М.: Наука, 2006. 548 с.

Книга известного российского историка академика РАН Александра Александровича Фурсенко (не путать с министром образования и науки Андреем Фурсенко) - несомненно, важный этап в развитии современной российской историографии, посвященной не только советскому периоду, но и всему сложному, кровавому и во многом еще непознанному XX в. Это, казалось, ушедшее в прошлое столетие, изменившее практически все в жизни человечества, незримо присутствует в наших мыслях и поступках, представлениях и убеждениях, накладывая нестираемую печать на все, что происходит сегодня. Касается это и того, что получило в историографии и СМИ название "холодная война". Именно политике Советского Союза в этот период и посвящено исследование А. А. Фурсенко.

Хотя речь в книге идет об СССР, автор абсолютно прав, назвав ее "Россия и международные кризисы". Отвлекаясь от конъюнктурно-политических споров наших дней по поводу того, чем был Советский Союза, думаю, что для большинства российских историков и вообще россиян, бесспорно, - это исторически, географически и, что особенно важно, геополитически Россия, важное и неотъемлемое звено в единой цепи: Московское государство (до XVIII в.) - Российская империя (до 1917 г.) - СССР (до 1991 г.) - современная Российская Федерация. И вряд ли можно считать разумными и научно обоснованными попытки, особенно часто предпринимаемые в СМИ, выводить историю современной России чуть ли не прямо от империи Романовых или временного режима "милюковщины" - "керенщины", выбрасывая неизвестно куда 74 года жизни нашей страны, в которой было всякое, но ведь было! Тем более что довольно часто это "бывшее" напоминает о себе и сегодня. Поэтому в нем необходимо серьезно разобраться, невзирая на лица, идеологические и прочие пристрастия, опираясь на первоисточники и свидетельства из первых рук. Одной из таких удачных попыток следует признать рецензируемую книгу.

Многие сюжеты, затрагиваемые автором, еще недавно были под запретом или упорно замалчивались. Это касается и ряда аспектов, деталей и подробностей трех крупнейших внешнеполитических кризисов, находящихся в центре внимания А. А. Фурсенко, - Суэцкого, Берлинского и Кубинского. Ценность развернутого автором анализа многократно увеличивается благодаря тому, что исследование базируется на архивных материалах партийных и советских государственных учреждений, включая Президиум и Секретариат ЦК КПСС, МИД СССР, Первое Главное Управление КГБ, Главное разведывательное управление Генштаба, Центральный архив ФСБ.

Вот что сам автор говорит по этому поводу: "Эта книга является итогом моей работы над материалами бывших советских архивов в течение последних пятнадцати лет. Получив доступ к ранее секретным документам, я оказался в уникальном положении. В мое распоряжение попали сотни досье, которых ранее не касалась рука исследователя. В некоторых случаях в книге даны лишь глухие ссылки на место их хранения - тот или иной архив, без указания номера дела и листов. Это связано с тем, что ряд досье до сих пор остаются не до конца обработанными или открытыми, но ценность сокрытых в них документов и свидетельств не позволяет их проигнорировать" (с. 5).

Думается, что уже эти строки должны вызвать огромный интерес к книге не только среди профессиональных историков, но и среди рядовых читателей. Остается лишь пожалеть, что относительно малый тираж (2 тыс. экземпляров) не позволит познакомиться с ней многим из тех (особенно за пределами обеих столиц), кому она может быть нужна, полезна, необходима или просто интересна.

стр. 176

Интерес к книге возрастает и по мере того, как автор называет имена людей, чьей помощью он пользовался. На первое место среди них он ставит академика РАН Е. М. Примакова, "участие и поддержка которого", по словам А. А. Фурсенко, "сыграли решающую роль в том, что я получил доступ к материалам, ранее находившимся за семью печатями. Это позволило рассказать о судьбах людей и событиях, раскрыть прежде неизвестные страницы истории" (с. 5). В связи с этим нельзя не вспомнить о недавно вышедшей книге самого Е. М. Примакова "Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами"*. Естественно, у Е. М. Примакова, как специалиста по арабским странам, работавшего в них долгое время и лично знавшего почти всех ныне известных арабских лидеров, подход к анализу проблем арабского мира несколько иной, чем у А. А. Фурсенко, - основанный больше на личных контактах и впечатлениях, на личном участии во многих событиях первого плана, имевших жизненно важное значение для арабов и арабо-советских отношений. Его монография - это одновременно политические мемуары и труд теоретика-эксперта, а книга А. А. Фурсенко - прежде всего документальное исследование, главная задача которого сделать достоянием общественности максимально большее количество ранее закрытых первоисточников. Каждый из этих жанров имеет свои преимущества.

Среди тех, кто помогал А. А. Фурсенко, перечислены сотрудники российских архивов, национальных архивов Великобритании и Франции, МИД Франции, Британской академии, американские историки, из которых стоит выделить Артура Шлезингера, бывшего советника и биографа братьев Кеннеди, а также многих российских историков. Отдельно хочу назвать лично мне знакомых директора Дома наук о человеке в Париже проф. Мориса Эмара (а не "Эймара", как на с. 6) и его научного секретаря Соню Кольпар, помощью которых во Франции пользовались практически все приезжавшие туда российские ученые-гуманитарии.

Первая глава рецензируемой книги называется "И. В. Сталин: последние годы жизни и смерть". Она богато документирована, в том числе впервые публикуемыми материалами из архива вождя. В то же время она и противоречива, что выразилось в ключевой, на мой взгляд, фразе главы: "За годы правления Сталина (20-е годы XX в. - 1953 г.) СССР превратился в сильную индустриальную державу, обладающую мощным военным потенциалом. На посту Генерального секретаря компартии Советского Союза Сталин сосредоточил в своих руках огромную власть. Достигнутые при нем несомненные экономические успехи, а затем и одержанная в ходе Великой Отечественной войны победа советского народа над фашизмом дались ценой колоссальных человеческих жертв. Сталинский вариант социализма превратился в жестокую диктатуру, атрибутом которой стал "архипелаг ГУЛАГ", населенный миллионами зачастую невинно осужденных людей. До миллиона человек было расстреляно" (с. 12).

Все это вроде бы давно известно. Однако следует напоминание о "синдроме 1941 г.", который "преследовал Сталина до последних дней его жизни" (с. 15) и многое определил в послевоенном развитии СССР, в частности беспрецедентные военные приготовления, гонку вооружений, в том числе ядерных, ускоренные темпы ракетостроения и т.п., что наложило неизгладимую печать на жизнь советского народа, еще не оправившегося от тяжелых испытаний 1941 - 1945 гг., и соответственно на внешнюю политику страны. Подробный анализ всех аспектов этой политики не входил в задачу А. А. Фурсенко. Тем не менее подчеркну, что значение объективного, сдержанного и осторожного по тону изложения, богато документированного произведения А. А. Фурсенко трудно переоценить и с точки зрения более полной, местами сенсационной (особенно когда речь идет о роли тех или иных личностей) и даже неожиданной для обычного читателя информации о закулисной истории "холодной войны", и с точки зрения национальных интересов современной России.

Сейчас, когда наша страна не представляет идеологической угрозы для Запада, буквально впадавшего в панику при одном упоминании слова "коммунизм", да и у нас прекратились разговоры о "капиталистическом окружении", не только наследие, но и практика "холодной войны", к сожалению, то и дело дают о себе знать. И происходит это вовсе не по идеологическим, а по геополитическим причинам. Для Запада Россия и царского, и советского, и постсоветского времени - это держава слишком великая (хотя бы по своим размерам), слишком труднопознаваемая и, следовательно, представляющая опасность. Доказательством этому могут служить нынешнее отношение Запада к России, даже ослабленной потерей после 1991 г. экономически и стратегически важных территорий на западе и юге, вынашиваемые кое-кем на Западе (например, З. Бже-

* Рецензию В. В. Попова на эту книгу см.: Восток (Oriens), 2007, N 2, с. 171 - 175.

стр. 177

зинским) планы расчленения России, "продвижение НАТО на Восток", заставляющее вспомнить формулу лорда Керзона о "санитарном кордоне" вокруг СССР.

И все это было вполне предсказуемо уже в середине XX в. Интересны цитируемые А. А. Фурсенко выдержки из ранее неопубликованного донесения британского посла Гаскойна в Лондон 6 марта 1953 г., т.е. сразу после смерти Сталина: "Мою особую озабоченность в данный момент вызывает опасение, что некоторые элементы в правительстве США могут попытаться заменить нынешнюю политику сдерживания на более жесткую линию, аргументируя это тем, что наступил подходящий момент обращаться с Россией таким образом, воспользовавшись тем, что стабильность ее политической жизни поколеблена". Информированный, очевидно, лучше американцев, Гаскойн выступал за "крайнюю осторожность" по отношению к СССР. Но уже в 1953 г. он допускал "вероятную перемену во внешней политике советского правительства", которая, "возможно, наступит в результате внутренних трудностей". Фурсенко добавляет от себя: "Но как показало время, этого тогда не произошло" (с. 48).

Вторая глава - "Н. С. Хрущев: путь к власти" - также содержит новые, ранее не публиковавшиеся сведения, особенно по вопросам внешней политики. Герой этой части книги, отличавшийся "динамизмом и живой манерой поведения" (с. 60), наиболее интересно показан в его сложных отношениях с другими руководителями СССР: Сталиным, Берией, Булганиным, Ворошиловым, маршалом Жуковым, Кагановичем, Маленковым, Молотовым, Полянским, Шепиловым, а также с лидерами иностранных государств: генералом де Голлем, Кастро, Кеннеди, Макмилланом. Фурсенко вносит немало новых красок в довольно противоречивый образ умного от природы, но малообразованного "мужика" (этим русским словом называл его в приватных беседах де Голль), прославившегося грубыми выражениями и угрозой показать Западу "кузькину мать". В целом с автором вполне можно согласиться, что Н. С. Хрущевым "были допущены серьезные промахи", в том числе угроза разогнать "к чертовой матери Академию наук", однако "импульс, приданный тогда во многих начинаниях, действует по сей день... а многое из того, что было сделано, служит интересам страны" (с. 81).

Очень любопытна и поучительна небольшая (с. 85 - 100) глава об Уинстоне Черчилле, вдохновителе "холодной войны", начало которой положила его скандально известная речь 1946 г. в Фултоне. Политик столь же талантливый, сколь и циничный, Черчилль попытался остановить "холодную войну" и "возобновить старые связи" с правительством СССР. Он даже свою речь в Фултоне интерпретировал в беседе с послом Советского Союза в декабре 1953 г. не как враждебный акт в отношении нашей страны, а как якобы желание "не допустить отношений дружбы между СССР и США" (с. 87). Однако британский премьер явно недооценил степень недоверия к нему в Москве еще со времен Второй мировой войны, когда он был чуть ли не главным противником открытия "второго фронта" в Европе, который мог облегчить положение СССР. Кроме того, Черчилля не поддержали и президент США Эйзенхауэр, который его лично недолюбливал, и госсекретарь Джон Фостер Даллес, приверженец самого жесткого курса в отношении СССР.

Более пространна и подробна глава о Шарле де Голле. В ней очень много нового и интересного, в частности об уверенности де Голля уже в 1961 г., что лет через 20 Россия "не будет коммунистической, а Европа - капиталистической", что советско-китайский конфликт - это не "идеологический спор", а всего лишь "оболочка", скрывающая конфликт двух империй. Любопытно и то, что, принимая Н. С. Хрущева в своей резиденции Рамбуйе, де Голль во время прогулки на лодке затянул вдруг "Из-за острова на стрежень", а Хрущев песню подхватил (с. 200). Однако, на мой взгляд, автор книги чрезмерно концентрирует внимание на антисоветизме де Голля, который "стоял, как скала", даже когда Вашингтон "готов был порой пойти на уступки Москве" (с. 195). Конечно, во многом это объяснялось (что убедительно показано в книге), с одной стороны, тесным союзом с Аденауэром, настроенным сугубо антисоветски, с другой - нежеланием каких-либо переговоров о единстве Германии (которого французы не хотели). В течение всего президентства де Голля главной силой оппозиции ему была тогда еще сильная компартия Франции, связи которой с Москвой ни для кого не были секретом. Кроме того, первые четыре года правления де Голля - это время почти открытой поддержки со стороны СССР (и более осторожной и скрытой со стороны ФКП) сражавшихся против Франции повстанцев Алжира. А де Голль, вопреки тому, что ему приписывали многие (в том числе и у нас), вовсе не хотел "никакой независимости" Алжира и даже заявил в 1958 г., что "Алжир - французская земля навсегда". Это потом он изменил позицию, увидев, что война в Алжире грозит подорвать влияние Франции в стра-

стр. 178

нах Магриба, в Египте и Ливане и мешает его распространению на Ирак, Сирию и Йемен, сблизившихся тогда с СССР, а главное - делает Францию более уязвимой на международной арене и более тесно, чем ей бы хотелось, связанной с США и ФРГ.

Очевидно, не так прост и вопрос о поддержке де Голлем США в Берлинском и Кубинском кризисах. Судя по всему, он сделал это не столько во имя солидарности Запада (стоит вспомнить его выпады против "англо-саксов" и вывод им Франции из военных структур НАТО), сколько с целью не допустить (об этом автор не раз упоминает) договоренности СССР и США, которая могла бы ограничить роль Франции на международной арене, особенно при решении проблем Европы и афро-азиатского мира. Во Франции никогда не забывали, что именно Джон Кеннеди, будучи еще только сенатором, первым из политиков США высказался в 1957 г. за независимость Алжира, хотя он и был католиком, женатым на француженке по происхождению. США начиная с 1950-х гг. теснили Францию в странах Индокитая и в арабском мире (особенно в Марокко и Тунисе), "мешали" ей в Канаде, где де Голль одно время поддерживал сепаратистов Квебека. Вспомним и то, как де Голль выкрикнул по-русски "Да здравствует Россия! Да здравствует Москва!" во время митинга перед Моссоветом в ходе его визита в СССР в 1966 г. Судя по всему, он, дворянин и антикоммунист, действительно был против договоренности Советского Союза и возглавляемого американцами Запада в целом, но совсем не был против сотрудничества СССР и Франции на двусторонней основе, дабы и США заставить уважать интересы Франции в мире, и своего "друга и союзника" Аденауэра сделать покладистее.

Для востоковедов особый интерес представляют главы "Суэцкий кризис 1956 г.", "СССР и Асуанская плотина (1956 - 1958 гг.)", "Иракская революция 1958 г.", "Турецкие ракеты в Кубинском кризисе". Первая из них почти целиком строится на ранее неизвестных материалах советских, британских и французских архивов. Она содержит обильную информацию о советско-египетских переговорах, путях и специфике поставок советского вооружения в Египет в 1955 - 1956 гг., англо-американских и англо-советских противоречиях из-за Египта, советско-египетских контактах после назначения министром иностранных дел СССР Д. Т. Шепилова, этапах формирования антиегипетской коалиции Англии и Франции (а впоследствии и Израиля) после национализации Суэцкого канала. Интересна тайная запись в аэропорту Ленинграда беседы послов США и Израиля в августе 1956 г., в которой последний говорил: "Израиль сможет продержаться не больше года, так как Насер безусловно закроет канал для прохождения военных судов союзников". А посол США ставил перед Израилем задачу "доказать всему миру агрессивные намерения Египта" (с. 115).

Создается впечатление, что США, официально в 1956 г. не поддерживавшие Англию и Францию, в то же время не имели ничего против того, чтобы "наказать" Египет чужими руками и впоследствии воспользоваться плодами этой "полицейской операции", заодно вытеснив из Египта ранее монопольно в нем господствовавшие политико-экономические элиты Лондона и Парижа. Вместе с тем Даллес и Эйзенхауэр опасались и, как показали дальнейшие события, не без причины, "усиления враждебного отношения со стороны всего населения Ближнего Востока" к Западу и возможности в результате этого для СССР приобрести "господствующее влияние" (с. 115 - 116). Второго, правда, не произошло, но определенное влияние СССР, конечно, приобрел. В главе подробно показано, как именно это происходило, какие споры шли на заседаниях Президиума ЦК КПСС, какова была персональная позиция тех или иных советских лидеров на всем протяжении многомесячного Суэцкого кризиса. Все эти сведения в большинстве случаев публикуются впервые, что представляет особый интерес, ибо в 1956 г. советское руководство при доминирующей роли Н. С. Хрущева еще не было единым и включало в себя тех, кто мог с ним спорить или просто не соглашаться - К. Е. Ворошилова, Г. К. Жукова, Л. М. Кагановича, Г. М. Маленкова, В. М. Молотова, Д. Т. Шепилова. СССР действительно сыграл тогда решающую роль в урегулировании Суэцкого кризиса, особенно после начала военных действий 29 октября 1956 г. Об этом надо сказать, потому что не только на Западе, что отмечено в книге, главную роль в урегулировании приписывали США, но и в Египте потом, как помнят многие арабисты, были разговоры, что, дескать, "мы (т.е. египтяне. - Р. Л.) были тогда совершенно одни", но тем не менее "победили три державы".

Логическим продолжением урегулирования Суэцкого кризиса явилась помощь СССР Египту в строительстве Асуанской плотины. Собственно, сам Суэцкий кризис во многом возник из-за отказа Запада финансировать это строительство. Однако средств от национализации Суэцкого канала для такого гигантского проекта тоже было мало. Поэтому Советский Союз предоставил

стр. 179

ОАР в декабре 1958 г. кредит в 400 млн. руб. на льготных условиях (с. 154). История подписания соглашения об этом описана автором достаточно красочно, хотя он и касается лишь экономического и дипломатического аспектов переговоров, получивших отражение преимущественно в ранее неизвестных документах МИД СССР 1954 - 1958 гг. Она выглядела бы еще драматичнее, если вспомнить, что именно в декабре 1958 г. Насер развязал в Египте и Сирии (составлявших с февраля 1958 г. Объединенную Арабскую Республику) кампанию против коммунистов этих стран. Непосредственной причиной ее стала резкая критика Насера влиятельной тогда компартией Ирака. Насер, конечно, не мог не учитывать связь всех арабских коммунистов с Россией и, вполне возможно, хотел, с одной стороны, подчеркнуть свою независимость от нашей страны, а с другой - сделать примирительный жест в сторону Запада. В конце концов, сотрудничество нашей страны и ОАР наладилось, но несколько лет происходило достаточно трудно. Тем более следует отметить значение помощи Египту в то непростое время, когда арабы могли убедиться в твердом курсе СССР на поддержку молодых независимых государств независимо от превратностей политической конъюнктуры.

Это в полной мере относится и к поддержке Москвой революции 1958 г. в Ираке. Она была, пожалуй, самой радикальной из многих арабских революций XX в., поскольку сопровождалась не только свержением монархии, но и истреблением всей королевской семьи и выходом на авансцену коммунистов, баасистов, курдских революционеров. Даже посол Англии в докладе своему правительству вынужден был признать закономерность происшедшего в стране, где "злейшим врагом" уже тогда считали Запад (с. 158). США, Англия и Турция попытались организовать военное подавление революции, однако вынуждены были отступить ввиду стремительного развития событий, слияния усилий армии и самых разных политических партий Ирака, решительного выступления в его поддержку СССР, Китая и ОАР. Вместе с тем высадка войск США в Ливане и британских в Иордании создавала непосредственную угрозу Ираку. В ответ Москва начала военные маневры в Закавказье, Туркмении и на Черном море, согласованные с Насером, тайно посетившим СССР 17 июля 1958 г., т.е. через три дня после начала революции.

Когда миновала опасность непосредственного вмешательства Запада в дела Ирака, Советский Союз продолжил свою линию содействия иракской революции, сначала совместно с Насером, а затем самостоятельно, поскольку между Насером и новым лидером Ирака генералом Касемом возникли разногласия. Москва начала оказывать Ираку серьезную военную и экономическую помощь, что с конца 1958 г. и стало одной из причин недовольства Насера позицией СССР. В то же время Запад, не доверяя ни Насеру, ни Касему, провоцировал выступления прежде всего против последнего, в частности начав финансировать с конца 1959 г. действия борцов за автономию Курдистана, а также организовав покушение на самого Касема, которого уже весной 1959 г. эксперты НАТО зачислили в "лагерь крайне левых". Поначалу, однако, даже британская разведка считала, что покушение было организовано чуть ли не "палестинскими коммунистами". Впоследствии выяснилась причастность к нему баасистов (в том числе 20-летнего Саддама Хусейна), тогда поддерживаемых спецслужбами США, хотя сам Касем винил во всем (несправедливо) Насера.

Н. С. Хрущев впоследствии жаловался, что СССР надеялся на "прогрессивный путь" развития Ирака, но Касем оказался "человеком с диктаторскими замашками". Его называли в прессе "героическим вождем" (а коммунисты - "великим сыном иракского народа"). Принимая это как должное, Касем в то же время старался оттеснить от власти все партии, опираясь лишь на армию и полицию, развернул с 1960 г. непопулярную войну в Курдистане. В результате в феврале 1963 г. он был свергнут баасистами, которых, по словам их лидера Али Салеха Саади, "привез к власти "поезд" ЦРУ" (с. 186). После краткого их правления в феврале-ноябре 1963 г., а затем правления генерала Абд ас-Саляма Арефа, которого в 1966 г. сменил его брат Абд ар-Рахман, в июле 1968 г. баасисты снова вернулись к власти и удерживали ее до американской оккупации Ирака весной 2003 г. Характерно, что Баас, каждый раз приходя к власти, заявляла о своей верности "бессмертной" революции 1958 г.

Основная часть монографии А. А. Фурсенко посвящена кубинскому кризису 1962 г. и событиям вокруг него. Естественно, рецензирование глав по этой тематике - дело специалистов. Однако они представляют интерес с точки зрения сложности взаимоотношений правящих кругов СССР и Кубы, во многом строившихся по общей модели отношений Москвы с Третьим миром, в которых всегда четко были видны (особенно в вопросах, касавшихся Кубы) различия в подходах советского руководства, понимавшего опасность перехода "холодной войны" в "горячую" с

стр. 180

применением ядерного оружия и риском уничтожения всего живого на земле, и в подходах представителей Третьего мира, готовых рискнуть всем, лишь бы добиться независимости и реальной возможности любой ценой противостоять империализму. В связи с этим заслуживает внимания и эпизод с ракетами США, размещенными в Турции и демонтированными по соглашению СССР-США. Руководство Кубы было возмущено урегулированием Карибского (Кубинского) кризиса 1962 г. без его участия, а правительство Турции "было задето действиями Белого дома, договаривавшегося за его спиной" (с. 410).

Монография написана живо, изобилует интересными деталями и редкими сведениями, яркими подробностями, иногда - полуанекдотического характера. Например, когда египетский король Фарук попросил у СССР оружия, Сталин ответил отказом и в утешение "послал жене Фа-рука накидку из соболей" (с. 525). А когда в 1964 г. Насер попросил Хрущева помириться с президентом Ирака Арефом, Хрущев вспылил: "Я никогда не сяду с ним рядом в поле..." (с. 187).

Из недочетов работы можно отметить встречающиеся неточности в написании французских названий (с. 141 - 142), а также две неувязки в датах. Пьер Сэлинджер не мог обращаться к советскому руководству "от имени президента Кеннеди" в декабре 1963 г. (с. 426), так как Кеннеди был убит 22 ноября 1963 г. Да и ссылка при этом дается на донесение Семичастного Хрущеву от 2 октября 1963 г. (с. 431). Говоря о статье Добрынина от 1994 г. (с. 426), автор ссылается на журнал "Международная жизнь" от 1992 г. (с. 431). Садат не мог казнить маршала Амера после 1970 г. (с. 155), так как Амер покончил жизнь самоубийством еще в 1967 г. (см. монографию Е. М. Примакова, с. 129).

В целом фундаментальный труд А. А. Фурсенко заслуживает самой высокой оценки и по уровню исполнения, и по уникальности использованных материалов. Благодаря ему ликвидированы многие белые пятна в нашей историографии, покончено с некоторыми неясностями и спорными тезисами, показано, с неоспоримыми фактами в руках, как все происходило на самом деле. Помимо этого монография А. А. Фурсенко весьма актуальна: в нынешних непростых условиях международной обстановки всем бывшим участникам "холодной войны" очень полезно вспомнить, как возникали и принимали опасный характер мировые кризисы XX в., как мир оказывался на волосок от ядерной войны из-за неинформированности, предвзятости или идеологической зашоренности тех, от кого зависят судьбы человечества.

Permanent link to this publication: