М.: Институт Африки, 2000. 298 с.

Важность анализа идеологических концепций независимых государств Африки вытекает хотя бы из того факта, что речь идет о более чем 50 странах с населением, превышающим 600 млн. человек.

Центральное место в общественной мысли Африки на современном этапе занимает отношение к демократии. Можно утверждать, что на смену увлечению идеями "национальных социализмов", которыми континент переболел в 1960-1980-е годы, пришел интерес к демократии, ставший своеобразной реакцией на крах социалистической системы и двухполюсного мира в условиях сильного давления со стороны Запада, прежде всего США.

Попытки привнести в Африку принципы западной демократии на самом континенте встретили противоречивую реакцию. У одних они вызвали своеобразную эйфорию. Так, по утверждению авторитетного журнала "West Africa" (N 4265, 5.03.2001. P. 5), некоторые политики считали, что в 1990-е годы Африка вступила в эпоху "демократической революции". Видный деятель Кот-д'Ивуара Алассан Уаттара даже провозгласил: "Демократия сегодня" (там же, N 4251. 12.11.2000. Р. 10). Другие заняли более сдержанную позицию, которая сводилась к констатации того положения, что в рассуждениях о демократии "речь идет не о смене политики, а об изменении человека. Демократию и ее свободы могут воплотить в жизнь только люди, отстаивающие ее идеалы" (там же. N 4269, 2.04.2001. Р. 8).

Вопрос о том, насколько менталитет населения Африки, его история и традиции сопрягаются с принципами западной демократии, заслуживает специального рассмотрения. Если же отвечать на него кратко, то можно сказать, что ведущим социальным институтом местного общества по-прежнему остается племя, которое основывается на беспрекословном подчинении его членов вождю и старейшинам. И хотя роль племени и его норм, безусловно, ослабевает, о прекращении их воздействия на общественное поведение рядового африканца можно будет говорить, вероятно, только спустя несколько поколений. Поэтому в наши дни рассуждать о демократизации Африки можно весьма условно, понимая, что этот вопрос растянется на многие десятилетия.

Авторы рецензируемой книги, отмечая некоторые особенности развития демократии и образования гражданского общества в Африке, констатируют, что этот процесс, находится в самом начале и по времени может быть отнесен к концу 1980-х - началу 1990-х годов (с. 147).

В целом рецензируемая книга, а также предшествующая ей работа Института Африки "Национализм в современной Африке" (М., 1983) дают достаточно полную картину состояния общественной мысли на континенте на этапе его независимого развития: от анализа "национальных социализмов" до оценки возможности применения концепции демократии к африканской действительности. Производят положительное впечатление очерки, насыщенные богатым фактическим материалом, в первую очередь главы по Египту и ЮАР; добротно освещены проблемы в главах 4-6.

Отмечая достоинства рецензируемой публикации, сделаю, однако, несколько замечаний. Поскольку ее авторы пишут, главным образом, об идеологии национализма и отношении к демократии, то и рецензия будет посвящена рассмотрению именно этих проблем.

Данная работа оформлена как коллективная монография. Она разбита на главы, снабжена общим введением и заключением, список ее авторов предваряет издание. Но, как известно,

стр. 186

коллективная монография предполагает, что в ее основу заложена единая концепция, которую разделяет ее авторский коллектив, и, давая разные ракурсы проблемы, под руководством ответственного редактора добивается выполнения главной задачи. Как же реализуется это требование в данной публикации? Судя по всему, в ней нет ответственного редактора или руководителя авторского коллектива. Думаю, этим и объясняется разнобой в позициях авторов по некоторым проблемам.

Так, рассматривая вопросы генезиса и эволюции идеологии национализма, занимающей ведущее место в общественной мысли Африки, Ю.Г. Смертин выделяет четыре направления национализма: традиционалистский, неотрадиционалистский, демократический и радикальный (с. 23-26). B.C. Мирзеханов, видит три модели, "структурирующие африканское идеологическое пространство": модернизационную, возрожденческую, марксистскую и их различные варианты (с. 46). А.Э. Гомаа называет два вида идеологических течений - исламское и либеральное, которые заметно оттеснили националистическое и социалистическое направления (с. 68). На схожих позициях стоит и Л.М. Садовская, которая отмечает в идеологии национализма два течения: направленное на реформы по западному образцу и - на решение национальных проблем в духе традиционализма (с. 98-100).

Автор введения Н.Д. Косухин, напоминает, что в советские времена в общественно-политической мысли Африки выделялись три основных направления: "национал- буржуазный реформизм, мелкобуржуазный социализм и революционный (национальный) демократизм". По его мнению, в колониальный период существовали такие направления общественной мысли, как "феодальный национализм", правый национализм буржуазного толка, левый мелкобуржуазный национализм, национально- демократическая мысль, пролетарский интернационализм. Правда, он признает, что в советский период в исследованиях идеологических проблем Африки "преувеличивалось влияние на них марксистско-ленинской теории" (с. 4-5). (Приятно удивляет своеобразный акт покаяния Н.Д. Косухина, публично признавшего, что в прежних своих публикациях он был не объективен, "находясь в плену догматического мышления".)

Разные позиции у авторов книги и по такому важному вопросу, как время формирования идеологии национализма. Ю.Г. Смертин утверждает, что "зарождение идеологии национального движения в британской Западной Африке следует отнести к середине 30-х годов XX в." (с. 20), а чуть дальше пишет, что "концепция единства народов Африки в борьбе против колониализма, за национальное освобождение" существовала с конца XIX в. (с. 30). B.C. Мирзеханов относит появление "эволюэ" (evolue - "образованные граждане") - носителей национализма к периоду Второй мировой войны (с. 40), а антиколониальное движение, к послевоенному времени (с. 44). Ю.В. Ирхин настаивает на том, что в Нигерии "лишь на исходе 50-х годов XX в. началось приобщение нигерийского населения к буржуазно-демократическим формам правления" (с. 231).

Несмотря на то, что идеологи национализма неизменно подчеркивают, что выражают мнение не классов, а всей нации, большинство авторов данной публикации руководствуются в своих рассуждениях так называемым классовым подходом. Ни во введении, ни в заключении объяснений по этому поводу нет. Это тем более удивительно, что Институт Африки выпустил несколько книг, в которых излагалась иная, на мой взгляд более взвешенная и аргументированная, позиция по затронутым ключевым вопросам идеологии национализма. Так, в коллективных монографиях "Национализм в современной Африке", "История Сьерра-Леоне в новое и новейшее время" (М., 1994) и индивидуальных монографиях "Общественная мысль британской Западной Африки во второй половине XIX в." (М., 1977), "История Либерии в новое и новейшее время" (М., 1999), если не вдаваться в подробности, о генезисе национализма в Африке говорится, что его зарождение происходило на разных континентах - в Европе, Америке и в Африке. В Европу и Америку африканцы попали как рабы, но уже в конце XVIII в. в их среде возникло движение за возвращение на родину. В недавнем прошлом рабы, эти люди осознали, что человеческое достоинство они могут обрести только в Африке. Они вступили в переговоры с властями нескольких стран, выработали условия своего возвращения в Африку и стали активными участниками реэмиграционных процессов, охвативших сотни и тысячи бывших рабов и приведших к образованию Сьерра-Леоне (1787) и Либерии (1822).

В начале XIX в. в ходе борьбы с работорговлей десятки тысяч африканцев с захваченных невольничьих судов оказались в лагерях для перемещенных лиц, главным образом в Сьерра- Леоне. Там с ними успешно работали миссионеры, обращая их в христианство, давая образо-

стр. 187

вание их детям и приобщая их всех к европейской цивилизации. Эти люди (я называю их представителями новой элиты) стали проводниками товарно-денежных отношений и выразителями общественных умонастроений в африканском обществе. А поскольку в XIX в. сложившихся государств в Тропической Африке еще не было, они заговорили об общей судьбе всех негроидных народов, перенесших ужасы рабства и работорговли и ставших жертвами колониализма. Концепция общности судеб народов негроидной расы стала основой для формирования в середине XIX в. идеологии панафриканизма, почти в то же время, как стали складываться идеологии пангерманизма и панславизма.

Такие африканские мыслители, как С. Кроутер (1806-1891), У. Блайден (1832-1912), Д.А. Хортон (1835-1883) в статьях, книгах, публичных выступлениях страстно обсуждали будущее африканских народов, смысл и значение лозунга "Африка для африканцев!" Эти же мыслители сформировали положения о двух главных направлениях в африканском национализме - ассимиляторском и самобытном. Ассимиляторы ("буржуазные просветители") считали, что Африка должна идти путем Европы, а африканцы превратятся в чернокожих европейцев. Последователи же самобытного развития ("культурные националисты", или "почвенники") провозглашали исключительность народов континента, их непохожесть на других и полагали, что Африка пойдет собственным, особым путем.

Два этих направления в различных модификациях представлены в общественной мысли многих народов (достаточно вспомнить западников и славянофилов в России, либералов и исламистов в арабских странах). Что касается Африки, то наиболее отчетливо оба направления проявили себя в англоязычных странах западной части континента, ставших ведущим центром формирования современной общественной мысли в регионе. Оппоненты этой точки зрения утверждают, что данные идеологические концепции провозглашены одиночками, однако суть вопроса состоит не в том, сколько человек стояли за той или иной теоретической платформой, а в том, что высказанные ими мысли отражали общественные настроения. Названные идеологи отнюдь не были одиночками: у них были сотни и тысячи единомышленников, которые читали их книги и распространявшие их взгляды африканские газеты, участвовали в избирательных кампаниях и поддерживали петиционные требования к властям.

Во франкоязычных колониях Западной Африки формирование общественной мысли началось позже, и в ней господствующим было ассимиляторское направление. Главной причиной этого, видимо, следует считать прямое управление колониальных властей и воплощение ими в жизнь принципа равенства возможностей для всех, независимо от расовой принадлежности. Именно поэтому ведущий политик региона Блез Диань (1872-1934) провозгласил: "Прежде всего мы французы, а потом уже чернокожие". Его деятельность была убедительным примером возможностей, открывающихся перед "эволюэ": он неоднократно избирался в парламент Франции и входил в правительство этой страны. Установка Блез Дианя стала оспариваться лишь в 1920-х годах, а в 1930- е годы Леопольд Сенгор и ряд других деятелей провозгласили теорию об африканской исключительности (негритюд).

Но и во Французской Западной Африке, в частности в Сенегале, во второй половине XIX в. существовали так называемые полноправные коммуны, выборные муниципалитеты, Генеральный совет и соблюдались гражданские права, а Догомея пользовалась репутацией "Латинского квартала" Западной Африки, став центром по подготовке чиновников.

По мнению известных арабистов З.И. Левина и Н.А. Иванова, в конце XIX - начале XX в. двумя главными направлениями в общественной мысли стран Северной Африки были модернизаторско-либеральное и исламофильское, ратовавшее за верность традициям. Следовательно, разница между процессами, происходившими в странах Северной и Западной Африки, была, скорее, в терминологии, чем по существу.

Как видим, у авторов рецензируемой публикации не только нет единой концепции в освещении этих двух проблем (идти ли путем прогресса или оправдывать отставание своих народов ссылками на самобытность и исключительность), но и наличествуют серьезные расхождения со своими предшественниками. И, что еще более серьезно, об этих расхождениях ничего не говорится. По этим причинам вряд ли рецензируемую книгу можно отнести к разряду коллективных монографий.

К редакционным недоработкам можно отнести наличие в книге таких фраз-уродцев, как: "остракизму была отвергнута" (с. 6); "властей при держащих" (с. 9); "более того, стимулов Р. Скляр оспаривает" (с. 14); "навязать развитие многопартийной системы" (с. 14). Не одина-

стр. 188

ково оформлены разделы в главах 5, 6, 7, 9. Глава 9 названа "Африка: взаимоотношение с Западом", но речь в ней идет фактически о Западной Европе.

В зависимости от взгляда на будущее континента ученых- африканистов можно разделить на оптимистов и пессимистов. Последние слова заключения рецензируемой книги, написанного B.C. Мирзехановым, звучат так: "В Африке разворачиваются мстительные циклы губительного насилия. Само общество вынашивает насилие, которое самоубийственно для этого общества" (с. 295). Вместе с тем другой автор, Н.И. Высоцкая, считает, что с помощью остального мира Африка преодолеет отставание (с. 280). Я разделяю оптимизм в отношении перспектив развития континента, чему, надеюсь, будут содействовать и добротные научные публикации.

Permanent link to this publication: