11 ноября 2015 г. сектор Ирана Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока провел российско-иранскую научную конференцию "Иран во втором десятилетии XXI века: вызовы и перспективы". В ее работе приняли участие иранисты Москвы, посол ИРИ в РФ Мехди Санаи, министр связи и коммуникационных технологий и руководитель Постоянной российско-иранской межправительственной комиссии по торговле и сотрудничеству (с иранской стороны) Махмуд Ваэзи, сотрудники иранского посольства.

Работу конференции открыл заместитель директора Института востоковедения РАН, руководитель Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока В. Я. Белокреницкий. Он отметил, что конференции, посвященные изучению Ирана, ставшие традицией, всегда привлекают внимание научной общественности. Мехди Санаи подчеркнул важность выбранной для обсуждения темы, в том числе и для выстраивания ирано-российских отношений. Отношения двух стран развиваются во всех сферах, в чем проявляется заинтересованность президентов Ирана и России. Мехди Санаи обратил внимание присутствующих на успехи иранской дипломатии в достижении атомного соглашения, на решение министерств юстиции Ирана и России о смягчении режима выдачи виз гражданам двух стран.

Махмуд Ваэзи подчеркнул, что у Ирана и России накоплен значительный опыт в консультациях и переговорах по региональным вопросам - по сирийской проблеме, а также переговорам с Афганистаном. Ирано-российское сотрудничество может способствовать установлению стабильности в регионе и дальнейшему развитию отношений двух стран в области культуры и сохранения исторического наследия. Он подчеркнул, что в настоящее время отношения между государствами более, чем когда-либо в прошлом, окрепли. В течение последних двух лет Хасан Роухани и В. В. Путин встречались шесть раз. По мнению М. Ваэзи, важными стали результаты 12-го заседания Постоянной межправительственной комиссии по торговле и сотрудничеству, в ходе работы которой М. Ваэзи предложил рассмотреть двусторонние отношения в трех аспектах: краткосрочном (одногодичном), среднесрочном (пятилетнем) и долгосрочном (25-летнем), чтобы никакие эпизодические политические потрясения, вмешательство третьих стран и смена правительств не смогли изменить их стратегический характер. Министр также обратил внимание на возможность участия Ирана в ШОС и готовность начать переговоры с Евразийским экономическим союзом.

Ряд докладов конференции был посвящен проблемам экономического развития Ирана во втором десятилетии XXI в. Н. М. Мамедова (ИВ РАН) отметила, что важнейшие направления внешнеполитической и внутриполитической жизни Ирана в середине первого и первой половине второго десятилетия XXI в. определялись главным образом факторами экономического характера, и прежде всего ценами на нефть и постепенно формировавшимся вокруг Ирана санкционным режимом. При этом действие этих факторов было разнонаправленным. Рост мировых цен на нефть позволил Ирану не только не изменять экономическую стратегию, но и расширить ядерную программу. Рост иранской экономики часто превышал среднегодовые темпы роста мирового ВВП. Даже мировой кризис 2008-2009 гг. при снижении темпов роста не изменил положительной динамики. Но в 2010 г. с введением со стороны ЕС и США санкций в отношении Ирана экономическая ситуация резко изменилась, поскольку иранские банки были отключены от системы SWIFT и ЕС ввел запрет на импорт иранской нефти. В результате к ноябрю 2015 г., по разным оценкам, объем замороженных в иностранных банках иранских активов составил минимум 100 млрд. долл. Вместе с тем отмечались тенденции падения ВВП Ирана начиная с 2012 г., несмотря на рост цен на нефть до 2014 г. и даже скачок нефтяных цен в 2013 г. Для предотвращения кризиса Иран стал использовать разные направления экономической политики, в частности усиление роли государства в экономике, что не решило проблему как наполнения внутреннего потребительского и производственного рынков, так и продовольственной безопасности. Проведение реформ рыночного характера, прежде всего сокращение субсидирования ряда товаров, крупномасштабная приватизация, ставка на милитаризацию экономики, было направлено на предотвращение экономического кризиса, причем последний фактор породил новые диспропорции в структуре и по-

КАМЕНЕВА Марина Самуиловна - кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, kamenevamarina@mail.ru.

требительского, и производственного рынков. Вынужденное сокращение ядерной программы в обмен на смягчение и отмену санкций способствовало активизации бизнеса, изменению динамики ВВП в положительную сторону. По мнению Н. М. Мамедовой, в экономической политике Ирана сохранится курс на ускорение рыночных реформ, особенно при условии укрепления позиции реформаторских сил на парламентских выборах и выборах в Совет экспертов в феврале-марте 2016 г. Процесс приватизации продолжится, что приведет к улучшению инвестиционного климата в стране, активизации отечественного бизнеса, сокращению денежных компенсаций за отмену субсидий, восстановлению позиций на нефтяном рынке и увеличению присутствия на газовом рынке. При этом, как считает докладчик, в силу идеологических причин Иран не откажется от курса на формирование социальной политики, ориентированной на поддержание малоимущих слоев населения, все больший акцент будет делаться на создание условий для развития малого и среднего бизнеса, снижение высокого уровня неравномерности развития отдельных регионов страны.

Выступление А. Н. Обуховой (ИВ РАН) было посвящено анализу импортно-экспортного потенциала Ирана. Задача правительства Ирана до 2025 г. - сократить долю сырой нефти в экспорте страны в пользу экспорта других товаров. В 2013 первой половине 2015 г. в стране продолжалась экономическая стратегия развития в условиях санкций - "экономика сопротивления", предусматривавшая опору на внутренний рынок при одновременном сокращении зависимости от экспорта нефти. Вместе с тем нефть остается главным экспортным товаром Ирана, а КНР, Индия, Южная Корея, Япония и Турция - основными импортерами иранского углеводородного сырья. После начала переговоров с "шестеркой" уже в 2014 г. в сравнении с 2013 г. экспорт нефти вырос почти до 96 млрд. долл., хотя при среднегодовой квоте ОПЕК Ирану на экспорт в 2.3-2.5 млн. баррелей в сутки в 2013 г. экспорт сократился более чем вдвое. Что касается импорта Ирана, то его основными статьями являются комплектующие для промышленности, оборудование, продукция военно-технического назначения, а ключевые импортеры - те же страны-экспортеры, причем 2/3 импорта (многие товары европейского и американского происхождения) идет через ОАЭ.

В докладе был проанализирован экспортно-импортный потенциал ненефтяных секторов экономики ИРИ. Что касается современных технологий (ИТ), то в соответствии с планом развития страны на 20-летний период (2005-2025) Иран к 2025 г. должен стать региональным лидером в этой области, направляя максимум возможного национального потенциала на информационные, аэрокосмические, ядерные, био- и нанотехнологии. В сфере рынка телекоммуникаций Иран взаимодействует с иностранными партнерами - внедрение сетей LTE, строительство транскаспийского кабеля, строительство сетей WiFi, прокладка ВОК по ЛЭП, ввоз сетевого оборудования. Вместе с тем Иран является самым большим рынком автомобилестроения в регионе, на него приходится 10% ВВП. Это вторая по величине отрасль после нефтяной, где занято 4% населения страны. А. Н. Обухова, рассматривая состояние рынка авиации ИРИ, подчеркнула, что тяжелое состояние сферы пассажирских и грузовых авиаперевозок объясняется международными санкциями в отношении Ирана. Россия ведет переговоры о поставках в страну самолета Сухой Суперджет 100. Наконец, анализ потенциала металлургии и импорта оборудования дает возможность предположить значительный рост мощностей иранских металлургических предприятий по выплавке стали к 2025 г., начало освоения медных месторождений, строительство комплексов по производству медного концентрата.

А. В. Ивин (МГИМО(У) МИД РФ) рассмотрел взаимоотношения России и Ирана в энергетической сфере. Он подчеркнул, что по добыче газа Иран занимает первое место в мире - около 172 млрд. куб. м, из которых лишь около 8 млрд. куб. м в год идет на экспорт, а остальной газ - на внутреннее потребление, активно развивавшееся после введения санкций. Если раньше ставка делалась на внутренний рынок, то сейчас Иран может нарастить экспортный потенциал за счет внедрения НИОКР. Иран и РФ во многом из-за схожей структуры экспорта и потребителей добываемых в этих странах энергоресурсов являются потенциальными конкурентами, поскольку у обеих стран есть потребители как в Европе, так и в Азии. Россия заинтересована, чтобы иранский газ уходил в индо-пакистанском направлении, противоположном стратегически важному для России западному. Это позволило бы сохранить не только рынок, но и уровень цен на энергоносители, поскольку Европа путем привлечения энергоресурсов с других направлений стремится снизить цены на необходимый ей российский газ. Иран не сможет в краткосрочной перспективе стать поставщиком газа на еврорынок, однако, согласовывая свои действия на этом рынке, Россия и Иран могут получить намного больше выгоды. Отдаленность в географическом плане российских и иранских месторождений, интерес обеих стран в расширении своего участия в поставках на мировые рынки нефти и газа, заинтересованность Ирана в рынках сбыта газа, а России - в источниках газа для поставок в Южную Европу и Азию создают объективные условия

для координации деятельности и диалога на этом направлении. Иран также заинтересован в транзите энергоносителей из бывших союзных республик через свою территорию как в Европу, так и в Азию.

Таким образом, Иран и РФ ввиду особенностей наполнения бюджета и в целом структуры экспорта стран являются более конкурентами, чем союзниками в энергетической политике. Однако посредством распределения рынков этот конфликт интересов можно нивелировать. Основным фронтом конкуренции поставщиков газа из Ирана и РФ будет именно Европа, которая традиционно поддерживает проекты по строительству трубопроводов в обход России. При этом Иран для возвращения ранее утерянного сегмента рынка может пойти на снижение цен на газ и демпинговые меры, что нанесет значительный вред РФ.

В. И. Сажин (ИВ РАН) посвятил доклад иранской ядерной программе, вероятности и перспективам реализации Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по ее решению. По мнению докладчика, ядерное соглашение 14 июля 2015 г. стало переломным моментом для Ирана и для режима нераспространения ядерного оружия. Говоря о значении СВПД, следует отметить, что этот документ выходит за рамки иранской ядерной проблемы, поскольку, во-первых, впервые за 45 лет действия ДПЯО международное сообщество приняло документ, ограничивающий ядерные амбиции страны - его подписанта. Во-вторых, он демонстрирует эффективность работы "Группы 5+1" и инициирует использование этого формата и для решения других важных проблем. Самым главным является то, что он предотвратил сползание конфликта с Тегераном в горячую, вооруженную форму и создал основу для возвращения Ирана на международный финансовый и торгово-экономический рынок. Докладчик пришел к выводу о том, что Иран будет реализовывать требования соглашения, поскольку реакция его оппонентов, включая Израиль, на нарушения со стороны Ирана будет гораздо более серьезной, чем до заключения "ядерной сделки" (прежде всего имеется в виду область экономики). Выполнение требований СВПД дает Ирану шанс сделать рывок в этой сфере, чему будет способствовать ряд факторов. К ним следует отнести использование замороженных активов (-107 млрд долл.), накоплений зарубежной иранской диаспоры (=2 трлн долл.), увеличение нефтедобычи (на 0.6 млн барр. в сутки) и соответственно увеличение экспорта нефти, снижение затрат на финансовые операции после возвращения в мировую банковскую систему SWIFT, восстановление доступа к банковским инвестициям и передовым мировым технологиям, высокая степень заинтересованности международного бизнеса в расширении и углублении деловых и торгово-экономических связей с Ираном.

Два выступления были посвящены проблемам социально-культурной жизни сегодняшнего Ирана. Е. В. Дунаева (ИВ РАН) рассмотрела реалии политической и социально-культурной жизни иранского общества с позиции борьбы двух тенденций - традиционности и модернизации, альтернативной вестернизации, идущей по собственной модели, выстраиваемой на базе национальной культурной традиции. Глубокие экономические и социальные перемены в ИРИ неизбежно приводят к сдвигам в менталитете населения, выражающемся в политизации общественного сознания и секуляризации. Однако порой неспособность воспринять инновации приводит к традиционализации и протесту против достижений современной цивилизации. Анализ ситуации в ИРИ говорит о росте политизации населения (участие в выборных кампаниях, формирование новых партий, рост числа НКО). Постепенно усиливается поляризация внутри общества. На смену многолетнему противостоянию консерваторов и реформаторов пришло противостояние по линии ультраконсерваторы - либералы, которое становится основной движущей силой политических процессов.

Новая реалия политической жизни Ирана - изменение роли женщин в обществе: активное продвижение их в выборные органы, возможность избрания в Совет экспертов, и некоторые богословы положительно относятся к этому. Однако женская эмансипация влечет за собой много проблем, среди которых развод признан одной из наиболее острых. Изменяется взгляд иранцев на быт и семью, ослабевают внутрисемейные связи, господствуют нуклеарные семьи. Проблема хиджаба стала предметом общественного обсуждения. На повестку дня поставлены вопросы пересмотра норм гражданского законодательства, основанного на шариате, в первую очередь о гражданстве, наследстве, подчинении мужу. Однако в общественном мнении страны и в структурах власти до сих пор сохраняются два подхода к проблеме женщин - реализация гражданских прав наравне с мужчинами (согласно конституции) или ограничение роли женщин семейно-бытовой сферой.

Что касается социально-культурных реалий сегодняшнего Ирана, то Е. В. Дунаева отметила появление новых подходов к решению этноконфессиональных вопросов и признание культурного многообразия этносов. В сфере культуры и быта появляются новые традиции - празднование Дня святого Валентина и Нового года, наблюдается изменение отношения к траурным мероприятиям мохаррама. Примерами культурно-бытовых новшеств могут служить распространение сетей фастфуда на западный манер, соревнования по бильярду среди женщин, рост популярности салонов красоты,

социальные сети, западные фильмы. Часть исламских богословов и философов проявляют готовность идти по пути восприятия социально-политических и культурных новаций, принципов либерализма и демократизма, сохраняя традиционные ценности и структуры, содействующие общественному развитию, и опираясь на религию как ценностно-смысловое ядро своей культуры.

М. С. Каменева (ИВ РАН) затронула культурный аспект взаимоотношений ИРИ с международными организациями. Иранская культура за время существования Исламской Республики Иран прошла путь существенных преобразований от культуры мусульманской, опирающейся исключительно на традиции ислама, к исламской иранской культуре. Одним из направлений культурной политики Ирана является его сотрудничество с ООН в лице ЮНЕСКО, Организацией экономического сотрудничества (ОЭС или ЭКО), Организацией исламского сотрудничества, Организацией культурного сотрудничества персоязычных народов и другими, членами которых является ИРИ. Сотрудничество Ирана с ОЭС реализуется в функционировании Института культуры с центральным офисом в Тегеране, а также с представительствами в Ширазе и Исфахане, основные задачи деятельности которого культурные обмены между странами - членами ОЭС, организация выставок, международных конференций, участие в Международной книжной выставке в Тегеране, публикация печатной продукции. Плодотворно развивается сотрудничество Ирана с ЮНЕСКО, имеющей в Тегеране свой офис, статус которого в связи с расширением географии его деятельности на Афганистан, Пакистан и Туркменистан возрастает.

Особое место в деятельности ЮНЕСКО в Иране занимает Комитет по мировому культурному наследию. В Списке объектов культурного наследия находится 17 наименований, принадлежащих Ирану, причем 9 из них признаны шедеврами, а 49 являются объектами-кандидатами. Пять литературных творений иранских авторов, например творения Саади, Руми и Насира Хосрова - кандидаты на включение в Список библиографических изданий и архивных документов мирового значения ЮНЕСКО. Говоря об Организации культурного сотрудничества персоязычных стран, созданной в мае 2013 г. по инициативе Ирана, нельзя назвать успешной ее деятельность, причиной чему являются политические и частично религиозные противоречия. Организация исламского сотрудничества активно участвует в реализации проектов входящей в ее состав Исламской организации по вопросам образования, науки и культуры с одним из шести региональных представительств в Тегеране. В дальнейшем, вероятно, можно будет говорить об участии Ирана страны наблюдателя ШОС в осуществлении ее культурных программ, а также о культурной кооперации с "Альянсом цивилизаций".

Вторую половину конференции открыл доклад И. Е. Федоровой (ИВ РАН) о ситуации во внешней политике Ирана после заключения Венского соглашения, прежде всего в плане отношений ИРИ с США и Европой. Заключение Венского соглашения уже принесло Ирану политические дивиденды - он стал участником переговорного процесса по Сирии, в будущем создаст новую политическую и экономическую базу для повышения своей роли при решении международных проблем. Что касается вызовов и перспектив внешней политики ИРИ после заключения ядерного соглашения, то в отношениях США и Ирана существует больше вызовов, чем перспектив. Несмотря на то что наметилась тенденция по процессу снятия санкций с ИРИ, в американском истеблишменте нет единства относительно возможности развития отношений с ней. Основные вопросы, по которым остаются разногласия, - позиция Ирана по сирийскому вопросу, поддержка им террористических организаций ХАМАС и "Хезболла", нарушение прав человека в стране. В Иране, несмотря на заключение Венского соглашения, этот вопрос находится в центре внутриполитической борьбы между сторонниками реформаторского лагеря и консерваторами. При этом публичное дистанцирование духовного лидера страны аятоллы Хаменеи от США и присоединение к сторонникам жесткой линии может иметь тактический характер. Вместе с тем не стоит ждать в ближайшее время резкого улучшения отношений между Ираном и США. Что касается развития экономических и политических отношений ИРИ со странами Европейского Союза, то это направление значительно более перспективно.

С. Б. Дружиловский (МГИМО(У) МИД РФ) обратился к вопросу о роли Ирана в создании шиитского полумесяца, т.е. дуги, участниками которой должны стать Иран в качестве руководителя, Йемен, Бахрейн, Ирак, Сирия, Ливан страны преимущественно или со значительной долей шиитского населения. В наши дни для зоны Персидского Залива характерны социальные расколы, усиление радикальных исламистских группировок, призывающих к свержению правящих режимов, а также суннитско-шиитские противоречия, которые, по мнению ряда аналитиков, являются главной региональной проблемой. Считается, что точкой отсчета для суннитско-шиитского противостояния стала Исламская революция в Иране, руководство которого взяло курс на экспорт исламской революции, что стало одной из причин начавшейся в 1980 г. Ирано-иракской войны. И только после ее бесславного окончания иранские властные структуры сняли с повестки дня тезис об экспорте исламской революции. Однако арабские страны в ответ на притязания ИРИ создали Совет сотрудничества арабских государств Пер-

сидского Залива, приступив к дискриминации Ирана в вопросах обеспечения безопасности в регионе, а Иран стал для них главным раздражителем. Вопросы некорректного поведения Ирана в отношении соседних арабских стран не настолько для них актуальны, как его стремление к созданию враждебного суннитским государствам шиитского полумесяца. Вместе с тем, по убеждению докладчика, в стратегических планах ИРИ такой задачи нет, и арабские страны зря расходуют силы и средства для борьбы с несуществующей угрозой. Нет и никакого шиитского единства в мусульманском мире. Последнее касается и основополагающего принципа иранской государственности "Велаят-е Факих" и иерархии шиитских святынь. Иракские шииты болезненно воспринимают попытки Ирана позиционировать себя как лидера исламского мира, свою версию шиизма исповедуют также йеменские хуситы и сирийские алавиты, правящие режимы Бахрейна при поддержке Саудовской Аравии и других арабских стран выглядят достаточно прочно. Вместе с тем финансовые возможности ИРИ для масштабной поддержки своих союзников сильно ограничены, так что идея создания антисуннитского шиитского полумесяца во главе с Ираном выглядит нереалистичной.

В выступлении А. И. Полищука (ИВ РАН) рассматривались проблемы безопасности Ирана в региональном контексте и говорилось о ее многоаспектности - политической безопасности, территории и страны в целом, а также продовольственной, энергетической, транспортной, медицинской и других, при этом особо выделялась идеологическая или религиозно-идеологическая безопасность. По мнению докладчика, иранское руководство считает одним из путей укрепления безопасности страны создание прочных экономических связей, взаимную привязку экономик, что лишает прагматического смысла подрыв безопасности соседа как экономически невыгодного. Однако преобладание в событиях последнего времени в отношениях между странами политических мотивов в виде санкций подрывает безопасность стран, к которым они применяются. В связи с этим Иран давно выдвинул тезис об опоре на собственные силы, а также идею "экономического сопротивления" - снижения уровня зависимости от внешних факторов воздействия.

Для обеспечения своей безопасности Иран придерживается концепции проецирования своего культурного, политического и экономического влияния на соседние регионы, чему способствовала агрессивная политика США и западных стран. Ликвидация режима С. Хусейна в Ираке и поддержка сирийской оппозиции содействовали укреплению позиций Ирана в регионе, а последнее помогло приобрести союзников в лице России и в определенной степени Китая. Прогноз возможных сценариев угроз безопасности Ирана со стороны стран-соседей может выглядеть таким образом, что Турция - член НАТО, сторонник сирийской оппозиции, противник курдов, имеет давние религиозно-этнические разногласия с Ираном, неоднократно в прошлом воевала с ним, но вряд ли пойдет на прямую агрессию против Ирана; у Ирана с Азербайджаном идет спор по прибрежным месторождениям нефти и газа в Каспии, отношения достаточно напряженные, но вероятность конфликта невелика; Армения является естественным союзником ввиду напряженных отношений с Азербайджаном и Турцией; Грузия придерживается нейтралитета, но в случае вхождения в НАТО сможет представлять угрозу как плацдарм для нападения на Иран; Туркменистан в нынешних условиях безопасен для Ирана; Афганистан опасен как источник проникновения сторонников Талибана, наркотиков, беженцев и сепаратистов; у Пакистана и Ирана отношения достаточно напряженные из-за религиозно-этнических противоречий и поддержки Талибан и ССАГПЗ. Таким образом, в условиях возрастания угрозы военного столкновения одним из важнейших факторов обеспечения безопасности для Ирана остается укрепление собственных вооруженных сил и наращивание оборонительного потенциала.

Ряд докладов был посвящен отношениям Ирана с соседними государствами. В. В. Евсеев (Ин-т стран СНГ) анализировал российско-иранское взаимодействие в сфере урегулирования сирийского кризиса. Исследуя текущую военную ситуацию в САР и боевые действия сирийской национальной армии при поддержке российской авиации, ее успехи и неудачи, докладчик пришел к выводу, что, несмотря на поддержку России и Ирана, сирийская национальная армия пока не в состоянии контролировать ситуацию на фронте и одновременно осуществлять широкомасштабные наступления на различных направлениях не только из-за так называемой усталости сирийской армии, которая ведет войну против радикалов-исламистов уже пятый год, но и из-за недостаточно высокой боеспособности иранских частей Корпуса стражей исламской революции. В связи с рядом причин, в частности из-за крушения российского самолета над Синайским полуостровом, Россия и Иран были вынуждены рассмотреть вопрос об усилении своего военного присутствия в Сирии, задействовании дальней авиации воздушно-космических сил и боевых кораблей Черноморского флота РФ, возможном оказании в дальнейшем артиллерийской поддержки.

Вместе с тем развивается венский формат по урегулированию сирийского кризиса, в котором именно по настоянию России присутствует Иран, чья позиция долгое время не замечалась Западом и

монархиями Персидского залива. Однако, по мнению докладчика, прогресс на переговорах по сирийской проблеме и отказ от жесткой ультимативной риторики сторон возможны только при нанесении серьезного военного поражения радикалам-исламистам. При посредничестве султаната Оман прорабатываются такие компромиссы, как проведение президентских выборов в Сирии без участия в них Б. Асада, выработка гарантий со стороны международных органов юстиции и отдельных стран по судебной амнистии представителям сирийской правящей власти, переход значительной части властных полномочий от президента будущему выборному премьер-министру, а также сохранение военного присутствия России и Ирана в Сирии на среднесрочную перспективу.

Результатом достаточно успешной второй многосторонней встречи по Сирии в Вене в октябре 2015 г. стали договоренность начать немедленные переговоры с группами сирийской оппозиции для сформирования в ближайшие полгода переходного правительства и процесс подготовки новой конституции, а в течение 18 месяцев проведение в стране парламентских выборов, причем при тесном российско-иранском сотрудничестве. Таким образом, Россия инициировала венский процесс, настояла на участии в нем Тегерана, обозначила сроки формирования переходного правительства и проведения парламентских выборов в Сирии. К окончанию этого срока Россия и Иран должны в основном остановить вооруженное противостояние и приступить к восстановлению экономики страны.

В докладе Д. Б. Малышевой (ИВ РАН) рассматривалась проблема взаимодействия России и Ирана на постсоветском пространстве. Докладчица отметила, что позиции России и Ирана по ряду проблем - сирийский и иракский конфликты, отношения с Израилем, монархиями Персидского залива, афганский кризис не во всем совпадают. Положительной динамикой отличается российско-иранское взаимодействие на постсоветском пространстве, где приоритетной задачей обоих государств остается выстраивание добрососедских отношений. Для ИРИ в этом регионе приоритетными являются такие факторы, как возможность использования территории государств Прикаспия, Южного Кавказа и Центральной Азии (Туркменистан) для транспортировки нефте- и газопродуктов из Ирана в Азию (Индию, Пакистан, Афганистан) и Европу; перспектива подключения к транспортному коридору север-юг с выходом через Грузию к Черному морю, что может благоприятствовать развитию ирано-европейских торговых связей; доступ к получению необходимых товаров и технологий и экспорт собственных услуг; поддержание региональной безопасности; противодействие этническому сепаратизму, религиозному экстремизму и транснациональному терроризму. При этом интересы Ирана и России по ряду параметров совпадают, оба государства стремятся сохранить здесь статус-кво и не допустить утверждения нерегиональных сил (США/НАТО), деятельность которых часто рассматривается Москвой и Тегераном как угрожающая их интересам и подрывающая безопасность государств региона.

Что касается политики Ирана в отношении Южного Кавказа, то до недавнего времени он довольствовался ролью стороннего наблюдателя и принимал весьма скромное участие в событиях, происходивших к северу от его границ. Однако соглашение по иранской ядерной программе делает возможным выход Ирана из изоляции, его сближение с Западом и, как результат, изменение его политики, в частности в активной прозелитской деятельности в районах традиционного проживания мусульман. Однако, по мнению Д. Б. Малышевой, в отношениях Ирана с государствами Южного Кавказа в политической и религиозной сферах имеется ряд сдерживающих объективных факторов. Во-первых, тюркоязычные народы этого региона более настороженно воспринимают Иран, чем Турцию, декларирующую приверженность светской модели. Во-вторых, это присутствие других государств, желающих упрочить свое влияние на таком важном геополитическом пространстве. Наконец, Иран имеет незначительный экономический потенциал для усиления своего экономического влияния в регионе Южного Кавказа. Поскольку политическая ситуация в бывшем СССР переживает важный этап перераспределения сил и балансов, развивающиеся здесь в динамике события могут корректироваться в зависимости от тех или иных действий Ирана.

И. И. Иванова (ИВ РАН) остановилась на турецко-иранских отношениях, которые, по ее мнению, на протяжении многих лет служат примером сочетания двустороннего сотрудничества и соперничества за региональное лидерство, проявившись достаточно отчетливо в последнее десятилетие. Важным вопросом в отношениях Анкары и Тегерана была иранская ядерная программа. Турция неизменно придерживалась принципа дипломатического урегулирования проблемы с акцентом на исключение силового варианта, что неоднократно озвучивалось представителями высшего турецкого руководства. Турция, воспользовавшись своим положением временного члена СБ ООН, в июне 2010 г. проголосовала против введения международных санкций против Ирана, что сыграло позитивную роль в укреплении отношений с Тегераном. Вместе с тем события "арабской весны", начавшейся в 2011 г., привели к серьезным изменениям статус-кво на Ближнем Востоке, который стал объектом кон-

куренции между Турцией и Ираном. При этом Иран начал оказывать поддержку сирийскому режиму, а Турция - сирийским антиправительственным силам, сделав ставку на смену режима Б. Асада. Снятие с Ирана санкций и его экономическое укрепление делает его для Турции в перспективе важным торговым партнером, а в политическом плане может рассматриваться как средство сближения с Тегераном. Однако в отношениях двух стран сохраняются известные трудности и препятствия. Иран претендует на роль региональной державы и продолжает свою политику в отношении Сирии, Ирака, Йемена. Таким образом, взгляды Ирана и Турции, также претендующей на роль региональной силы, по многим вопросам, в первую очередь по Сирии, различны.

Проблеме пакистано-иранских отношений было посвящено выступление Н. А. Замараевой (ИВ РАН). Пакистано-иранские отношения в последние 15 лет развивались нестабильно, амплитуда их активности и резкого замедления зависела от множества факторов: политической конъюнктуры на мировой арене, региональных событий, а также позиций и личных инициатив глав обоих государств. С приходом к власти в 2013 г. президента Х. Роухани Иран активизировал отношения с Пакистаном, а подписание Венских соглашений в июле 2015 г. дало дополнительный импульс ускорению экономического сотрудничества. Надо сказать, что Пакистан в 2013 г. присоединился к международным экономическим санкциям против Ирана, а в дальнейшем обходил молчанием все внешнеполитические договоренности, прежде всего подписание в марте 2013 г. газового соглашения между двумя странами. Как следствие ответных шагов Пакистана, в последние два года товарооборот резко упал с 2 млрд. долл. в 2013 г. до 300 млн. долл. в 2014-2015 фин. г.

Целью двух визитов министра иностранных дел Ирана Дж. Зарифа в Пакистан (апрель и август 2015 г.) стало обсуждение статуса энергетических и углеводородных проектов, в том числе строительство линии электропередач для снабжения порта Гвадар. В апреле 2015 г. Иран и Пакистан приступили к разработке "Пятилетнего стратегического плана", предусматривающего увеличение объемов торговли в пограничных районах, модернизацию автомобильных и железнодорожных сетей и т.д. Пакистан, воспользовавшись оживлением экономических связей, обратился к Ирану с просьбой снять запрет на импорт риса. Приоритетным для двух стран остается проект пакистано-иранского газопровода, но до настоящего времени ни один из пунктов соглашения не выполнен. Вместе с тем Иран рассматривает Пакистан как один из трех вариантов своего подключения к китайскому рынку. Политической составляющей визитов Дж. Зарифа в Пакистан были поиск путей к единству в мусульманском мире путем решения региональных конфликтов, борьба с ИГИЛ, а также сотрудничество по пресечению контрабанды и незаконного оборота наркотиков. Весной 2015 г. Пакистан подтвердил, что не будет присоединяться к антииранской коалиции, а также принимать чью-либо сторону в ситуации на Ближнем Востоке.

Тема, предложенная для обсуждения на конференции, а также заслушанные доклады вызвали большой интерес присутствующих и стали предметом дискуссии, в ходе которой были высказаны отдельные соображения по рассмотренной проблематике. Так, Э. Б. Боев (Нижегородский гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского) представил позицию Ирана в отношении перспектив российско-иранского сотрудничества на Ближнем Востоке в современных условиях. Потенциал двустороннего сотрудничества в этом регионе, по мнению иранской стороны, включает в себя широкий комплекс областей взаимодействия, что в первую очередь объясняется сбалансированной внешнеполитической стратегией двух стран, основанной на защите собственных государственных интересов и стремлении к поддержанию стабильности и безопасности в регионе. З. А. Арабаджян (Газпром) обратил внимание присутствующих на то, что на современном этапе человечество подошло к порогу большой войны, к чему ведут как политические, так и экономические причины. По его мнению, она может начаться с удара по Израилю Ирана, у которого есть политико-идеологическая основа для такого акта, современные средства вооружения и средства доставки. Разумеется, удар по Израилю чреват для Ирана ответными разрушительными действиями. Однако Е. Л. Жигун (Ин-т Ближнего Востока), говоря о позиции Израиля в сирийском конфликте, отметил, что руководство Израиля хотело бы наладить отношения с Ираном, но Иран не может отказаться от своей доктрины в отношении Израиля. Один аналитический центр в США в 2008 г. провел исследование относительно того, что произойдет, если между Ираном и Израилем возникнет война, и пришел к выводу, что Израиль потеряет очень многое, а Иран вообще исчезнет с лица земли. Но в настоящее время военная операция Израиля против Ирана невозможна, поскольку против этого возражают США. Завершила дискуссию Ю. И. Ильина (ИВ РАН), проанализировав концепцию "Исламского государства", являющуюся стержнем иранской государственной идеологии, показав ее роль в повышении влияния Ирана на религиозно-политические процессы на Ближнем Востоке (сирийский конфликт, борьба с ИГ), что позволяет предполагать рост популярности и значимости исламского государства Иран в будущем.

Permanent link to this publication: