Я точно помню дату, когда чаша моего, так сказать, филологического терпения переполнилась: это произошло 23 декабря 1992 года. Утром я услышал из уст диктора российского радио примерно следующее: "Но основная выгода власть предержащих - это отсутствие свободы слова, гласности". А вечером того же дня симпатичный ведущий "Вестей" с обаятельной улыбкой заявил с телеэкрана: "Впрочем, баланс интересов прессы и власть предержащих возможен". Я вспомнил, сколько раз за последнее время приходилось слышать или читать об этих самых "власть предержащих", как на недавней научной конференции в Академии наук помянул их с трибуны маститый академик - и внутренне вскричал: "Помилуйте, ну сколько же можно?! Почему же Александр Исаевич Солженицын каждый день Даля читает, а наши дикторы и журналисты даже и в Ожегова не заглядывают?" А что им открыть, например, 23-е издание этого словаря на странице 578 и прочитать: "предержащий, -ая, -ее (устар.): 1) власти предержащие -лица, облеченные властью; 2) власть предержащая - высшая власть". Практически то же толкование находим и в "Словаре русского языка в 4-х томах: " Устар. предержащие власти - лица, облегченные властью; органы власти. Предержащая власть - высшая правительственная власть" (Изд. 2-е. Т. III. M., 1984. С. 365).

Ну и что же это значит, спросите вы? А то и значит, что слово предержащий в современном русском языке устарелое и встречается только в составе двух фразеологизированных, то есть устойчивых, сочетаний; есть власти (какие?) предержащие, есть власть (какая?) предержащая, но нет никаких предержащих (что?) власть.

Внутренне побушевав и посетовав по поводу того, что так мало людей, даже по профессии обязанных говорить на нормированном русском языке, считают словари своими настольными книгами, я по-

стр. 37

остыл и задумался, отчего так распространилась искаженная форма этого фразеологизма?

Результатом моих размышлений стала небольшая статья "Власть предержащие или власти предержащие?" которую я отнес в самый, на мой взгляд, подходящий журнал - "Журналист". Там мою статью одобрили, приняли и... не опубликовали. Напечатана она была в журнале "Наука и жизнь" (1993. N 2. С. 52-53). Потом я еще раз обращался к этой теме и опубликовал тезисы доклада "Из истории библеизмов в русском языке" в Материалах Международной научной конференции "Перевод Библии в литературах народов России, стран СНГ и Балтии" (М., 1999). Но, как оказалось, на этом все не закончилось. Приблизительно в это же время на страницах "Независимой газеты" возникла целая дискуссия по поводу интересующего нас выражения.

В разделе этой газеты "Почта" 14 февраля 1998 г. было опубликовано письмо старшего научного сотрудника Института востоковедения РАН Е.Ю. Ваниной, в котором она упрекала всех, пишущих власти предержащие, властям предержащим. "А ведь правильно, - пишет автор письма, - "власть предержащие", то есть "власть держащие", "власть" - объект, поэтому всегда ставится в винительном падеже (...) Вряд ли нужно доказывать, что непрофессионализм и элементарная неграмотность несовместимы со статусом серьезного издания, на который претендует ваша газета". Редакция газеты ответила, что она "принимает замечания к сведению и приносит извинения читателям". Таким образом, редакция вступила в число многочисленных сторонников варианта власть предержащие.

История эта имела продолжение. Уже через неделю в читательской почте "Независимой газеты" появилась заметка двух крупных российских филологов Е.А. Земской и М.С. Гринберга "Власть предержащие или власти предержащие?" Ссылаясь на словари русского языка и приводя иные веские доводы, ученые доказывали, что редакция поторопилась с извинениями, что все же правильно говорить и писать власти предержащие.

Казалось бы, авторитет Е.А. Земской и М.С. Гринберга мог поставить точку в этой дискуссии. Однако этого не произошло. В "Независимой газете" от 29 мая 1999 года было опубликовано достаточно резкое письмо В.Г. Андреева под заголовком "Еще раз о "властях предержащих"". Автор, сам сторонник варианта власть предержащие, пишет: "Несколько раз я звонил в "НГ", просил, а потом умолял сотрудников редакции обратить внимание на это словосочетание. Однако эта оплошность (вариант власти предержащие. - Ю.В. ) повторяется с завидным постоянством вновь и вновь. В связи с этим у меня есть предложение - повесить над столами редакторов, корректоров и корреспондентов вашей газеты небольшой плакат следующего содержания:

стр. 38

В словосочетании "власть предержащие" первое слово (власть) не имеет множественного числа и не склоняется!".

Надо сказать, редакция совету автора не последовала. Более того, ответила вполне определенно: "К сожалению, неправильное словосочетание "власть предержащие" все еще проникает в газету. Корректорам газеты следует безжалостно изгонять его с газетной полосы. А г-ну Андрееву мы рекомендовали бы следовать нормам русского языка и пользоваться словосочетаниями "предержащие власти" и "предержащая власть"".

Вопрос, вроде бы, был закрыт. Но тут произошло самое интересное. Случайно прочитав дискуссию в "Независимой газете", на нее откликнулся наш крупнейший ученый-языковед, член-корреспондент РАН В.А. Дыбо, и откликнулся статьей, которая, на мой взгляд, является самым интересным из всего, что до сего дня написано по поводу властей предержащих. Статья эта ("Еще раз о "властях предержащих"") пока не опубликована, но В.А. Дыбо любезно позволил мне ссылаться на ее рукопись, за что я ему чрезвычайно признателен.

Итак, давайте еще раз поразмышляем: как правильно говорить, или, точнее выражаясь, как следует говорить: власти предержащие или власть предержащие? 7 И почему столь многие предпочитают вариант власть предержащие?

Я, как и Е.А. Земская и М.С. Гринберг, полагаю, что первой причиной является контаминация этого выражения с очень близким по значению и форме устойчивым сочетанием власть имущие (те, кто имеет власть). Отсюда и осмысление выражения власти предержащие как власть предержащие - те, кто держит власть.

Надо сказать, что В.А. Дыбо считает гипотезу о контаминации этих двух выражений ошибочной. Он полагает: "Внутренняя форма глагола продержать абсолютно прозрачна, семантика диктуется этой внутренней формой: держать, иметь, владеть" (В.А. Дыбо. Еще раз о "властях предержащих". Рукопись. С. 3). Он совершенно справедливо пишет: "При ближайшем рассмотрении она (проблема правильности или неправильности одного из вариантов интересующего нас выражения. - Ю.В. ) оказывается настолько тесно связанной с историей русского и церковнославянского языков, что современное употребление указанных форм рискует оказаться необъясненным без рассмотрения этих моментов их истории" (Там же, С. 2). Давайте, действительно, обратимся к истории языка.

В самом деле, в соответствии с внутренней формой глагол предержати в древнерусском языке имел одним из своих значений "держать". Об этом пишет И.И. Срезневский (Материалы для словаря древнерусского языка. Т. П. СПб., 1895. С. 1643). Это же значение дает и "Словарь русского языка XI-XVII вв.". Здесь можно найти примеры употребления этого глагола в самом прямом, конкретном значении

стр. 39

"держать, удерживать, сдерживать руками", "держать, поддерживать что-то": человек придержим тремя мужи (т.е. его держали, удерживали три человека); столпи толсти предржаще (т.е. держали, поддерживали) комару (Т. 18. М., 1992. С. 188).

Было у этого глагола и еще одно значение: "обладать властью, силой, преимуществом", то есть, иными словами, "господствовать". В этом значении глагол предержати употребляется, естественно, без прямого дополнения, например: "Се ныне предържи железо", то есть "ныне обладает властью, господствует железо" (Там же. С. 188). Образованное от этого глагола существительное предержание имело два значения: "область, владения" (второе значение), но прежде всего "господство, владычество", например: "нечьстие живуштее въ чьловецехъ и диаволе предържание" (т.е. "господство, владычество дьявола") (Указ. соч. С. 187).

Однако наиболее часто в древнерусском языке глагол предержати употреблялся в значении "владеть, держать в своих руках, в своей власти". Картотека Древнерусского словаря, хранящаяся в Институте русского языка им. В.В. Виноградова РАН, содержит выписки из различных памятников древнерусской письменности, где можно встретить такие выражения, как предръжащю въсю власть, предръжа царство, предержащю монастырь и даже предъжяти село или предърьжащи вся в дому (орфография памятников приближена к современной). А в Великих Четьих Минеях можно прочитать об одном человеке отъ предъдержащихъ власть. Как видим, сказано почти совсем так, как говорит большинство современных дикторов. Что же, правильно они говорят? Все же нет, неправильно. И вот почему. Нет в современном русском языке глагола продержать, не употреблялся он уже и в XIX веке, поэтому и причастие предержащий не может сейчас свободно употребляться.

В.А. Дыбо, впрочем, замечает: "Сам глагол продержать не чужд русскому языку, в несвязанном употреблении отмечен в диалектах, см. Словарь русских народных говоров, вып. N31, стр. 76". Ну что же, в таком случае свободное, несвязанное употребление причастия предержащий можно считать диалектизмом, но никак не литературной нормой.

А главная причина в том, что выражение власти предержащие - не просто устойчивое, оно относится к разряду так называемых "крылатых слов", иначе говоря - является цитатой. Об этом можно узнать из книги Н.С. Ашукина и М.Г. Ашукиной "Крылатые слова" (М., 1988. С. 53). Здесь вы прочитаете, что выражение власти предержащие - цитата из новозаветного текста - Послания апостола Павла к римлянам. Глава XIII этого Послания начинается призывом к христианам в гражданской жизни "проявлять свое благоговение перед Богом в повиновении установленным от Бога властям" (А.П. Лопухин. Тол-

стр. 40

ковая Библия. Изд. 2-е. Стокгольм. 1987. Т. 3. С. 502). В Библии это место читается так: "Всяка душа властем предержащим да повинуется". Эту же цитату при толковании слова предержащий приводит в своем словаре и Владимир Даль.

Ну что же, не очень многие из наших современников читали апостола Павла. Но если нечитавшие захотят меня проверить, возьмут, например. Библию издания Московской патриархии 1990 года и найдут в ней на странице 1240 Послание к римлянам, то они будут, наверное, несколько удивлены. Здесь написано вот что: "Всякая душа да будет покорна высшим властям..." (13, 1). Где же власти предержащие? Не удивляйтесь. В руках у вас перевод Библии на русский язык, а интересующее нас выражение - из текста церковнославянского.

Но еще большее недоумение может охватить дотошного читателя, захотевшего добраться до корней и обратившегося к наиболее ранним славянским переводам Послания к римлянам. В так называемом "Христинопольском" Апостоле XII века он прочитает: "Всяка душа владыкамъ превладающимъ да повинуется". Эти же слова встречаются во многих списках Апостола XIV-XVII веков. В несколько ином виде вошли они и в первую полную древнерусскую так называемую Геннадиевскую Библию 1409 года, созданную в Новгороде при дворе архиепископа Геннадия. Здесь интересующее нас место читается так: "Всяка душа владыкам превладущам да повинуется".

Этот вариант перевода, очевидно, довольно долго бытовал на Руси, так как отражен в первом послании Ивана Грозного к князю Курбскому: "Почто и апостола Павла презрел еси, яко же рече: Всяка душа владыкам предвладующим да повинуется" (В.А. Дыбо. Указ. соч. С. 6). По мнению Г. Воскресенского, автора фундаментального исследования "Древний славянский перевод Апостола и его судьбы до XV века" (М., 1879), именно вариант владыкамъ превладающимъ (или превладущиимъ ) восходит, скорее всего, к переводу Апостола, выполненному во второй половине IX века первоучителями славян Кириллом и Мефодием.

Есть и другие варианты перевода: властелемъ вышнимъ ( властелъ по-древнерусски значит "властитель"), властемъ вышнимъ (почти как в современном русском переводе), не вполне понятное (может, возникшее в результате описки) властелемъ бывшимъ и др.

Возникает естественный вопрос, почему переводчики это место Послания к римлянам переводили по-разному: то как владыкамъ превладающимъ (превладуищимъ), то как властелемъ (властемъ) вышнимъ. Для того, чтобы на него ответить, обратимся к греческому оригиналу. В греческом тексте здесь стоит сочетание, где первое слово - это дательный падеж множественного числа существительного со значением "власть, могущество", которое в греческом языке могло обозначать не только функцию, но и "социальное установление", то

стр. 41

есть органы власти. Понятно, что переводчики могли употребить при его переводе и существительные владыкамъ, и властемъ, и властелемъ. Все они достаточно точно соответствуют значению слова, использованного в оригинале. Второе слово в интересующем нас словосочетании - это дательный падеж множественного числа причастия действительного залога настоящего времени от глагола, одно из значений которого в греческом языке - "возвышаться, превосходить, превышать". Поэтому перевод этого места на русский язык, действительно, может иметь вид вышнимъ, что мы и находим в ряде церковнославянских переводов Апостола.

Однако авторитетный словарь "A Greek-English Lexicon", составленный Г.Дж. Лидделом и Р. Скоттом, приводит среди метафорических значений интересующего нас греческого глагола также и значение "prevail" то есть "преобладать, господствовать, превалировать" (Т. 2. С. 1863). Церковнославянским переводом этого глагола в таком значении может быть глагол превласти ("властвовать, управлять"), который указывает и "Словарь древнерусского языка" И.И. Срезневского (Т. 2. Ч. 2. М., 1989. С. 1621), и "Словарь русского языка XI-XVII вв." (Т. 18. М., 1992. С. 155). Правда, оба они в качестве иллюстраций приводят именно перевод начала 13-й главы Послания к римлянам и как бы проделывают операцию обратной трансформации причастия превладущиимъ в инфинитив. Очевидно, что глагол превласти не был широко распространен в древнерусском (да и церковнославянском) языке. Но не менее очевидно, что вариант перевода интересующего нас выражения владыкамъ превладающимъ (превладующиимъ) также вполне адекватен оригинальному греческому тексту. Более того, он даже предпочтительнее, так как сохраняет отглагольный характер переводимой греческой формы.

Интересно отметить, что в так называемой Вульгате, латинском переводе Библии, сделанном в конце IV - начале V века Иеронимом, интересующее нас место переведено в виде potestatihus suhlimioribus: "властям высшим". Sublimioribus - это дательный падеж множественного числа сравнительной степени латинского прилагательного sublimis со значениями "высокий, возвышенный, вздымающийся". Это прилагательное соотносится с глаголом sublimo - "высоко поднимать, вздымать, воздевать, возвышать, высоко возносить" (И.Х. Дворецкий. Латинско- русский словарь. М., 1976. С. 965). Иероним нашел вариант перевода, отражающий оттенки значения "высоко находящийся, высший" и "возвышающийся, высоко вознесенный", т.е. "господствующий".

Иной вариант перевода интересующего нас места встречается в так называемом Чудовом списке Нового Завета, который хранился в кремлевском Чудовом монастыре. Здесь оно переведено так: власти предержащимъ. Чудовский список содержал перевод новозаветных

стр. 42

книг митрополита Алексия (ок. 1293-1378), впоследствии регента при малолетнем Дмитрии Донском. Алексий сделал свой перевод во время пребывания в Константинополе около 1355 года с греческого списка, отличавшегося, как полагает Г. Воскресенский, от известных ранее на Руси. Г. Воскресенский считает, что древнейший, восходящий к Кириллу и Мефодию перевод выделяется "точностью, верностью подлиннику и ясностью при большей или меньшей свободе переложения" (Указ. соч. С. 232), отличительным же признаком перевода Алексия служит "буквальная близость его к греческому подлинному тексту" (Указ. соч. С. 253). Однако в данном случае буквальной близости перевода к греческому оригиналу мы не находим. Почему же Алексий, прекрасно знавший и греческий, и церковнославянский языки, перевел это место как власти предержащим?

В.А. Дыбо объясняет это следующим образом: "Дело здесь, вероятно, в слове власть, которое в церковнославянском языке не означало "власть как социальное установление", а лишь "власть как действие, функцию" (а также как территорию, сохранилось в русском волость). Если бы Алексий это место перевел как * Всякая душа властемъ высшим да повинуется, оно славянином воспринималось так, как мы бы восприняли фразу "пусть всякая душа высшим господствам (или владычествам) повинуется". Вероятно, поэтому переводчики предпочли заменить здесь абстракцию "власть как социальное установление" на понятное конкретное воплощение власти - "властвующих лиц"" (В.А. Дыбо. Указ. соч. С. 9).

Такое объяснение представляется небесспорным. Словари древнерусского языка фиксируют у множественного числа власти значения и "органы власти", то есть именно "социальные установления", и "лица, облеченные властью" (см.: Словарь русского языка XI-XVII вв. Т. 2. С. 222; Словарь древнерусского языка XI-XVI вв. Т. I. С. 446). Так что вряд ли выражение властемъ высшим древнерусский читатель середины XIV века (время перевода Алексия) понял бы как- либо превратно.

Более интересен другой вопрос: почему Алексий употребил форму предержащимъ вместо использовавшейся ранее формы превладающимъ (превладущиимъ). Причиной тому могла послужить редкость употребления в древнерусском языке глагола превласти. Поэтому, возможно, Алексий использовал причастие от более распространенного глагола предержати, который, так же, как и глагол предержати, имеет значение "властвовать, господствовать", и к тому же является полной калькой греческого глагола.

А вот вопрос, почему Алексий употребил выражение власти предержащимъ вместо ожидаемого властемъ предержащимъ, остается без ответа. Возможно, он просто имел какой-то иной, не дошедший до нас список Апостола.

стр. 43

Вариант перевода властемъ предержащимъ вошел в изданную Иваном Федоровым в 1580-1581 годах первую полную печатную Библию (так называемую Острожскую Библию). В.А. Дыбо высказывает очень интересную и обоснованную гипотезу, что автором этого варианта был не сам Иван Федоров, а Максим Грек, который в 1520 году перевел с греческого языка Толковый апостол (В.А. Дыбо. Указ. соч. С. 8). Вариант властемъ предержащимъ сохранился во всех позднейших печатных изданиях книг Священного Писания на церковнославянском языке.

В XVIII веке выражение власти предержащие (и вариант власть предержащая ) достаточно часто встречается у различных авторов и со ссылкой на источник цитаты, и просто в качестве устойчивого сочетания. Нередко оно и у писателей XIX века, например у Тургенева, Мамина- Сибиряка, Н. Успенского, Чехова и многих других. Словари отмечают у выражения власти предержащие в произведениях XIX-XX вв. иронический оттенок значения. Это, действительно, так. Например: "так как, если говорить о документах, я вооружен одним только паспортом и ничем другим, то возможны неприятные столкновения с предержащими властями, но это беда проходящая" (Чехов. Письмо А.С. Суворину, 15 апреля 1890); "Болотовский рассадник просвещения не составлял предмета особенной заботы ни для крестьян, ни для местных предержащих властей" (Н. Успенский. Новое место). То же можно сказать и о варианте власть предержащая, например: "Времена были самые либеральные, и предержащая власть даже снисходительно заигрывала с протестовавшими элементами" (Мамин-Сибиряк. Именинник). Однако в речи персонажей это выражение могло быть лишено иронического оттенка, например: "Сей акт (он ударил рукою по лежавшим на столе бумагам) составлен мною, и предержащие власти в свидетели приглашены" (Тургенев. Степной король Лир).

Иронический оттенок при употреблении выражения власти предержащие (и власть предержащая) возник вполне закономерно: это словосочетание разделило судьбу большого слоя церковнославянской лексики, стилистическая оценка которой в XVIII-XIX вв. постепенно менялась. И если ранее (например, у М.В. Ломоносова и Г.Р. Державина) церковнославянизмы были принадлежностью высокого стиля, то к концу XIX века они уже рассматривались как свидетельство искусственной, официозно напыщенной речи и оценивались иронически отрицательно.

Надо сказать, что классики позволяли себе некоторые вольности в обращении с интересующим нас выражением. Так, у К. Федина встречается вариант рука предержащая: "Народ требует руки предержащей" (Федин. Первые радости). Использовалась и стяженная форма фразеологизма: "Я догадался, что, вероятно, и старуха и эта красави-

стр. 44

ца боятся каких-нибудь утеснений со стороны "предержащих" и поспешил их успокоить" (Куприн. Олеся). В этом примере любопытно отметить то, что автор берет в кавычки причастие предержащие, лишний раз подчеркивая его цитатный характер. Вообще можно сказать, что в XVIII и XIX веках каждый грамотный, да и неграмотный, православный знал, откуда взяты эти слова, потому что их можно было не только прочитать в Библии, но и услышать в церкви во время богослужения.

В XX веке, особенно во 2-й его половине, источник цитаты подзабыли. "Вольное" обращение с устойчивым сочетанием власти предержащие в прессе 90-х годов стало делом обычным. Вот примеры таких вольностей только из одной, причем весьма солидной, газеты: "Подсуетились власть предержащие очень вовремя" (Известия. 1992. 23 марта); "Провокации и перестройки могут возникнуть в любую минуту и без инициирования власть предержащих" (Известия. 1992. 12 июня).

Интересно, что вариант власть предержащие часто берется авторами в кавычки. Показателен следующий пример: "В умные головы сразу полезли разные мысли, например о наследственной, по-видимому, дремучести и необразованности "власть предержащих на Руси"" (Моск. комс. 1992. 12 июня). По мнению Вадима Поэгли, автора материала "Великолепный Ельцин", откуда взято это высказывание, в русском языке существует устойчивое словосочетание "власть предержащие на Руси", которое, судя по поставленным автором кавычкам, представляет собой цитату из какого-то авторитетного источника. Вот уж, воистину, уместно употребить меткое русское словцо: "Слышал звон, да не знает, где он". То же можно сказать и об Арнольде Пушкаре, который в своей заметке "Он хотел нагнать на нас страх" пишет следующее: "В целом же, если Воронцов со своей навязчивой идеей физического уничтожения коммунистов, уничтожения "власть держащих" хотел стать героем дня, то он просчитался" (Известия. 1992. 24 фев.). Автор изобрел свой фразеологизм власть держащие, попытавшись при помощи кавычек придать ему авторитет общеизвестной цитаты.

Так нужно ли нам проявлять "творческий подход" к фразеологизму власти предержащие, анализировать "внутреннюю форму" глагола продержать и, в соответствии со своими лингвистическими выводами, употреблять это устойчивое выражение в таком виде, какой лично нам представляется соответствующим нормам русского языка? Убежден, что делать этого не надо. Прежде всего нам необходимо вспомнить источник этого фразеологизма и не забывать, что перед нами цитата. А цитаты искажать - это совсем не лучший способ "образованность показать". Не следует в данном случае проявлять "творческий подход" и по другим причинам. Во-первых, потому, что оши-

стр. 45

бочным с точки зрения истории как русского, так и церковнославянского языка выражение власти предержащие считать, на мой взгляд, нельзя. А во-вторых, оно уже прочно вошло в русский литературный язык. Что же, мы будем доказывать Тургеневу, Чехову и другим классикам их неправоту (тем более что они правы)? Слишком легко и просто в последние годы мы соглашаемся рвать нити, связывающие нас с нашим культурным наследием, в том числе и запечатленным в языке. А это совсем не так безопасно для наших душ, как может показаться на первый взгляд.

Permanent link to this publication: