М.: "Российская газета", 2006. 384 с., ил.

Есть такое понятие - настольная книга. В большинстве случаев это - сборник стихов, роман, монография, профессиональный справочник, словарь, пособие, т. е. то, что может понадобиться в любую минуту - для информации, для души, для раздумий. Вот к такой категории книг я бы отнес монографию Евгения Максимовича Примакова. Это - настольная книга для арабиста, востоковеда, политического деятеля, историка, дипломата, для каждого, кто задумывается над прошедшими историческими событиями и своими собственными поступками.

Евгений Максимович, как он сам признается, "давно вынашивал идею написать книгу о Ближнем Востоке" (с. 5). Данная монография - часть его многотрудной жизни, наполненной неустанным движением к познанию истины, к пониманию сути, характера движущих сил - экономических, политических, человеческих, которые лежат в основе формирования процесса исторического развития международного общения. Она написана умом и сердцем.

В такого рода литературе автору далеко не всегда удается избежать выдвижения своего участия в описываемых событиях на первый план, что вполне естественно. Данная книга в этом смысле является исключением. Автор как бы все время на втором плане, хотя для читателя очевидно, что он выступает чаще всего не просто наблюдателем или корреспондентом, сообщающим о событиях, но и активным участником, ведущей фигурой, эмиссаром, выполняющим ответственнейшие, подчас опасные миссии, которые требовали обширных и доскональных знаний, тонкого и глубокого понимания ситуации и собеседников, чрезвычайной деликатности. В этом проявились и природная скромность, безусловно присущая Е. М. Примакову, и редкое сочетание подлинного человеческого достоинства, глубокого философского склада ума, жизненного опыта и доброжелательности. (Напомню здесь послужной список Е. М. Примакова: корреспондент газеты "Правда"; директор в разное время двух исследовательских центров Академии наук СССР - Института востоковедения и Института мировой экономики и международных отношений; руководитель службы внешней разведки; Министр иностранных дел; Председатель Правительства Российской Федерации; депутат Государственной Думы.)

Сейчас модно приклеивать ко всему, что было в эпоху существования Советского Союза, разного рода уничижительные определения: деспотизм, тотальный полицейский режим, страшная идеологическая ошибка и т. п. Автор выдержал экзамен перед главным судьей - историей: изложение в книге сопровождается доскональным подтверждением ссылками на конкретные источники, документы, факты. Проступает истинная, выпуклая картина событий в их многообразии. Е. М. Примаков лишь обрамляет ее временными рамками, оттеняя, но, не искажая те или иные события, добавляя неизвестные, весьма любопытные, порой забавные эпизоды, о которых ранее намеренно или по незнанию умалчивали. Честность историка - самое главное качество перед истиной. Многие известные (и некоторые малоизвестные) факты преподносятся в более широком формате, с расстояния в несколько десятилетий, окрашены личными впечатлениями, наблюдениями, деталями, подробностями. Это позволяет не только более четко определить их место в истории, но и лучше понять с их помощью сегодняшний день.

стр. 171

Монография охватывает события второй половины XX - начала XXI в. и, переходя от одного этапа к другому, от одного ведущего политического деятеля к другому, позволяет увидеть не мельтешение событий, а историческую панораму и роль личности в формировании истории.

Ныне в ходу материалы упрощенно, в одном черном цвете (то ли в угоду конъюнктуре, то ли в силу иных причин) описывающие этапы становления отношений с завоевавшими независимость арабскими странами, характер развития связей с арабским коммунистическим движением. Например, компартии, в частности арабских стран, изображают как креатуру Москвы, а существовавшие на разных этапах последней трети XX столетия режимы в Сирии, Египте, Ираке, Южном Йемене и других странах - как вращающиеся в орбите СССР. В действительности эти отношения никогда не были простыми, отличались массой нюансов, многие из которых не были, конечно, известны широкой общественности в силу ряда факторов, в том числе и ограничений, сдерживавших журналистов, хотя и в этом ныне много преувеличений.

В тот период во всех арабских странах испытывали тревогу по поводу усиления влияния коммунистических партий. Например, как отмечает Е. М. Примаков (с. 56), именно тревога по поводу роста влияния сирийских коммунистов (а не тяга к арабскому единству) была главным мотивом, который привел в 1958 г. в Каир сирийскую делегацию в составе президента Куатли и премьер-министра Азми. Они заявили Г. А. Насеру, что только полное политическое объединение с Египтом спасет Сирию от "коммунистической опасности" и хаоса.

Автор счел необходимым, и это представляется весьма уместным, отдельно упомянуть о ныне, возможно, не очень известных или забытых теоретических изысканиях, нашедших выражение в концепции "социалистической ориентации" или "некапиталистического пути развития". Это было теоретическое новшество, появившееся в 1960-х гг. Со ссылкой на В. И. Ленина была развита теория, согласно которой освободившиеся от колониальной зависимости страны могут на первом этапе идти к социализму не через "традиционную" диктатуру пролетариата. Такая теория не была идентична "арабскому социализму". Признавая возможность некапиталистического развития, она не снимала вопроса классовой борьбы. Главным стимулом для создания этой теории было стремление укрепить радикальные режимы, убрать их из-под прицела местных компартий. В этом случае, отмечает Е. М. Примаков, "идеология еще раз проявляла себя в прикладном плане в качестве "служанки" политики" (с. 69).

Трудно выделить какую-либо главу и или даже отдельную страницу монографии, настолько она вся интересна и увлекательна. И все же позволю себе особо отметить некоторые разделы.

Глава 8 посвящена шестидневной войне 1967 г., которую, как пишет Е. М. Примаков, можно считать поворотным пунктом в истории всего арабского мира и вокруг которой много наносного, сплетен, фальсификаций. В книге рассказывается в том числе об известных и по сей день лишь небольшому кругу лиц эпизодах, встречах, проливающих свет на действительный ход событий, как непосредственно в начале войны, так и в ходе ее развития, а также в последующий период. (Не случайно в заголовке книги подчеркнуто - конфиденциально.) Насер, в этом автор убежден и подтверждает это конкретными фактами, не хотел инициативно начинать военные действия. "Египет не помышлял о превентивном ударе, но... ошибочно преувеличивая возможность своих вооруженных сил, предполагал, что сможет противодействовать Израилю даже в том случае, если тот начнет первым" (с. 114). Формированию такого мнения, безусловно, способствовала и оценка командующего войсками Варшавского Договора маршала А. А. Гречко, находившегося в Каире за несколько месяцев до начала войны. В беседе с Насером он сказал: "Ваша армия может выполнить любую задачу на данном театре" (с. 114). Возможно, это повлияло и на принятие ключевого решения об отмобилизации 16 мая части египетских войск на восточном фронте в Синае. Начальник штаба египетской армии генерал Мухаммед Фавзи сообщил об этом командующему силами ООН индийскому генералу Рикхи, пояснив, что это сделано с тем, чтобы "быть готовыми предпринять действия, если Израиль начнет агрессию против какого-либо арабского государства" (имелась в виду Сирия), и просил для обеспечения безопасности войск ООН вывести их из контрольных пунктов. "Это был шаг, может быть, своего рода экспромт, имевший целью опять-таки запугать Израиль, а не действительно нанести по нему удар", - считает Е. М. Примаков (с. 115). Он все это время был в Каире и следил за развитием событий, не пропуская ни малейших деталей.

Последующее после вывода войск ООН закрытие Тиранского пролива для израильского судоходства практически лишь возвращало ситуацию к состоянию до нападения на Египет в 1956 г.

стр. 172

Насер хотел избежать военного столкновения с Израилем. Два раза, 27 и 29 мая, он произнес речи, в которых повторил: "Мы не собираемся стрелять первыми, мы не собираемся совершать нападение" (с. 116). Это подтверждали многочисленные данные, собранные советской разведкой. Наряду с этим резидентура внешней разведки обладала материалом о подготовке израильских войск к атаке (на Сирию). К тому времени в Израиле утвердились в решении о необходимости покончить с активностью палестинцев, которых поддерживала Сирия, и предупредить возможность создания палестинских лагерей на территории, граничащей с Израилем. Советское правительство одновременно предприняло активные шаги, чтобы предотвратить начало военных действий со стороны Израиля. В этой ситуации, считает автор, важно и то, что в тот период, несмотря на очевидный факт поддержки Советским Союзом и Соединенными Штатами разных сторон... обе сверхдержавы стремились не допускать перерастания этой войны в глобальное столкновение" (с. 121). Председатель правительства А. Н. Косыгин 5 июня впервые использовал "горячую" линию, и в последующем во время войны к ней прибегали не раз. Однако развитие событий шло по некой логике отрицания. Есть такая политическая поговорка: "Ближневосточное урегулирование - история упущенных возможностей". Суть этого высказывания становится понятнее, когда читаешь книгу Евгения Максимовича, который не только видел эти события изнутри, во всех подробностях, но и пропустил их через себя.

Сильное впечатление оставляет глава о палестинском лидере Ясире Арафате, сыгравшем историческую роль в процессе образования палестинской общности. Этот материал чрезвычайно важен в настоящий момент, когда ситуация в Ближневосточном регионе столь накалена, в частности и потому, что острый кризис переживает Палестинское движение сопротивления. Можно со всем основанием предположить, что, был бы жив Арафат, положение в ПДС не достигло бы столь критической черты: он чувствовал и умел гасить накал страстей, а его авторитет и действительно исходящая от него сила духа и устремленность помогали разряжать даже самые тяжелые ситуации.

Нельзя не согласиться с автором в том, что в написанных об Арафате многочисленных материалах немало таких, которые исходят в своих писаниях из мешанины фактов, слухов, домыслов, целенаправленно показывая образ палестинского лидера в неприглядном свете. Евгений Максимович имеет все основания говорить, что знал достаточно хорошо Я. Арафата. "Он всю жизнь, - пишет Е. М. Примаков, - оставался палестинцем, палестинским националистом, патриотом. Уверен, что эти два понятия могут совпадать. Различие лишь в том, что националист, несомненно тоже любящий свою родину, свой народ, противопоставляет его другим, по его мнению, менее достойным народам и странам. Когда это принимает особенно непримиримые черты, националист выходит за рамки патриотизма. У Арафата это не происходило" (с. 224).

Не так много людей, которые могли бы благодаря личным и - что не просто редкость, но исключительность - доверительным контактам проследить и оценить по достоинству процесс становления личности Арафата. Палестинский лидер, - пишет Е. М. Примаков, - "прошел долгий нелегкий путь... отбрасывая не выдержавшие соприкосновения с жизнью представления и при всем этом сохраняя преданность делу, которому посвятил себя целиком" (с. 225). Весьма показательна встреча, которая состоялась у Примакова с Арафатом в Дамаске 27 июня 1971 г. Это было тяжелое для ПДС время - после "черного сентября" 1970 г. и поражения палестинцев в Иордании. В конце этой беседы Арафат твердо сказал: "Палестинцы видят путь к политическому урегулированию через создание палестинского государства, а не претворение в жизнь резолюции 242 Совета Безопасности" (с. 235). Это было летом 1971 г., т. е. за 20 лет до того, как Арафат гласно заявил, что уничтожение Израиля не является целью палестинского движения. Заслуга Арафата в том, что он преодолел сопротивление тех сил в ООП и вне ее, которые занимали крайне негативные позиции в отношении резолюций 242 и 338 Совета Безопасности ООН (они были признаны на 19-й сессии Национального Совета Палестины в 1988 г.), а также в том, что он сумел связать это с согласием США и Израиля на создание палестинского государства на Западном берегу и в секторе Газа. Такая увязка была достигнута, пройдя и через "интифаду" декабря 1987 г., и через решение короля Хусейна об отказе от своего контроля над Западным берегом, что фактически привело к признанию ООП в качестве представителя палестинского народа.

Е. М. Примаков подчеркивает, что Арафат "научился проявлять политическую гибкость, твердо знал, каковы ее пределы, прекрасно понимал расстановку сил в ПДС, тонко чувствовал

стр. 173

настроения масс и умел мастерски использовать аргументы в пользу палестинского соглашения". У Арафата, несомненно, были и свои промахи. Например, его резко упрекали за поддержку С. Хусейна, когда тот оккупировал Кувейт. Эта оценка, по мнению автора, грешит упрощенностью. Ситуация в то время была гораздо более сложная. Его беседы и контакты свидетельствуют о том, что Арафат на деле стремился подтолкнуть иракского лидера к решению о выводе войск из Кувейта. Предметом критики была позиция Арафата в период, когда премьером в Израиле был Барак. Палестинского лидера обвиняют в неоправданной воинственности, непримиримости. Но и со стороны Израиля не было готовности к компромиссам. И не Арафат сорвал тогда переговоры. Вряд ли кто-нибудь будет отрицать, что вторая "интифада" стала результатом провокационного посещения Шароном Храмовой горы, где расположена одна из мусульманских святынь - мечеть Аль-Акса.

Есть версия, что Арафата отравили. "Если это так и если сделали это те, кто считал, что он -помеха урегулирования палестинцев с Израилем, то это не только злостное преступление, но и грубый просчет, - полагает автор. - Арафат хотел урегулирования и делал все, чтобы оно привело к дееспособному палестинскому государству. Арафат понимал, что это единственный путь к полной блокировке террористических атак. Наконец, Арафат своим бесспорным авторитетом мог лучше, чем кто-либо другой, противодействовать тем палестинским группам, которые пытаются сорвать мирный процесс на Ближнем Востоке... Смерть Арафата уже изменила и будет менять политическую ситуацию в палестинской администрации, безусловно, скажется на перспективах и характере урегулирования с Израилем". Нельзя не согласиться с выводом Евгения Максимовича: "Еще не раз вспомнят с горечью, что уже нет Арафата, и не только палестинцы" (с. 225).

Книга Е. М. Примакова весьма актуальна. Подробно рассказывая и анализируя события в регионе в целом и в отдельных странах в тот период времени, она высвечивает четче и во многом проясняет, делает понятнее нынешнюю ситуацию, например события в Ираке, цели США в районе Ближнего и Среднего Востока.

Как известно, после свержения в Ираке монархии в результате переворота 1958 г. США и Англия были крайне обеспокоены вероятностью развала Багдадского пакта и цепной реакцией во всем арабском мире. "15 июля 1958 г., - напоминает нам автор, - началась высадка американских морских пехотинцев в Ливане, вскоре их число достигло 20 тысяч. Одновременно в Иорданию было переброшено 6 тысяч английских солдат. Это уже была солидная военная группировка, которая по своей численности и оснащенности оставляла мало сомнений в том, что ее предназначение - не оборона Ливана и Иордании от гипотетической иракской угрозы, просматривалась опасность вооруженного вторжения американо-английских войск в Ирак... Президент Эйзенхауэр рассчитывал использовать Касема... Но как только Касем вышел из Багдадского пакта, начал закупать оружие у СССР... тогдашний директор ЦРУ Ален Даллес публично объявил Ирак "одним из наиболее опасных уголков мира"" (с. 51 - 52). Как знакомы эти слова! История повторяется.

Монография дает ключ к пониманию самого острого ныне вопроса - о терроризме. "Как это ни звучит парадоксально, особенно после 11 сентября 2001 года, когда президент Буш провозгласил войну с международным терроризмом, направив ее острие против агрессивного исламизма, США сами широко использовали в своих интересах исламистские экстремистские организации, особенно в то время, когда советская армия вступила в Афганистан.

Многие считали и продолжают считать, что США поддерживали и вооружали моджахедов, выступавших под знаменем ислама, чтобы заставить Советский Союз уйти из Афганистана. Такая поддержка, дескать, служила благому делу. Это явное заблуждение. Не кто иной, как Збигнев Бжезинский, бывший советник по национальной безопасности, в своем интервью, опубликованном в 1998 году в "Ле нувель обсерватер", признался, что направил президенту Картеру записку еще до вхождения советского воинского контингента в Афганистан, в которой предложил снабдить оружием моджахедов для того, чтобы подтолкнуть СССР к ...интервенции для сохранения просоветского режима в Афганистане. "Мы сознательно увеличили возможность того, что Советский Союз направит войска в Афганистан", - заявил Бжезинский. По его словам "секретная операция была отличной идеей", поскольку создавала вероятность, что "СССР получит свою вьетнамскую войну"...

Кстати, никто не может обвинить Советский Союз в том, что в противоборстве с Соединенными Штатами во время "холодной войны" он тоже опирался или просто использовал исламские

стр. 174

экстремистские организации. СССР работал не в белых перчатках, но хорошо понимал, насколько опасно содействовать укреплению исламского экстремизма" (с. 99 - 100).

И в заключение автор - видный ученый и известный политик - подводит итог и очерчивает перспективу. "С начала второй половины 20 века арабский мир пережил серьезную эволюцию ... Постепенно пошел на убыль и постколониальный революционный романтизм. Очищенный от него арабский национализм, по сути, отказался от революционных социальных преобразований. К тому же окончательно победил "страновой национализм" над идеей общеарабского единства. Все это плюс нерешенность арабо-израильского конфликта способствует активизации экстремистских исламских сил в арабском мире. Националистические режимы не намерены уступать им своих позиций. Однако в случае срыва процесса арабо-израильского урегулирования и продолжения курса США на силовой экспорт американской модели демократии на Большой Ближний Восток возможен вариант, когда исламисты потеснят националистические по своей природе режимы в ряде арабских стран. Многое будет зависеть от того, как решится ядерная проблема Ирана, смогут ли оккупационные власти с использованием местных сил стабилизировать обстановку в Ираке, сохранится ли "дорожная карта" и посреднический "квартет", занимающийся урегулированием ближневосточного конфликта... События последних лет показывают нацеленность Москвы на более активное участие в решении ближневосточных проблем. Для успеха такой линии есть веские основания... Активизация роли России приветствуется всеми странами региона, включая и Израиль" (с. 375 - 377).

Достоинством монографии, на мой взгляд, является то, что в ней честно говорится о многих наших соотечественниках - государственных служащих, дипломатах, работниках партийного аппарата, ученых, востоковедах, журналистах, добросовестно и преданно служивших стране и внесших на своем участке работы весомый вклад в общее большое дело во имя Отечества и всеобщего мира, - Д. Т. Шепилове, И. П. Беляеве, В. В. Посувалюке, С. Б. Аракеляне и многих других.

И еще о фотографиях. Их не так много выбрано из, вне сомнения, огромного личного архива. Это не просто иллюстрации к изложенному материалу, это - живая трепещущая ткань событий. Их можно рассматривать и рассматривать, и размышлять о том, в какие причудливые уголки и лабиринты в последние 50 лет заводила нас история и каким твердым путем шел автор по дороге, подсказываемой ему его совестью, никогда никому не изменяя и никогда никого не предавая - ни себя, ни других.

Permanent link to this publication: