. 147 Среднеазиатский стол. Оп. 485. Д. 932. Л. 92-94).

³⁰ Цит. по: Синяя книга. Сборник тайных документов, извлеченных из архива бывшего Министерства иностранных дел. М., 1918. С. 9-10.

Permanent link to this publication: