Окончание второй мировой войны привело к последнему исходу российской эмиграции из стран Дальнего Востока. В Харбине, Пекине, Тяньцзине, Шанхае и Циндао организовывались митинги, на которых советские представители заявляли, что после победы над внешним врагом нет больше деления на советских и эмигрантов, все - русские люди, и долг каждого русского быть сейчас на своей земле, чтобы помочь восстановлению разрушений, причиненных войной. Правда, письма из СССР от тех, кто успел уехать туда раньше, привели к тому, что число желающих репатриироваться стало быстро идти на убыль.

Основу отъезда русских заложила японская оккупация Китая. "[...] Правда, без иностранного, в частности, русского труда пришельцы из островной империи не могли обойтись, - писал П. Лидин. - Нужны были специалисты и люди на те должности, куда не шли вершители судеб шанхайских - японцы. На низшие и некоторые средние должности был открыт доступ и русским эмигрантам. Однако к концу войны экономическое положение русской эмиграции стало носить угрожающий характер. Безработица среди русских возросла. И одним из ее ярких симптомов был тот факт, что незадолго до японской оккупации несколько сот русских, среди которых были и журналисты, и артисты, и бывшие служащие муниципалитетов, в поисках выхода из бедственного положения, тисков безработицы, были вынуждены поступить в набиравшиеся японцами отряды по охране дорог в Северном Китае, Монголии (в районе Калгана). Для некоторых из них эта эпопея кончилась печально, для многих создалось очень трудное положение в поисках, где бы можно было в буквальном смысле преклонить голову" ¹ .

После окончания второй мировой войны положение русской эмиграции несколько изменилось. Из общего числа эмигрантов (около 15 тыс.) две трети имели советское гражданство. При этом всех объединяла неуверенность в будущем, и большинство мечтало уехать в Америку. Угрожающее положение с русской общиной в Шанхае стало причиной обращения эмигрантов к властям США. "Изо дня в день, - писали представители общины, - вот уже более двух месяцев сильно изливается гнусная провокация и ложь в адрес эмиграции, и никто их не одернет, никто их не остановит. Эмигрантской прессы нет, она была, но закрыта по распоряжению властей. Открыть вновь требуется большая сумма денег, да и положение неопределенное. Благодаря этому ложь и провокация советской прессы никем не опровергается и, следовательно, внедряется в умы читателя и создается неспокойное и опасное положение" ² . В качестве меры предлагалось: "Для Российской эмигрантской колонии было бы самым лучшим выходом из этого положения массовое переселение в Америку, Канаду и Австралию, где эмигранты могли бы заняться мирным трудом" ³ .

Хисамутдинов Амир Александрович - кандидат исторических наук, профессор, г, Владивосток.

стр. 141

В это время был реорганизован Клуб советских граждан и выработан устав Общества советских граждан в Шанхае. Происходило разделение на группы в материальном отношении. Предприниматели жили очень хорошо, служащие обладали неплохим достатком, нищим помогали благотворительные организации. До 1946 г. существовала дискриминация в получении заработной платы лицами разных национальностей. Часто квалифицированные русские работники получали за свой труд меньше, чем англичане или французы, хотя и больше, чем китайцы. Как правило, им не давали долгосрочных отпусков, относились часто пренебрежительно, ставили в ночные смены или же давали невыгодные подряды ⁴ .

Американские войска начали уходить из Шанхая в июле 1946 года. Это стало поводом для дальнейшего ухудшения положения русских. Но большие коррективы в материальное положение русской эмиграции внесла репатриация. Она способствовала тому, что предприятия с иностранным капиталом стали терять лучших работников, что сильно отразилось на производстве. На рынке труда ощущалась острая нехватка квалифицированных работников. Только тогда владельцы стали предлагать русским солидное повышение зарплаты или контракты с выгодными условиями. "Некоторые справедливо не отказывали себе в удовольствии высказать удивление, почему хозяевам не приходило в голову создать такие условия труда на протяжении долгих прошлых лет..." ⁵ .

Последним годом деятельности русской эмиграции в Шанхае нужно считать 1949. "Все даже поражались, - писал очевидец. - При теперешней обстановке - Шанхай на военном положении, и появляться на улицах можно лишь до 10 ч. 30 мин. вечера, а если пойти на улицу позднее, попадешь в китайскую "каталажку", что никому не улыбается. Тем не менее, почти в каждой русской квартире оба Рождества и Новый год были весело встречены с возлияниями и закусками, как "ни в чем не бывало". Офицерское собрание даже выбрало специальное разрешение от полиции на встречу Нового Года. Китайцы разрешили, но при условии, что никто из помещения не будет выходить до 5 ч. утра и все окна собрания будут затемнены. Оригинально отметить, что на русское Рождество 7 января в Шанхае продавалась масса елок и продуктов, так как русские "по- русски" справляли свой православный праздник в Шанхае, в котором многие прожили по 25 лет..., а многие там и родились..." ⁶ .

Приближение к Шанхаю Народно-освободительной армии Китая вызвало среди иностранцев большую панику. Все, кто имел связи, старались получить визы и уехать. Тем, кто не имел такого шанса, оставалось одно - отправиться с общей группой. Подготовительная работа началась в конце 1948 г., эвакуация - в начале 1949 года ⁷ . Последний пароход из Шанхая на Филиппины пришел 20 мая 1949 года. "В срочной эвакуации иностранцев из Шанхая заключается и наше, русских эмигрантов и эмигрантов других национальностей, оправдание. Мы, несмотря на все уговоры темных сил, не соблазнились заманчивыми предложениями, а предпочли всему джунгли, а в этом отношении мы нашли в лице Международной организации помощи беженцам полную поддержку" ⁸ .

"Новая заря" откликнулась на отъезд русских эмигрантов на Тубабао так: "Они помнили и всегда будут помнить, что из всех стран мира пока только лишь одни Филиппины откликнулись на призыв ИРО - согласились оказать временное гостеприимство на своих островах. Затаив незаслуженно нанесенную обиду, они не питали иллюзий в отношении условий жизни на полуобитаемом острове под тропиками. Само филиппинское правительство, по-видимому, также отлично сознавало все те трудности и лишения, с которыми неизменно встретятся пришельцы из Китая, почему и ограничило срок пребывания их у себя четырьмя месяцами, а Международная организация помощи беженцам, в свою очередь, торжественно обещала филиппинскому правительству расселить дальневосточных Ди-Пи по другим странам, где бы они смогли честным трудом добыть себе кусок хлеба и вести сносную человеческую жизнь" ⁹ . Тогда еще никто не подозревал, что эта временная жизнь вместо четырех месяцев растянется почти на четыре года.

Всего морем и по воздуху было вывезено около 6000 эмигрантов. Последний пароход "Хэвен" взял на борт в Шанхае почти 600 человек ¹⁰ . Среди пассажиров в основном были лица, имевшие китайские заграничные паспорта или карточки ИРО. Перед получением филиппинской визы всем эмигрантам требовалось заполнить анкеты и пройти собеседование. Самолетом разрешалось взять с собой 60 фунтов, а морским транспортом 450 фунтов багажа.

"Первые дни, - писал очевидец, - мы провели в очередях - ждали, когда подойдет наш черед заполнять подробные анкеты, что от нас требовали филиппинская таможня, иммиграционные власти, разведывательные и контрразведывательные органы. Помимо ответов на вопросы, касавшихся нас самих, мы должны были сооб-

стр. 142

щить, что мы знаем о наших родственниках в СССР - если таковые имелись. Кроме того, каждого тубабаовца взвешивали, фотографировали, измеряли его рост и снимали отпечатки его пальцев..." ¹¹ .

Известной в русском Китае писательнице О. Морозовой принадлежат и такие наблюдения: "По приезде в Тубабао мы попали в заколдованный круг: нас лишили совершенно возможности принимать самостоятельно какие-либо меры в деле устроения нашей дальнейшей судьбы, так как почему-то вопрос всецело перешел в ведение Переселенческого отдела ИРО, который, не интересуясь нашим желанием и имеющимися у нас личными возможностями, просто указывает нам, куда мы должны записываться, и в случае отказа нашего угрожает нам всякими репрессиями. Что же делать тем, кому больше сорока лет? Куда они могут рассчитывать переселиться?" ¹² .

В лагере соблюдался комендантский час. "В будние дни мы должны были быть в своих палатках к десяти часам вечера, а в субботу и воскресенье - к одиннадцати. Продвижение ограничивалось территорией лагеря, но иногда по специальным пропускам филиппинской службы безопасности нам разрешалось совершать небольшими группами однодневные экскурсии в ближайший от лагеря городок Гьюян. Посторонним вход в лагерь был ограничен, но сразу же за лагерем местным торговцам разрешили открыть небольшое кафе-ресторан, магазинчики и лотки" ¹³ . Администрация разделила всю территорию на 16 районов, в каждом проживало более 300 человек. В первых районах проживали эмигранты, которые приехали раньше, в 16-м - последние. Три района, помимо номера, имели и собственные имена: 4-й был скаутским, 8-й - президентским и 11-й - музыкантским. В "президентском" находилась канцелярия, здесь же жил глава российской эмиграции Г. К. Бологое и его помощники. Каждый район имел руководителя, а весь лагерь - собственную полицию, которая обеспечивала порядок в лагере и в первые месяцы насчитывала около 200 человек. Первым ее начальником был П. К. Пороник. После того, как он эмигрировал в Австралию, его место занял Р. А. Черносвитов.

К октябрю 1949 г. на Тубабао были построены десять кухонь с кладовыми, десять бойлеров, открыты больница, санаторий, аптека, оборудованы зубоврачебный кабинет, санчасть и пожарная команда, несколько школ и детский сад, созданы курсы по изучению английского и испанского языков, по подготовке бухгалтеров, стенографистов и т. д. ¹⁴ .

В лагере существовала жесткая почтовая цензура, имелся свой суд - арбитражный. Показательным было первое судебное слушание, которое состоялось 13 апреля 1949 года. Слушали дело о заведующей местной почтой, которая, взяв денег вдвое больше, чем требовалось, письма просто выбрасывала. Таких писем, которые тубабаовцы называли "смертниками", было найдено несколько сотен.

Контрольно-наблюдательная комиссия составила негласные списки эмигрантов, которым нужно было отказать в визе в США. Первое время настроение среди тубобаовцев было приподнятым, но позднее пошло на спад. Распространялись слухи, нередки были случаи доносительства. К августу 1950 г. на остров прибыла комиссия США, которая стала заниматься желающими иммигрировать в эту страну. Многие из желавших уехать в США и не получивших визы отправились в Австралию или страны Южной Америки.

В лагере было открыто несколько церквей. Самая крупная, православная, которую назвали Михайловской, помещалась в большой дырявой палатке. Внутри нее было очень неуютно, иконостас не отличался красотой, так как не было больших икон. Вместо колоколов висели пустые бидоны. Церковь поменьше, находящаяся в Первом районе, называлась Серафимовской. В ней служил отец Афанасий, бывший настоятель Серафимовской церкви в Тяньцзине. Униатский приход возглавил Федор Вилькок, бывший директор католического колледжа в Шанхае.

"Некоторые не перенесли условий жизни и покончили самоубийством, другие пережили тяжкие болезни, страдали от плохой пищи, много неприятностей от доносов, число которых исчисляется в девять тысяч, страхи гадов и тайфунов. Но не все воспринимали жизнь на Тубабао как пытку жизни в протекающих палатках. Все зависело, должно быть, от крепости нервов и характера" ¹⁵ .

Несмотря на многочисленные проблемы, в лагере беженцев развивалась духовная и культурная жизнь. Со временем благодаря епископу Иоанну Шанхайскому был открыт Свято-Богородицкий собор, который поставили на самом высоком месте, откуда открывался красивый вид на море и ближайший лес. Около собора, имевшего настоящие колокола, построили небольшой деревянный дом, в котором жило трое священников.

Необходимость в духовном общении заставила эмигрантов открыть историко- литературный кружок. Основная работа в нем заключалась в чтении популярных лек-

стр. 143

ций. Профессор Путята, например, прочитал доклад о Гоголе, неоднократно выступали с лекциями профессор Головачев и военный историк Филимонов. У этого объединения не существовало устава, и главной целью оно ставило организацию встреч для общения людей.

Зачинателем театра стал С. Л. Уралов, собравший первую труппу. Вначале она ставила небольшие миниатюры, а первой театральной площадкой стало место, где по вечерам крутили фильмы. Через некоторое время образовалось театральное объединение, которое разделилось на три секции: драматическая (Уралов), оперетты (Славянский) и балетная (Шевлюгин). Н. Славянский писал: "В наши тяжелые и грустные дни на Тубабао существование театра бодрит, придает веру в будущее, скрашивает горечь настоящего и доказывает, что, несмотря ни на что, мы целы, едины в своих чаяниях и не сломлены испытаниями" ¹⁶ . Члены театрального объединения играли как классику, так и пьесы местных авторов, например, О. Скопиченко. Нередко устраивались концерты. В связи со 150-летием со дня рождения А. С. Пушкина в лагере состоялся большой вечер.

Деятельно работали и художники. 4 апреля 1950 г. была открыта выставка- продажа работ местных художников. Среди 400 произведений было немало интересных. Больше всего картин выставил А. А. Карамзин. Почти все его полотна были посвящены России. Особенно хорошо ему удавались изображения лошадей, скорее всего потому, что в прошлом он был кавалерийским офицером. Привлекали внимание пейзажи и портреты кисти В. Н. Осипова. Особенно популярными были акварели Н. А. Пикулевича, которые многие покупали на память о пребывании на Тубабао, а вот работы А. В. Петрова распродавались не очень. Хотя они отличались отменным качеством, но стоили дорого.

Была в лагере беженцев на Тубабао и своя периодическая печать: "Еженедельное обозрение", еженедельник "Тубабао знает", антикоммунистический сборник под редакцией А. В. Скрипкина "Наш голос" и несколько скаутских листовок.

Издатели газеты "Тубабао знает" отмечали в первом номере: "Целью нашего издания является по возможности дать точную и правдивую информацию по наиболее интересующим всех вопросов, а именно лагерные новости, то есть то, что мы имеем в настоящем, вопросы дальнейшего переселения, т. е. наше будущее и что происходит в мире, то есть от чего зависит наше настоящее и наше будущее" ¹⁷ .

Редактором "Еженедельного обозрения" был А. Скрипкин, который считал одной из главных задач - "предоставлять лагерникам возможность открыто выразить свою мысль, чтобы голос протестующего не был голосом вопиющего в пустыне, чтобы на наших страницах он нашел себе ответ на интересующие его вопросы, чтобы и администрация лагеря имела возможность объяснить необходимость того или иного положения или необоснованность каких любо слухов" ¹⁸ . Массу проблем приносили устаревшие материалы и бессодержательные заметки самодеятельных авторов. Большой проблемой было найти бумагу на издание или решить финансовые вопросы ¹⁹ .

Однажды лагерь с русскими беженцами посетил президент Филиппин. С краткой речью выступил Г. К. Болотов, вручивший почетному гостю приветственный адрес, который был вложен в роскошную кожаную папку. На ней был помещен чеканный портрет на серебре самого президента, написанный художником Карамзиным, а виньетку выполнил Ярон. Затем президенту вручили хлеб-соль на художественном блюде, искусно исполненном художником Пикулевичем, а антикварная солонка была привезена еще из России. Впоследствии эти дары были помещены в музей в Маниле. В ответной речи президент обещал и дальше предоставлять русским местожительство на Тубабао.

В мае 1949 г. первая группа русских эмигрантов уехала в Австралию. "Все уехавшие, - писал "Наш вестник", - полны самых радужных надежд на будущее, и дай Бог, чтобы их надежды оправдались полностью. Теперь очередь за второй группой, которая, надо полагать, не задержится здесь надолго и также с легким сердцем отправится к неведомым еще берегам. Отъезд в Австралию - это факт глубокого значения, и он принес с собою остающимся в лагере моральное удовлетворение, а также веру в то, что беженцы на Тубабао не забыты" ²⁰ .

Как только в США стало известно о бедственном положении русской диаспоры в Китае, там сразу же было основано несколько общественных объединений, которые поставили своей целью помощь беженцам на Тубабао. В июне 1950 г. была создана Федерация русских благотворительных организаций, а в феврале 1951 г. ее деятели подвели первые итоги. "За эти пять месяцев, - писал председатель Н. В. Борзов, - нами выдано около 500 ашурансов (страховка, финансовое обеспечение - А. Х.) и уже встречено, передано их спонсорам, размещено и устроено на работы око-

стр. 144

ло 1000 человек, а также оказана помощь нескольким сотням отдельных лиц хлопотами за них перед Американским правительством" ²¹ .

Существовало также Объединение родственников и друзей с Дальнего Востока, которое стало оказывать всемерную помощь эмигрантам. Деятели Объединения обратились в Союз христианских церквей, к правительству США и в ООН, что впоследствии дало возможность многим эмигрантам из Китая переехать в США.

Первой страной, пожелавшей пригласить русских, стала Австралия. Туда требовались мужчины не старше 50 и женщины до 35 лет, готовые подписать рабочий контракт. Вслед за Австралией пришли предложения из Парагвая и других стран Южной Америки. Положительно был решен вопрос и о временном размещении эмигрантов в Японии. Первый поток русских эмигрантов в США был незначительным - уезжали только те, кто имел там родственников или близких друзей, согласившихся не только оплатить проезд, но и обеспечить существование вновь прибывших на первых порах. Когда в 1950 г. начались военные действия в Корее, группа добровольцев предложила свои услуги в борьбе против коммунизма. В августе 1950 г. приехала американская комиссия, которая стала оформлять желающих переехать в США.

К сентябрю 1950 г. в разные страны эмигрировали: в Австралию - 1660 человек, Парагвай - 188, Сан-Доминго - 223, Суринам - 32, Францию - 40, Турцию - 20, Аргентину - 41, Чили - 6, Бразилию - 1, США - 620. За свой счет Тубабао покинуло 209 человек. Но там оставалось еще 2540 человек ²² . 14 июня 1951 г. в Сан-Франциско прибыл третий пароход с русскими из Тубабао. На причале их встречали родственники и представители общественных и благотворительных организаций ²³ .

К лету 1951 г. на Тубабао осталась небольшая группа эмигрантов, в основном те, кто не имел возможности уехать в другие страны или был болен хроническими заболеваниями, например, туберкулезом. Таких больных было около 125 человек. Последний руководитель лагеря монах Модест писал: "Относительно нужды трудно сказать, чем мы будем нуждаться. Питание здесь в санатории довольно сносное, жаловаться не приходится, а чтобы улучшить питание для больных, это едва ли возможно. Остров пустынный, ничего своего здесь нет, нелегко доставлять сюда огородные овощи в свежем виде. С лекарством трудновато..." ²⁴ .

Среди оставшихся на острове было немало тех, кто во время второй мировой войны высказывал открытые симпатии к СССР, "...это те, кому русская общественность не желает давать ашурансов в наказание за их заблуждения в 1945 - 47 годах, за "совпатриотизм"... Их никуда не пускают, т. к. они заклеймены своими же соотечественниками. Их положение сверхтрагическое...." ²⁵ . Этот период был характерен огромным числом самоубийств среди беженцев. В частности, покончил самоубийством талантливый историк по гражданской войне Б. Б. Филимонов ²⁶ .

Последним изданием тубабаовцев стала "Листовка - призыв к новой жизни". Она появилась после того, как последняя массовая группа эмигрантов в количестве 490 человек была погружена на американский транспорт. А. Скрипкин писал: "Мы никогда не забудем того знаменательного момента, когда после тридцатитрехлетнего скитания по нашему изгнанническому пути, мы, вступив на кусочек американской территории на транспорте "Ген. Блэк" и встретив прекрасное братское отношение со стороны командного состава и других членов команды, поняли, что тот флаг, под которым мы совершаем наше путешествие, даст нам право на место под солнцем, даст достойное человеческое существование и священное право на труд" ²⁷ .

Весной 1953 г. последний русский покинул Филиппины ²⁸ .

----- Примечания

1. Hoover Inst. Nikolaevsky B.I. В. 750 (Горчаков Н. Н. - Лидии Н. Под японским зажимом: Письмо из Шанхая. Рукопись. 1946, л. 2 - 3).

2. Музей русской культуры (Сан-Франциско). Коллекция А. С. Лукашкина. В, 17, f. 2 (Представители Российской эмигрантской ассоциации. Меморандум о гибельном положении русских белых эмигрантов в Шанхае. Апр. 1946), л. 1.

3. Там же, л. 2 - 3.

4. Кадет-хабаровец. Жизнь в Шанхае - Русская жизнь, Сан-Франциско, 1947, 18 января.

5. Когда русский труд дождался справедливой оценки в Шанхае - Новая заря, Сан-Франциско, 1947, 16 октября.

6. ПОТЛОВ В. П. Последние дни в Шанхае - Новая заря, 1949, 15 января.

7. Информационные бюллетени. - Сан-Франциско, 1953, N 1,2, б.с.

8. Шанхай агонизирует... - Наш голос, Шанхай, 1949, 29 апреля.

9. В редакцию "Новой зари". - Новая заря, 1949, 27 апреля.

стр. 145

10. Не могут выехать - Русская жизнь, 1949, 3 мая.

П. Музей русской культуры. Собр. О. А. Морозовой. Записки (дневник) о Тубабао, в. 3, л. 29.

12. Там же, л. 105.

13. МОРАВСКИЙ В. Остров Тубабао. 1949 - 51 г. Последнее пристанище российской дальневосточной эмиграции - Россияне в Азии, 1997, N 4, с. 271 - 272.

14. Музей русской культуры. Собр. О. А. Морозовой. Записки (дневник) о Тубабао, в. 3, л. 175.

15. К. ГЕОРГИЙ. Исход русских из Китая - Новая заря, 1964, 28 февраля.

16. СЛАВЯНСКИЙ Н. О местном театре - Еженедельное обозрение, 1949, N 1.

17. От редакции. 1949, N 1, б.с.

18. СКРИПКИН А. Наши задачи - Еженедельное обозрение, 1949, N 1.

19. Как мы делаем нашу газету - Еженедельное обозрение, 1950, январь.

20. Отрадное явление - Наш голос, 1949, 29 мая.

21. Музей русской культуры. Собр. Рус. благотворит, орг-ций в США, box. 3.

22. Музей русской культуры. Собр. О. А. Морозовой. Записки (дневник) о Тубабао, в. 3, л. 279.

23. ДРОЗДОВ П. Прибытие третьего парохода с 490 тубабаовскими эмигрантами - Русская жизнь, 1951, 15 июня.

24. Музей русской культуры. Коллекция Деловая комиссия помощи русским, в. 1, f. 8.

25. ЗАГОРСКИЙ В. Вести с Тубабао - Русская жизнь, 1951, 17 июля.

26. ФИЛИМОНОВ Борис Борисович (15 янв. 1901, Иркутск - 12 июля 1952, Филиппины). Родился в семье военного. Окончил Псковский кадетский корпус. В 1917 г. участвовал добровольцем в 1-й мировой войне. В составе кадетского отряда участвовал в гражданской войне (Пермский фронт). Окончил 1-е артиллерийское училище, подпоручик. Участник в боях с советскими партизанами и в Хабаровском походе. Поручик (1919 г.). Жил в Шанхае с 1923 года. С 1924 г. работал в торговом доме Кунста и Альберса. После отказа в выдаче визы в США покончил жизнь самоубийством.

27. К новой жизни - То new life. Ред. А. Скрипкин. Борт транспорта "General W.M. Black", 1951, N 1.

28. Еще 20 лет ушло из жизни... - Новая заря, 1971, 23 января.

Permanent link to this publication: