Во втором номере журнала "Археологiя" за 1996 г. Е.Я. Туровским и А.А. Филиппенко было опубликовано надгробие солдата I Сугамбрской когорты, приобретенное Херсонесским заповедником в 1995 г. ¹ Это памятник безусловно является важным эпиграфическим источником, который позволяет не только рассмотреть вопросы, связанные с составом римского гарнизона Херсонеса, но и сделать ряд выводов по поводу идеологии его солдат. К сожалению, авторам публикации не удалось правильно интерпретировать как это надгробие в целом, так и надгробную эпитафию Г. Юлия Валента в частности. Поэтому в предлагаемой публикации поставлена задача уточнить интерпретацию этого памятника ² .

Надгробие представляет собой фрагментарную известняковую плиту, состоящую из двух частей. Ширина плиты - 0,73, толщина - 0,17, сохранившаяся высота - 1,10 м (рис. 1). Верхняя часть стелы выполнена в виде фронтона с акротериями по краям. В тимпане помещен бюст безбородого молодого мужчины. Под тимпаном, в поле плиты, имеются две шестилепестковые розетки и одна - средняя - трехлепестковая, вписанные в круг. Ниже розеток - арка, опирающаяся на пилястры с каннелюрами и капителью. В поле арки, между пилястрами, размещен текст восьмистрочной эпитафии:

Следует обратить внимание на шрифт надписи, в котором использованы апексированные буквы, встречающиеся как в монументальном, так и актуарном шрифте латинских эпиграфических памятников. Буква G по форме близка актуарному шрифту, который начинает широко использоваться в эпиграфических памятниках не ранее конца II в. ³ Весьма показательно и написание буквы L с высоко поднятой вверх и скошенной вниз горизонтальной гастой. Такое написание этой буквы наиболее характерно для довольно позднего времени и рассматривается в качестве показателя

¹ Туровский Е.Я., Филиппенко А.А. Новое надгробие римского солдата с некрополя Херсонеса Таврического // Археологiя. 1996. N 2. С. 140-143.

² Авторы считают своим приятным долгом выразить сердечную признательность профессору Трирского университета (Германия) X. Хайнену за помощь при подготовке этой статьи.

³ Sandys J. Е. Latin epigraphy. Groningen, 1969. P. 49-50, ср. Hollenstein L. Neue Meilensteininschriften aus Bulgarien // Romische Inschriften - Neufunde, Neulesungen und Neuinterpretationen. Basel, 1995. Bd. 2. S. 181; Avram A., Barhulefcu М. Inscripfii inedite de la Callatis // Pontica. 1992. 25. P. 204-205. Pig. 25. Подробнее см. Gordon J.S. and А.Е. Contributions to the Palaeography of Latin Inscription. Berkeley - Los Angeles, 1957; ср. Huguet В. Epigrafia latina. Barcelona, 1946. P. 15.

стр. 39

Рис. 1. Надгробие Юлия Валента, солдата I Сугамбрской когорты из Херсонеса

"вульгарного" стиля в латинской эпиграфике ⁴ . Причем интересно, что аналогичное написание L уже отмечено в латинской эпиграфике Херсонеса в надписи, которую Э.И. Соломоник считает возможным датировать III в. н.э. ⁵ В сткк. 1, 2, 4 эпитафии стояли разделители в виде листиков (hederae distinguentes). Смешение шрифтов, различное расстояние между буквами и их неодинаковые размеры - все это позволяет заключить, что надпись делалась не профессионалом, а видимо, простым солдатом сослуживцем умершего.

Вне всякого сомнения, перед нами надгробие некоего Г. Юлия Валента. В сткк. 3-4 эпитафии стоит СО I SVG VE, что безусловно может быть интерпретировано как название одного из подразделений вспомогательных войск римской армии - Cohors I Claudia Sugambrorum (Sygambrum) Veterana Equitata ⁶ . Эта когорта была сформирована из солдат, набиравшихся из германского племени сугамбров или сигамбров, в период правления Августа или Тиберия и впервые упоминается Тацитом в связи с событиями, связанными с подавлением фракийского восстания 26-27 гг. (Тас. Ann. IV.74). Впоследствии эта когорта известна по военному диплому 75 г. из Велико Градище (Югославия), а после 86 г. она длительное время базировалась на территории Нижней Мезии. В течение II в. солдаты этого подразделения находились в Месопотамии, а в 134-135 гг. на Ближнем Востоке, где участвовали в подавлении восстания Бар-Кохбы.

⁴ Sandys. Ор. сit. P. 51.

⁵ Соломоник Э.И. Латинские надписи Херсонеса Таврического. М., 1983. С. 66. N 41.

⁶ Туровский, Филиппенко. Ук. соч. С. 141.

стр. 40

После этих событий когорта снова вернулась в Нижнюю Мезию ⁷ . К этому можно лишь добавить, что, согласно новому недавно опубликованному военному диплому, эта когорта после возвращения с Ближнего Востока фиксируется на территории Нижней Мезии уже в 145 г. ⁸ Исходя из этого есть основания говорить о присутствии данного подразделения вспомогательных войск на территории Нижней Мезии не с 156/157 г., как считалось ранее, а по крайней мере с 145 г.

В. Герасимова в свое время писала, что I Сугамбрская когорта дислоцировалась на территории Нижней Мезии до конца II в., а затем была переведена в Сирию, где присутствие ее солдат зафиксировано еще одним военным дипломом ⁹ . Следовательно, солдаты этой когорты могли входить в состав херсонесской вексилляции, формировавшейся из военнослужащих Мезийской армии, в промежутке между 145 г. и концом II в., когда это подразделение вновь выводится из Нижней Мезии ¹⁰ . Именно на этом основании Е.Я. Туровский и А.А. Филиппенко датируют памятник последней четвертью II в. ¹¹

Однако диплом, на который ссылается В. Герасимова, датируется не концом II в., а 167 г. ¹² Таким образом, если исходить из этого, то когорта находилась на территории Нижней Мезии между 145 и 167 годами, и новое надгробие из Херсонеса должно датироваться временем не позднее 167 г. ¹³ Но такая датировка надгробия плохо согласуется с некоторыми особенностями эпитафии и ее шрифтом. Поэтому для датировки рассматриваемого памятника необходимо провести его палеографический анализ, сравнив шрифт эпитафии с другими латинскими надгробными надписями из Херсонеса, и только после этого определять его дату.

В начале эпитафии стоит посвящение D(is) M(anibus) в сокращенной форме. Такая формула в римских надгробных эпитафиях появляется только в конце I в. до н.э., а в провинциях фиксируется не ранее периода правления Флавиев, но получает широкое распространение только со второй половины II в. н.э. ¹⁴ То же самое можно сказать о разделителях в виде листиков (hederae distinguentes). Как установлено, такая форма разделителей в I в. в латинских надписях встречается крайне редко ¹⁵ , а в эпиграфических памятниках Северного Причерноморья они появляются не ранее второй половины II в. н.э. ¹⁶

⁷ Подробнее об истории этой когорты см. Benei.1. Auxilia Romana in Moesia atque in Dacia. Praha, 1978. S. 51-52. N 126/89; Герасимова В. Дислокация на римските помощни войски в провинция Мизия от 44 до 86 г. на н.е. // Археологiя. 1970. 4. С. 24; Sarnowski T. Wojsko rzymskie w Mezji Dolnej i na Potnocnym wybrzezu morza Czarnego. Warszawa, 1988. S. 25. Туровский, Филиппенко. Ук. соч. С. 141-142.

⁸ Торбатов С. Римска военна диплома от 145 г. от Нигринианис, Долна Мизия // Археологiя. 1996. N 1. С. 26-27; Torhatov S. A New Found Roman Military Diploma from Nigrinianus (Lower Moesia) // Limes. Bologna, 1994. P.159-167.

⁹ Герасимова. Ук. соч. С. 24.

¹⁰ Benes. Op. cit. S. 51-52. N 126/89; Я. Бенеш считает, что основной лагерь этой когорты на территории Нижней Мезии находился в совр. Михайловграде (ibid. S. 51), а А. Арическу полагает, что основным местом стоянки I Сугамбрской когорты в начале правления императора Антонина Пия была Сучидава (Aricescii A. Armata in Dobrogea Romana. Bucure?ti, 1977. P. 103).

¹¹ Туровский, Филиппенко, Ук. соч. С. 142.

¹² CILXVI. 106.

¹³ Не исключено также и то, что в военном дипломе из Сирии была упомянута другая Сугамбрская когорта (Conors I Sugambrorum Tironum). Подробнее см. Benes. Op. cit. S. 52. N 127/90.

¹⁴ Kraft К. Zur Rekrutierung der Alen und Kohorten an Rhein und Donau. Bern, 1951. S. 19; Calabi-Limentani I. Epigrafia latina. Milano, 1968. P. 176; Sandys. Op. cit. P. 62, 70, 76, 79, 81; Alfoldy G. Die Personennamen in der romischen Provinz Dalmatia. Heidelberg, 1969. S. 28; idem. Die romischen Inschriften von Tarraco. В., 1975. S. 471; Speidel М., French 0. Bithynian Troops in the Kingdom of the Bosporus // Epigrafica Anatolica. 1985, Heft 6. P. 99. Not. 11.

¹⁵ Cagnat R. Cours d'epigraphie latine. P., 1914. P. 28; Gordon J.S. and А.Е. Op. cit. P. 183, 227. Not. 3; Calahi-Limentani. Op. cit. P. 149; Sandys. Op. cit. P. 54.

¹⁶ IOSPE.I(2). N 236, 547; Соломоник. Латинские надписи... С. 58-59. N 31; С. 66-67. N 41; Зубар В.М., Антонова I.А., Савеля О.Я. Надгробок римського кавалериста з околицi Балаклави // Археологiя. 1991. N 3. С. 103.

стр. 41

Если исходить из указанных особенностей эпитафии и ее шрифта, то можно попытаться приблизительно определить относительную хронологию надгробия Г. Юлия Валента среди других латинских надгробий из Херсонеса. Оно безусловно позже надгробий Валента, солдата V Македонского легиона; Юлия Максима, моряка Мезийского флота; Аврелия Виктора, солдата I Италийского легиона; надгробий братьев-рабов и врачей, убитых таврами ¹⁷ . По некоторым особенностям шрифта новый памятник ближе всего стоит к надгробиям Гая Валерия Валента, моряка Мезийского флота; Аврелия Прима, солдата XI Клавдиева легиона; Антонии Прокулы; Марка Мецилия, солдата I когорты Бракаров; Л. Аврелия Севера; Сабина, солдата XI Клавдиева легиона; Аврелия Демаса; Юлия Валента (из Балаклавы) и других, которые датируются концом II - первой половиной III в. н.э. ¹⁸ Но среди указанных памятников по форме написания очень характерных букв А, G и L надгробие Гая Юлия Валента все-таки ближе всего к эпитафиям Аврелия Сальвиана, трубача XI Клавдиева легиона, Сабина, солдата того же подразделения, Юлия Валента, солдата I алы Атекторигианы и еще одному фрагменту латинской надписи ¹⁹ . Помимо тождественного написания буквы А, рассматриваемую эпитафию с надгробием из Балаклавы сближают и одинаковые имена умерших. Причем следует особо подчеркнуть, что все указанные памятники датируются концом II - первой половиной III в. К тому же тип надгробной стелы, на которой вырезана эпитафия Г. Юлия Валента, наиболее характерен для периода поздней античности ²⁰ . Следовательно, есть весьма веские основания относить это надгробие ко времени не ранее конца II в.

Исходя из этого можно утверждать, что солдаты I Сугамбрской когорты, в том числе и Г. Юлий Валент, входили в состав херсонесской вексилляции в тот период времени, когда она находилась в оперативном подчинении XI Клавдиева легиона, на трибуна которого было возложено командование всеми римскими вооруженными силами, расквартированными в Таврике ²¹ . Замена в Херсонесе солдат I Италийского легиона военнослужащими XI Клавдиева произошла в конце II в. и, видимо, вплоть до 250 г. херсонесская вексилляция возглавлялась офицерами этого подразделения ²² . Все сказанное, таким образом, свидетельствует, что надгробие датируется тем временем, когда по имеющимся данным I Сугамбрская KgoropTa дислоцировалась на территории Сирии, если, конечно, обнаруженный там диплом связан именно с I Сугамбрской ветеранской когортой, а не с Cohors I Sugambrorum Tironum ²³ .

Как известно, I Сугамбрская ветеранская когорта целиком или часть ее в начале II в. какое-то время находилась на Ближнем Востоке, а затем в период правления императора Антонина Пия (138-161 гг.) была возвращена в Нижнюю Мезию, где ее пребывание фиксируется дипломами 145 и 156/7 г. ²⁴ Учитывая, что диплом 167 г. -

¹⁷ Соломоник. Латинские надписи... С. 43-44. N 13; С. 46-47. N 18; С. 48-49. N 20; С. 49-50. N 21; С. 50-51. N 22.

¹⁸ Там же. С. 34-36. N 7; С. 36-37. N 8; С. 40-42. N 11; С. 53-54. N 24; С. 54. N 25; С. 56-57. N 29; С. 57-58. N 30; С. 58-59. N 31; С. 59-60. N 32; С. 60-61. N 33; С. 66. N 40; С. 66-67. N 41; С. 67-68. N 42; С. 73-74. N 52; Зубар В.М. Нотатки з латинськоi етграфiки Херсонеса i Харакса // Археологiя. 1990. N 2. С. 107-110; Зубар. Антонова, Санеля. Ук. соч. С. 102-108; Зубарь В.М. Херсонес Таврический и Римская империя. Очерки военно-политической истории. Киев, 1994. С. 56; Зубар В.М., Антонова 1.А. Новий фрагмент латинського напису з Херсонеса // Археологiя. 1996. N 1. С. 91-92; ср. Соломонiк E.I. Латинськi написи з Ялтинського музею // Археологiя. 1978. Вып. 27. С. 70-71.

¹⁹ Соломоник. Латинские надписи... С. 58-59. N 31; С. 59-60. N 32; С. 73-74. N 52; Зубар, Антонова, Савеля. Ук. соч. С. 102-108.

²⁰ Ср. Bordenace G. Temi e motivi della plastica funeraria de la eta Romana nella Moesia Inferior // Dacia. 1965. Т. 9. P. 253-281; Gabelmann Н. Die Typen der romischen Grabstelen am Rhein // Bonner Jahrbucher. 1972. Bd 172. S. 68-80.

²¹ Подробнее см. Зубар В.М. Новий латинський напис з Болгарii i деякi питання icтopii Таврики // Археологiя. 1991. N 1. С.119-123.

²² Зубарь В.М. Септимий Север и Северное Причерноморье // ВДИ. 1993. N 4. С. 4243; он же. Херсонес Таврический... С. 51-52, 126.

²³ Подробнее см. Benes. Op. cit. S. 52. N 127/90.

²⁴ Герасимова. Ук. соч. С. 24; Benes. Op. cit. S. 51.

стр. 42

последний точно датированный источник по истории двух первых Сугамбрских когорт, а новое херсонесское надгробие, вне всякого сомнения, следует относить ко времени не ранее конца II в., можно заключить, что после пребывания на территории Сирии I Сугамбрская когорта вновь была возвращена в Нижнюю Мезию, а ее солдаты вместе с военнослужащими XI Клавдиева легиона и других вспомогательных подразделений несли гарнизонную службу в Херсонесе. Если же в дипломе из Сирии упоминается другая Сугамбрская когорта, то есть основания предполагать, что I Сугамбрская ветеранская когорта вообще не покидала территорию Нижней Мезии. Если эти соображения верны, то надгробие Г. Юлия Валента из Херсонеса представляет собой пока наиболее поздний из известных памятников, который может быть связан с этим подразделением вспомогательных войск римской армии.

В стк. 5 эпитафии Е.Я. Туровский и А.А. Филиппенко знак > совершенно справедливо определили как обозначение центурии. А всю строку восстанавливают как (centuria) Paulin(i) и переводят: солдат "центурии Павлини". Но, во-первых, при таком переводе слово "центурия" следует поставить в родительном падеже - centuriae. Как и во многих латинских воинских эпитафиях, название центурии образовано от личного имени, в данном случае - Paulinus ²⁵ . Более правильно по-русски это место эпитафии должно быть переведено как "центурия Паулина (или Павлина)", а не "Павлини".

В организационном отношении римский гарнизон Херсонеса представлял собой вексилляцию, сформированную из подразделений Мезийской армии ²⁶ . Однако принципы, лежавшие в основе комплектования вексилляции из военнослужащих различных подразделений римской армии, ввиду отсутствия прямых источников, не ясны. В связи с этим следует обратить внимание на упоминание в надгробиях Г. Юлия Валента, солдата I Сугамбрской когорты, и Марка Мецилия, солдата I когорты Бракаров, названия определенной центурии ²⁷ , а в надгробии кавалериста алы I Атекторигианы - турмы ²⁸ , тактических единиц этих подразделений, что требует своего объяснения. Если бы небольшие группы военнослужащих различных подразделений были включены в херсонесскую вексилляцию просто как солдаты, то в их надгробиях, как в ряде аналогичных памятников из Херсонеса, было бы указано, что они солдаты того или иного воинского подразделения. В отмеченных трех случаях в надгробных эпитафиях специально оговорено: они принадлежали именно к определенным центуриям и турме. Это позволяет предположить, что в состав херсонесской вексилляции из состава I когорты Бракаров и I Сугамбрской когорты были включены целые центурии, а из состава алы I Атекторигианы - по крайней мере одна турма. Если это так, то херсонесская вексилляция состояла не просто из солдат различных подразделений, а из ряда тактических единиц, выделенных из состава вспомогательных войск Мезийской армии.

I Сугамбрская когорта была смешанной (Equitata) - т.е. состояла из 800 пехотинцев и 256 кавалеристов ²⁹ . Однако на основании опубликованного надгробия нельзя предполагать, что именно кавалеристы этого подразделения дислоцировались в Херсонесе ³⁰ . Как сказано в эпитафии, Г. Юлий Валент был солдатом (miles) центурии и,

²⁵ Bohes Yann Le. Die romische Armee. Stuttgart, 1993. S. 13; Mocsy A., Feldmann R., Marton Е., Szilagyi М. Nomenclator provinciarum Europae Latinarum et Galliae Cisalpinae cum indice inverse. Budapestini, 1983. S. 217.

²⁶ Зубаръ. Херсонес Таврический... С. 57-60.

²⁷ Соломоник. Латинские надписи... С. 60-61. N 33; Зубар В.М. Нотатки... С. 110; ср. CIL ХП1. 7039, 11947; Collingwood R., Wright R. The Roman Inscriptions of Britain. V. I. Oxf., 1965. N 279, 577, 578 Holder P.A. Studies in the Auxilia of the Roman Army from Augustus to Trajan. Oxf., 1980. P. 298. N 1061 P. 308. N 1461, 1463, 1464; P. 312. N 1661; P. 314. N 1737, 1741; P. 321. N 1961; P. 327. N 2231 Speidel М. Kampanische Kohorte und Legionsreiter. Zwei Soldatengrabsteine aus Amastris // Romische Inschriften -Neufunde, Neulesungen und Neuinterpretationen. S. 124 и др.

²⁸ Зубар, Антонова. Савеля. Ук. соч. С. 107; ср. CIL III. 3400, 4372, 110083; XIII. N 8096, 8303-8305, 8308, 8311, 8558; Collingwood, Wright. Op. cit. N 403, 1172; Holder. Op. cit. P. 284. N 634; P. 290. N 813; P. 291. N 832 и др.

²⁹ Davies R.W. Cohortes Equitatae // Historia. 1971. V. 20. P. 751-763; Holder. Op. cit. P. 9, 88; Keppie L. Making of Roman Army. From Republic to Empire. New Jersey, 1984. P. 184.

³⁰ Туровский, Филиппенко. Ук. соч. С. 142.

стр. 43

следовательно, вне всякого сомнения, пехотинцем. В тех случаях, когда надгробия ставились конникам из состава смешанных когорт, в эпитафиях, как правило, указывалось название не только когорты, но и турмы ³¹ , или же род его военной деятельности - "всадник когорты такой-то" ³² .

В стк. 6 надписи стоит aeres. Его, видимо, следует интерпретировать исходя из значения слова aes, которое во множественном числе, аеrа среди многих значений переводится и как "военная служба". Наряду с militavit и stipendia в надгробных эпитафиях термином аега обозначался срок военной службы ³³ . Причем, некоторые исследователи подчеркивают, что особенно часто такая форма зафиксирована на территории Испании ³⁴ . Однако в рассматриваемой надписи неправильно воспроизведено множественное число от слова aes. Скорее всего резчик не задумывался над тем, что слово aes -среднего рода и написал наиболее распространенное в третьем склонении окончание мужского или женского рода во множественном числе. Таким образом в эпитафии и появилось слово aeres. Причем, окончание es принадлежит и именительному, и винительному падежам. Судя по контексту надписи, aeres стоит в винительном падеже. Попутно отметим, что в латинских эпиграфических памятниках встречаются и другого рода неточности в написании множественного числа слова aes. В ряде случаев оно ошибочно отнесено ко второму склонению, и родительный падеж множественного числа имеет форму aerorum ³⁵ .

В надписи после aeres сохранилась верхняя часть буквы или цифры V, а в начале следующей строки N0. Если исходить из того, что AERES может быть интерпретировано как "военная служба", то после него должна была стоять цифра, начинавшаяся скорее всего на V, а окончание стк. 6 и начало стк. 7 может быть восстановлено как [AN]NO. Учитывая место, остающееся для утраченных букв в стк. 6 в предложенном восстановлении, здесь, видимо, стояло VI, VII или VIII, что хорошо согласуется с изображением бюста безбородого, сравнительно молодого мужчины в тимпане фронтона. Что касается восстановления ANNO, то такая форма, наряду с классическим ANNIS, часто встречается в латинских эпитафиях ³⁶ . Форма ANNOS зафиксирована в значительном количестве эпитафий позднеантичного времени, обнаруженных на территории Дунайских провинций Римской империи ³⁷ .

В стк. 8 надписи стоят буквы ENTE, сохранившиеся от слова [MER]ENTE, и Р. Исходя из того, что в стк. 5 стоит название центурии в именительном падеже единственного числа, восстанавливать окончание надписи следует также в единственном числе. В эпитафии отсутствует указание на то, кто конкретно поставил надгробие. Поэтому, судя по конструкции эпитафии, можно заключить, что надгробие Г. Юлию Валенту было поставлено не частным лицом, а именно центурией.

Известно, что в римских воинских подразделениях повсеместно существовали общественные кассы (saccus undecimus), которыми руководили сигниферы когорт, а со времени Септимия Севера они были переданы в ведение специальных принципалов ³⁸ . Солдаты вносили в такие кассы деньги, которые шли на различные общие нужды, в том числе и на захоронение членов таких касс, так как в эпоху империи цена погребения солдата в зависимости от обстоятельств и места колебалась в пределах от

³¹ CIL III. 3256, 9739; VIII. 9377, 21040; Holder. Op. cit. P. 301. N 1211; P. 304. N 1311.

³² CIL XIII. 7050; XVI. 33, 84 и др.

³³ Cagnat. Op. cit. P. 378; Cohen Н., Eghertf J.C., Cagnat R. Latin Epigraphy II. The Coin-Inscription and Epigraphical Abbreviations of Imperial Rome. Chicago, 1982. P. XVIII; Bohec Yann Le. Op. cit. S. 13; Ср. Collingwood, Wiiglit. Op. cit. P. 66. N 201; Holder. Op. cit. P. 273. N 391; P. 275. N 451, 453; P. 272. N 351; Р. 289. N 801 и др.

³⁴ Bohec Yann Le. Op. cit. S. 13.

³⁵ Thesaurus linguae latinae. V. I. Lipsiae, 1900. Sp. 1076, aes militare; Holder. Op. cit. P. 275. N 451.

³⁶ Sandys. Op. cit. P. 63.

³⁷ См. IDR. 1977. II. P. 159. N 350; III. P. 111. N 86; ISM. 1987. II. P. 204. N 177; P. 313. N 349; IDR. 1988. IV/4. P. 149-152. N 96; Зубар, Антонова. Новий фрагмент... С. 92.

³⁸ Parker H.M.D. The Roman Legion. N.Y., 1958. P. 219; Зубарь В.М. К пониманию IOSPE (2). I (2). 550 // ВДИ. 1989. N 2. С. 126.

стр. 44

одной до двух тысяч сестерций ³⁹ . Поэтому вполне логично предположить: отсутствие в надгробной эпитафии упоминания лица, поставившего надгробие, объясняется именно тем, что оно было сооружено на средства кассы центурии, а фактически на деньги самого Г. Юлия Валента.

Следовательно, в конце надписи скорее всего стояло be[ne mer]ente p[osuit] в единственном числе. Судя по количеству букв, которые могут быть размещены в последней строке в предложенном восстановлении, в конце надписи должно было стоять еще какое-то слово или скорее всего сокращение. Сейчас трудно уверенно реконструировать окончание эпитафии, но, исходя из приблизительного количества букв, для которых остается место в этой строке, рискнем предположить, что там могло стоять сокращение TIT от TITULUS ⁴⁰ . Предлагаемый вариант восстановления окончания хорошо согласуется с общим содержанием эпитафии и с аналогичным восстановлением окончания эпитафии надгробия Аврелия Демаса, предложенным после находки его нового фрагмента в самое последнее время ⁴¹ .

И наконец, следует обратить внимание на то, что вместо классической формы bеnе merenti в дативе, которая обычно встречается в латинских надгробиях повсеместно, в херсонесской эпитафии вырезано merente. Грамматически это форма аблятива. Попутно следует отметить, что смещение окончаний Е и I в слове merente обычное явление в латинских надписях с территории Нижней Мезии ⁴² .

На основании всего изложенного, как представляется, эпитафия может быть реконструирована следующим образом:

D(is) M(anibus)

G(aius) lul(ius) Val(ens)

miles co[h](ortis)

I Sug(ambrorum) Ve[t](eranae)

(centuria) Paulin[i] aeres [V - - - an]

no be[ne mer]

ente p[osuit tit(ulum)?]

Перевод: "Богам Манам. Гай Юлий Валент, солдат I Сугамбрской ветеранской когорты, Центурия Паулина (или Павлина) (за) военную службу (в течение) V - - лет, хорошо заслужившему поставила (надгробный памятник?)".

Надгробный памятник Г. Юлия Валента, на котором была вырезана эпитафия, представлял собой прямоугольную стелу, верхняя часть которой была выполнена в виде фронтона с акротериями. В тимпане был помещен схематически выполненный бюст безбородого молодого мужчины, в котором, видимо, можно видеть суммарно выполненное изображение погребенного. Под тимпаном на надгробии изображены две шестилепестковые и одна трехлепестковая розетки, а сама эпитафия вырезана в поле, расположенном под аркой, опиравшейся на каннелированные колонны с капителью.

Сразу следует отметить, что уже само по себе надгробие достаточно необычно. Эпитафия умершего начинается традиционным обращением к римским богам подземного мира - D.M. ⁴³ . Однако другие элементы оформления надгробия плохо

³⁹ Dimcan-Jones R. The Economy of the Roman Empire. Cambr., 1974. P. 86.

⁴⁰ Ср. Sandys. Op. cit. P. 309; IDR. 1977. II. P. 77. N 134; P. 251. N 648; III. P. 115-116. N 32; P. 184. N 157; P. 233. N 269; III/2. P. 123. N 120; P. 322. N 382; P. 350. N 413; P. 383. N 448; 1988. IV/4. P. 50. N 50; P. 114. N 147; P. 149-153. N 196; P. 154. N 198; ISM. 1980. V. P. 267. N 250; 1987. II. P. 262. N 266; P. 288. N 303 и др.; Соломоник. Латинские надписи... С. 45-46. N 15; С. 68. N 42; С. 70. N 45.

⁴¹ Зубар, Антонова. Ук. соч. С. 92.

⁴² См. CIL III. 2044; ISM. 1987. П. Р. 310-311. N 346 (182).

⁴³ О культах солдат римской армии см. Plut. Brut. 39; Suet. Nero. 13; Гас. Ann. 15, 29; Hist. 1. 55;

Domaszewski A. Die Religion des romischen Heeres // Westdeutsche Zeitschrift. 1902. Jahr. 14. S. 1-124;

стр. 45

согласуются с традиционно римскими воззрениями на потусторонний мир. Лицевая сторона надгробной стелы обрамлена каннелированными пилястрами и увенчана треугольным фронтоном. Колонны и арка на этой стеле должны были символизировать храм, что самым тесным образом связано с апофеозом умершего и развитием верований, связанных с бессмертием души ⁴⁴ . Это хорошо согласуется с изображением в тимпане бюста безбородого мужчины, скорее всего умершего. Если сравнить расположение бюста на надгробии Г. Юлия Валента из Херсонеса с изображением женского божества в тимпане на стеле начала III в. из Танаиса, как впрочем и других аналогичных памятников ⁴⁵ , то не останется сомнений в том, что в херсонесском памятнике умерший представлен в виде героя или даже божества. Причем интересно, что в данном случае умерший изображен не под треугольным фронтоном, как это имело место на херсонесских стелах с изображением загробной трапезы, также связанной с героизацией умершего, и подавляющем большинстве боспорских надгробий первых веков ⁴⁶ ; а именно в тимпане, над аркой.

В связи с этим следует обратить внимание на две шестилучевые и одну трехлучевую розетки, вырезанные над фронтоном в поле надгробия. Э.И. Соломоник отмечала, что такие розетки на надгробных памятниках могли носить не только декоративный характер, но и были связаны с учениями о бессмертии души, как это имело место на стеле Парфенокла из Херсонеса ⁴⁷ . Изображение умершего в тимпане на надгробии Г. Юлия Валента и близость стилистического исполнения розеток на нем с шестилучевыми розетками на стеле Парфенокла убеждают в том, что в данном случае они выполняли роль астральных символов и были связаны с учениями о бессмертии души ⁴⁸ . Согласно верованиям, быстро распространившимся в конце II-III в. на территории Римской империи, звезды определяли срок жизни всякого человека на земле, а после смерти на звезды, ввысь, возвращалась бессмертная душа умершего для продолжения жизни ⁴⁹ .

Необходимо подчеркнуть, что это третье латинское солдатское надгробие из Херсонеса, которое можно связать с аналогичным кругом религиозных представлений. Два других представлены надгробием Марка Мецилия, солдата I когорты Бракаров, с изображением серпа луны в тимпане, и надгробием, поставленным солдату наследником Публием Лукосом, на котором изображены символические врата неба ⁵⁰ . Причем все эти памятники относятся к концу II- III в., что служит еще одним весомым аргументом в пользу предложенной датировки рассматриваемого надгробия.

Таким образом, надгробная стела Г. Юлия Валента не только является новым важным источником по истории I Сугамбрской когорты, в том числе и по вопросу о присутствии солдат этого подразделения, ранее не известного в составе херсонесской вексилляции, но и свидетельствует о распространении в римской армии в конце II-III в. сложных, порой непоследовательных синкретических представлений, связанных с бессмертием души. Эти учения на территории Римской империи, в первую очередь,

Richmond J.A. The Roman Army and Roman Religion // Bulletin of the John Ryland Library. 1963. 45. P. 185-197; Harris Е. and J.R. The Oriental Cults in Roman Britain. Leiden, 1965; Birley Е. The Religion of the Roman Army // The Roman Army. Papers 1929-1986. Amsterdam, 1988. P. 397-432.

⁴⁴ Зубарь В.М. О некоторых аспектах идеологической жизни населения Херсонеса Таврического в позднеантичный период//Обряды и верования древнего населения Украины. Киев. 1990. С. 63-64.

⁴⁵ Шелон Д.Б. Танаис и Нижний Дон в первые века н.э. М., 1972. С. 281. Прим. 177; Болтунова А.И. О культе женского божества в Танаисе // КСИА. 1991. 204. С. 46-49. Рис. 1.

⁴⁶ Зубарь. О некоторых аспектах... С. 63-64; Матковская Т.А. Особенности композиционного решения боспорских надгробных рельефов первых веков н.э. // Население и культура Крыма в первые века н.э. Киев, 1983. С. 114-136.

⁴⁷ Соломоник Э.И. Новые эпиграфические памятники Херсонеса. Киев, 1973. С. 216; ср. она же. Метрическая эпитафия III в. н.э. (К IOSPE. I (2). 716) // ВДИ. 1964. N 4. С. 143.

⁴⁸ Cumont F. Recherches sur Ie symbolisme funeraire des Remains. P., 1942. P. 209.

⁴⁹ Подробнее см. Соломоник. Новые эпиграфические памятники... С. 217; Зубарь. О некоторых аспектах... С. 75-79.

⁵⁰ Соломоник. Новые эпиграфические памятники... С. 219; она же. Латинские надписи... С. 66-67. N 41.

стр. 46

выразились в широком распространении на протяжении II-III вв. веры в апофеоз простых людей ⁵¹ , в том числе, как свидетельствует новое херсонесское надгробие, и рядовых солдат.

A GRAVESTONE OF A SOLDIER OF THE FIRST SUGAMBRIAN COHORT FROM CHERSONESUS TAURICA

У.М. Zuhar, N.A.Son

In 1995 the Museum of Chersonesus purchased a fragmented gravestone of a soldier of the 1st Sugambrian Cohort. It was published by Ye.Ya. Turovsky and A.A. Filippenko who failed to give a satisfactory interpretation of the monument.

The text of the epithaph can be reconstructed as follows: D(is) M(anibus)/G(aius) lul(ius) Val(ens)/miles Co[h](ortis)/I Sug(ambrorum) Ve[t](eranae)/(centuria) Paulin[a]/aeres[V - an]/no be[ne mer]/ente p[osuit tit(ulum?)]

Translation: "To the gods Manes. Gaius Julius Valens, Soldier of the 1st Sugambrian Cohort. Centuria Paulina erected (the gravestone -?) to him, according to his deserts, for 5 years military servic". According to its script, the epitaph is to be dated back to late 2nd - 1st half of the 3rd c. AD, and is the first source attesting this regiment's presence in the North Pontic Area.

The Roman garrison of Chersonesus was a vexillation, but the principles according to which it was formed are not clear. This gravestone, as well as other Latin gravestones mentioning veteran centurias and turmas, makes conclude that not single soldiers, but whole units were sent from auxiliary regiments of the Moesian Army to serve in Chersonesus.

The gravestone is also unusual in another respect. On the basis of some formal peculiarities and the astral symbolism it bears, the monument is to be considered an important source on the spread of the teaching about soul's immortality in the 2nd - 3rd cc. AD. This is the 3rd Latin soldier's gravestone from Chersonesus to be connected with this kind of religious beliefs. Complex and inconsequent, sometimes syncretic beliefs connected with the idea of soul's immortality, were reflected in the 2nd-3rd cc. AD on the territory of the Roman Empire in the widespread motif of apotheosis of common people, among them, as the gravestone shows, rank-and-file soldiers.

⁵¹ Cumont F. After Life in Roman Paganism. N.Y., 1959. P. 111-119; Nilsson M.P. Geschichte der griechischen Religion. Hellenistische und romische Zeit. Miinchen, 1961. Bd 2. S. 602; Зубарь. О некоторых аспектах... С. 77.

Permanent link to this publication: