6 - 8 февраля 2006 г. в Институте востоковедения РАН состоялась 36-я ежегодная конференция "Общество и государство в Китае". На этом форуме, как и в предшествующие годы, обсуждался широкий круг проблем, связанных с историей, экономикой, идеологией и культурой нашего дальневосточного соседа. В работе конференции приняли участие 97 человек из различных научных, практических и учебных заведений и организаций Москвы, Санкт-Петербурга, Владивостока, Челябинска, а также Китайской Народной Республики, Японии и Латвии: ИВ, ИДВ, ИМЭПИ, ИСЭПН, ИТИ, БАН, ИСАА при МГУ, РГГУ, МГЛУ, МГОУ, ИФТИ, СПб.ГУ, ДВГУ, МГИМО, МИД РФ, Дипакадемии МИД, ВНИИВС при Министерстве экономического развития и торговли РФ, Государственного музея Востока, общественного Центра стратегических исследований, Бакинского Народного университета, Шицзячжунского университета, пекинского Университета Жэньда, Рижского университета, издательства "Восточная литература", журнала "Азия и Африка сегодня", Общества российско-китайской дружбы.

Усиление роли и значения Китая в современной мировой политике и экономике в последнее время объясняет возросший интерес к этой стране, что отразилось и на тематике данной конференции, в работе которой значительное место было уделено именно современной проблематике. В докладе В. Г. Гельбраса (ИСАА при МГУ) отмечалось, что в настоящее время китайское руководство продолжает ориентироваться на поставленную ранее председателем КНР Цзян Цзэминем задачу - в кратчайшие сроки постараться догнать и даже перегнать США по основным экономическим показателям. И здесь есть определенные успехи, особенно во внешнеэкономическом аспекте: объем внешней торговли за последнюю пятилетку увеличился в три раза, прямые инвестиции Китая в зарубежную экономику возрастали примерно на 36% в год, появились китайские вложения и в экономику США. Китай вошел в десятку крупнейших по объему экономики стран. Однако в то же время многие внутренние проблемы страны остаются нерешенными. Уровень жизни значительной части населения Китая весьма низок. По подушевой доле ВВП Китай еще сильно отстает от развитых стран. Значительная часть его ВВП растет исключительно за счет активизации внешнеэкономических связей, что не типично для развитых стран. Оставляют желать лучшего и качество товаров, эффективность производства. Ощущается нехватка квалифицированных специалистов в промышленности, все еще ниже, чем планировался, средний уровень образования в стране.

Все это, вместе взятое, приводит к выводу, что требуется корректировка, некоторое изменение приоритетов и принятой в Китае общей модели экономического роста. И судя по всему, в Китае есть понимание этого и стремление усовершенствовать практикуемую стратегию развития. Но для осуществления такой корректировки необходимы целеустремленная воля и весьма внушительные материальные средства.

По мнению Хуан Лиляна (ИДВ РАН), Китай в настоящее время переживает период стремительного перехода к новому, ранее еще не знакомому большинству населения состоянию общества. Это проявляется в процессе урбанизации, индустриализации и маркетизации, значительном перемещении сельского населения в города и исчезновении многих деревень. Поэтому, считает докладчик, происходят существенные структурные изменения в самой организации китайского общества: формируется "система микрорайонов" как базовых ячеек во взаимоотношениях людей. Соответственно ослабевают профессиональные связи, группировавшие людей вокруг тех или иных учреждений. Учитывая значительную численность населения Китая, определенную ограниченность природных ресурсов страны, руководство поставило перед ней задачу построе-

стр. 166

ния "экономического общества нового типа", что предполагает повышенное внимание к сохранению окружающей среды, рациональное использование энергоресурсов, стремление к умеренности в расходах. Если не придерживаться данного курса, то такие негативные явления, как эрозия почвы, нехватка и загрязнение пресной воды, истощение энергоресурсов, приведут страну к кризисному состоянию. Эти факторы, полагает докладчик, учитываются и руководством, и научной общественностью страны (в частности, Академией наук КНР).

Значительное внимание участников конференции привлекли проблемы, связанные с внешнеполитическим курсом Китая. По мнению Я. М. Бергера (ИДВ) и В. А. Козырева (ИСАА), современное китайское руководство придерживается линии не на противостояние с остальными странами, а на мирное вхождение в мировое сообщество и повышение значимости своей страны, ее роли в мировой экономике.

Концепция "мирного подъема или же роста" была выработана, подчеркнул В. А. Козырев, еще во время нахождения на высшем административном посту Дэн Сяопина, продолжена Цзян Цземинем и унаследована современными китайскими руководителями. Концепция "мирного роста", по имеющимся в распоряжении докладчика данным, была сформулирована в 2003 г. Она сочетает в себе курс на укрепление и повышение роли страны в международном сообществе и стремление подходить к оценке мировых процессов с классовой, марксистской точки зрения. Взят курс на мирное сосуществование, партнерство и многостороннее сотрудничество со всеми зарубежными странами. По-новому, более реалистично руководство страны подходит к концепции международной безопасности. При этом внешнеполитический курс увязывается со стратегией внутриполитического развития, которая нацелена на превращение Китая к середине XXI в. в "среднеразвитую" державу. Вместе с тем, отметил В. А. Козырев, внешнеполитическая концепция Китая не исключает в случае возникновения угрозы извне возможности применения силы. В частности, имеется в виду сохраняющаяся напряженность вокруг вопросов, связанных с Тайванем, и декларируемое стремление к возврату "утраченных территорий". Растущий авторитет и экономический потенциал Китая дают ему возможность претендовать на региональное лидерство и в перспективе - на одно из первых мест среди мировых держав.

Я. М. Бергер также привлек внимание участников конференции к роли Китая в современном мире. Его влияние на мировую экономику и политику вполне ощутимо и значительно, что в какой-то мере меняет всю современную ситуацию в глобальном масштабе. По мнению докладчика, Китай бросает мирный вызов всему сложившемуся к настоящему времени миропорядку. Однако это не значит, что Китай стремится к гегемонии (о чем в свое время говорил в своих работах С. Хантингтон). Это вряд ли достижимо, что вполне осознается китайцами. Можно предположить, что ведущая роль США в современном мире даже устраивает Китай, поскольку такая ситуация дает ему возможность спокойно развиваться, не вызывая опасений и соперничества. Между Китаем и США, по мнению докладчика, существуют сейчас стратегические отношения, но не стратегическое сотрудничество. Последнее в обозримом будущем вряд ли возможно. Китайско-японские отношения до сих пор отягощены негативными националистическими чувствами китайцев. Причем данный "национализм" не насаждается властями, а самопроизвольно произрастает "снизу", т.е. сохраняется в сознании населения еще со времен прошлой войны. Что же касается российско-китайских отношений, то Я. М. Бергер считает правильным характеризовать их как долгосрочное партнерство, отвечающее интересам обоих государств. Главные проблемы для Китая сконцентрированы на юге и на западе от него, и поэтому ему нужен "крепкий тыл" в отношениях с нашей страной. Концепцию возможного партнерства в рамках треугольника Россия-Индия-Китай докладчик считает нереальной и дезориентирующей. Она должна быть скорректирована на построение Россией хороших отношений со всеми странами Азии в целом.

В ходе возникшей дискуссии по поводу вышеизложенных проблем был также высказан ряд заслуживающих упоминания мнений. Е. О. Подолько (Дип. Акад. МИД РФ) отметила, что внешнеполитическая концепция современного Китая не есть нечто статичное. Она может меняться и корректироваться в зависимости от текущей ситуации, в чем и проявляется присущая китайской политике гибкость и прагматизм. Связь же внешнеполитической линии с внутриполитическим и экономическим положением в стране весьма сильна. О. Е. Непомнин (ИВ РАН) призвал аудиторию не переоценивать возможность Китая в "соревновании" с ведущими странами мира. Вряд ли в обозримом будущем можно ожидать, что он сравняется, например, с США или даже Японией. Слишком велик груз прошлого и в первую очередь - отсталость сельскохозяйственного сектора. К тому же внутриполитическая и экономическая структура китайского общества отнюдь не си-

стр. 167

стемна и поэтому внутреннее спокойствие в стране в перспективе не гарантировано. Так что догнать передовые страны Китаю будет весьма трудно. Л. С. Переломов (ИДВ РАН) отметил, что в развитии Китая всегда играли большую роль и продолжают играть в наши дни идеология и культура. В настоящее время в Китае идет строительство "конфуцианского социализма", выдвинут лозунг "всеобщего сотрудничества" в деле построения новой реальности, делаются шаги для его претворения в жизнь. О значении, которое придается конфуцианству, свидетельствует тот факт, что за последнее время в Китае прошло более ста научных конференций, посвященных этому учению. К. И. Шилин (ИСАА) отметил, что Китаю следует больше внимания уделять проблемам экологической безопасности. Для него было бы опасно брать за образец западный путь развития, чреватый нанесением ущерба экологической среде. У китайцев есть в этом отношении свои культурные традиции, и наилучшим для них было бы следовать им.

Е. Ю. Стабурова (Латв. ун-т, Рига) обратила внимание аудитории на состояние политологии в современном Китае. Ее особенностью на данном этапе можно считать стремление совместить марксизм с развитием рыночных отношений, а также использовать определенные концепции и положения из идеологического наследия древнего Китая, начиная с трактатов "Шу цзин" и "Ши цзин", учения Конфуция, Мэн-цзы, Лао-цзы и других классиков древнекитайской философской мысли. Этому сопутствует осуществляемая реабилитация многих политических и культурных деятелей прошлого, которые ранее подвергались критике. По мнению докладчика, китайская политология заслуживает пристального внимания и изучения.

Среди процессов, наблюдающихся в настоящее время в китайском обществе, можно отметить, как полагает Э. А. Синецкая (ИВ РАН), усиливающееся стремление к реальному равенству полов. Материалы относительно феминизма в Китае можно почерпнуть в тайваньских публикациях, так как на Тайване еще в 1982 г. было создано бюро по исследованию тендерных проблем, которое собирает и популяризует материалы по данному вопросу на острове и на материке. В КНР также имеются публикации, освещающие состояние феминистского движения. Насколько можно судить, исходя из сравнения упомянутых материалов, феминизм в КНР прогрессирует, заимствуя опыт данного движения на Тайване.

Определенные сложности, с которыми властям КНР приходится сталкиваться в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, были отмечены в докладе О. Б. Зотова (ИВ РАН). В связи с тем что главный руководящий пост там занимает выходец из весьма далекой от Синьцзяна провинции Фуцзянь, можно заметить некоторое непонимание руководством этого района местной специфики. Примером может служить проблема, возникшая с намерением властей культивировать здесь свиноводство, что вызывает протест местного мусульманского в своей основной массе населения. Осложняют ситуацию в районе действия и антиправительственного "Исламского фронта освобождения Синьцзяна". Методы его борьбы можно назвать партизанскими. По мнению докладчика, ему оказывает помощь "Аль-Каида", и косвенно США. Наращиваемые здесь военные силы центрального правительства пока не в состоянии подавить антиправительственное движение. Существующие противоречия загоняются вглубь, и со временем это может привести к новым вспышкам конфликта.

Проблематика современного развития Китая дополнялась прозвучавшими на конференции докладами о совсем недавнем прошлом. Так, Ю. М. Галенович (ИДВ) посвятил свое выступление 90-летию со дня рождения и 17-летию кончины Ху Яобана - одного из ведущих политических деятелей страны на ее переломном этапе развития. Было отмечено, что именно с приходом к власти Ху Яобана в Китае началось переосмысление оставленного Мао Цзэдуном наследия. Ху Яобан не только не продолжил имевшую ранее место практику репрессий, но, наоборот, способствовал возвращению к нормальной жизни ранее репрессированных (только под предлогом причисления к "правым элементам" в стране было подвергнуто гонениям около 500 тыс. человек). Он выступал против пожизненного сохранения чиновной номенклатурой своих должностей и многих других перегибов левацкого толка, имевших прежде место. Он пользовался авторитетом и поддержкой в армии. Но вскоре у него возникли противоречия с Дэн Сяопином по ряду существенных проблем внутренней и внешней политики. Так, он отрицал военную опасность со стороны Советского Союза, а Дэн Сяопин говорил об "угрозе с Севера". В результате этого противостояния Ху Яобан был практически отстранен от реального ведения дел, хотя формально он сохранял занимаемую высокую должность. В настоящее время Ху Яобан пользуется уважением и благодарной памятью в своей стране.

стр. 168

Наглядной иллюстрацией к затронутой выше проблеме может служить судьба известного писателя и общественного деятеля Лю Бинъяня, получившая освещение в докладе Л. П. Делюсина (ИМЭПИ РАН). Лю Бинъянь подвергся гонениям еще при Мао Цзэдуне в 1950-х гг., когда его причислили к "правым элементам". Был выслан в деревню, но продолжал писать. В его творчестве заметно явное осуждение наблюдавшегося тогда в стране усиления бюрократических начал. Затем он получил поддержку со стороны пришедшего к власти Ху Яобана. Но после выдвижения на первую роль Дэн Сяопина снова стал подвергаться нападкам и преследованию. Его стали обвинять в выступлении против социализма. Это было несправедливо, поскольку в своем творчестве и высказываниях Лю Бинъянь выступал за социалистические порядки в стране. Что же касается отношения к нему со стороны его читателей, народа, то оно было и остается положительным. В трагедии, пережитой Лю Бинъянем, докладчик усматривает характерную судьбу китайской интеллигенции в 1950 - 1970-х гг.

Среди проблем новой и новейшей истории, обсуждавшихся на конференции, определенное внимание было уделено жизни и деятельности выдающегося китайского лидера - Сунь Ятсена. В. С. Кузнецов (ИДВ) остановился на некоторых спорных вопросах в оценке его деятельности, посвященной ему обширной историографии. В частности, докладчик отметил, что мало внимания уделяется такому факту, как ведение Сунь Ятсеном переговоров с французскими и японскими политическими кругами об оказании ими помощи китайским антиправительственным силам в свержении в стране господства императорской династии Цин. Есть известное преувеличение и в оценке дружественной позиции Сунь Ятсена по отношению к Советскому Союзу. Так, замалчивался тот факт, что он требовал денонсации первого соглашения, заключенного между СССР и Китаем. Как негативные моменты в его деятельности нужно также расценивать обложение по его инициативе чрезвычайно тяжелыми налогами населения южного Китая, что мотивировалось потребностями армии. Им поддерживалось традиционное дискриминирование и принижение прав женщин. В целом докладчик предлагал отказаться от излишней идеализации образа Сунь Ятсена.

А. Н. Хохлов (ИВ РАН) в своем выступлении зачитывал малоизвестные до настоящего времени наблюдения отечественных очевидцев жизни и деятельности Сунь Ятсена.

Доклад З. Д. Катковой (ИВ РАН) был посвящен одной из страниц деятельности видного китайского политического деятеля и дипломата Гу Вэйцзюня (Веллингтона Ху) - переговорам китайской стороны с Англией в октябре 1942 г. относительно возвращения Китаю отторгнутых от него ранее Гонконга и Коулуна. Детальное изучение хода этих переговоров свидетельствует, по мнению докладчика, что Чан Кайши и Сунь Цзывэнь настаивали на немедленном возвращении Китаю этих территорий, но Гу Вэйцзюнь считал необходимым отложить решение этих "трудных вопросов" до окончания войны.

Г. В. Мелихов (ИРИ РАН) рассказал о таком аспекте в жизни российской эмиграции в 1920 - 1940-х гг., как существование в Харбине училищ для выходцев из России, основанных на принципе самообеспечения, собственные программы которых были согласованы с Бюро по образованию. Учащиеся здесь получали достойное образование и воспитывались в духе российского патриотизма.

В докладе В. Н. Усова (ИДВ) была раскрыта малоизвестная сторона деятельности Коминтерна в 1920-х гг. - прямая валютная помощь Советской России китайскому революционному движению. Делалось это строго секретно. Хотя возможности Коминтерна в этом были ограничены его бюджетом, но существовала практика запроса дополнительных средств, и просьбы, как правило, удовлетворялись. Докладчик привел перечень ежегодных передач немалых денежных средств китайской стороне и конкретно Коммунистической партии Китая. При этом коминтерновские деятели зачастую присваивали часть этих средств, что вызвало озабоченность советского правительства и самого Ленина.

Ряд сообщений на конференции был посвящен истории Китая периода Цин (1644 - 1911). Е. Байчуань (Ун-т Жэньда, Пекин) ознакомила слушателей с осуществляемым сейчас в КНР проектом составления капитальной истории данного периода. Возглавляют его видные ученые - Дай И, Ма Дачжэн и др. К работе привлечены ученые из разных научных организаций Китая, но основной состав авторов - сотрудники Института истории периода Цин при Университете Жэньда. Работа ведется с использованием имеющегося в стране архивного материала.

Б. Г. Доронин (СПб.ГУ) отметил, что история Китая в период Цин всегда привлекала и продолжает привлекать внимание китайских историков. Интерес к ней проявился сразу после паде-

стр. 169

ния династии Цин в результате Синьхайской революции (1911). В настоящее время изучению истории этого периода также придается весьма важное значение. Свидетельством тому служит уже упоминавшийся проект создания подробной истории Китая конца XVII - начала XX в. Проект рассчитан на 10 лет и предполагает написание и издание 92 томов. Подготовка к изданию ведется на фоне повышенного внимания общественности и руководящих кругов страны к истории и гуманитарным наукам в целом. Публикуются труды по самым различным аспектам исторического прошлого страны. Например, готовится иллюстрированное издание биографий выдающихся китайских деятелей, живших в последние 3 тысячи лет.

Одна из печальных для Китая страниц истории периода Цин - уступка Японии острова Тайвань после поражения китайской стороны в войне с японцами в 1895 г. - нашла отражение в докладе В. Ц. Головачева (ИВ РАН). Отмечалось, что наибольшее давление на императорский двор в вопросе, касавшемся уступки Тайваня Японии, оказывали всесильный канцлер Ли Хунчжан и губернатор острова Чжан Чжидун. В ходе долгих и трудных переговоров Китай поэтапно, часть за частью, отдавал Тайвань японской стороне. Получив остров, Япония отказалась от своих прежних претензий на полуостров Ляодун. Не возражали против передачи Тайваня и европейские державы. Что же касается китайцев, живших на Тайване, то они провозгласили свою самостоятельную республику на острове, не желая попадать под управление чуждой для них иностранной державы. Но попытка обретения самостоятельности была подавлена, и китайское в своей массе население острова оказалось насильственно отделенным от родины.

В ряде выступлений освещались проблемы древней и средневековой истории Китая. М. Ю. Ульянов и Д. В. Деопик (ИСАА) в совместном докладе показали наличие различных, но в то же время взаимосвязанных зон интенсивного земледелия в Восточной Азии. В северной - возделывались преимущественно просо и пшеница, в южной (в районе реки Янцзы) - рис. Горы, протянувшиеся южнее реки Вэй, затрудняли контакты между отмеченными зонами. Контакты возникали в обход их - на болотистых землях и шли преимущественно с севера на юг, а не в обратном направлении. Зарождение государственных порядков способствовало интенсификации рисоводства. Помимо отмеченных центров интенсивного земледелия оно наблюдается и в районе современной провинции Шаньдун. Были и другие более мелкие изолированные очаги земледельческой культуры. На севере границы зоны земледелия достигали района современного Пекина. Далее на север простиралась отличная от древнекитайской (Хуа ся) культура. Проясняющаяся таким образом общая картина свидетельствует о том, что древнекитайская цивилизация складывалась путем сращивания различных культурных очагов, а не распространения одной, более передовой культуры из какого-либо единого центра.

С. И. Блюмхен (ИВ РАН) проследил на примере сюжетов древнекитайской расписной керамики мифологизированное представление китайцев того времени о происхождении человека. Оно не было единообразно. По одной версии человек произошел из оплодотворенных ветром паразитов на теле мифического героя Паньгу. По другой - люди были порождены в браке также мифологических персонажей - Нюйвы и Фуси. По третьей - их вылепила из глины и ила одна Нюйва. Причем в последнем случае были вылеплены только женщины, а мужчины для них дарованы самим обожествляемым Небом. При лепке применялся шнур, что коррелирует с мифологическим сказанием о шнурах, соединявших Землю с Небом. Через них небесная сила передавалась на землю. Встреча мужчин и женщин вылилась в оргию, и именно Нюйва после этого ввела институт брака.

В докладе С. И. Кучеры (ИВ РАН) была рассмотрена проблема зарождения в Китае такого важного во всей последующей истории страны социального слоя, как чиновничество. В 3-м тыс. до н.э. чиновничества в том смысле, в котором его понимают исследователи, еще не существовало. Но уже тогда упоминается о существовании "наставников народа", к которым прежде всего относился и сам государь. Их назначением было "обучать и воспитывать" народ в заданных традиционных нормах. Единого термина для их обозначения также не существовало, а их расстановка сопрягалась с пятиричным делением всего окружающего пространства на центр и четыре стороны света. Описание в источниках стройной системы бюрократического аппарата в Китае в самые ранние времена - это плод фантазии китайских летописцев последующих периодов - конца Чжоу и Хань (V-I вв. до н.э.). Нечто схожее с чиновничеством в общепринятом понимании зарождается в Китае в период Шан-Инь, приблизительно к середине 2-го тыс. до н.э. Выделение же каких-то отдельных возвышавшихся фигур и родов, как можно предполагать, имело место.

стр. 170

А. А. Бокщанин (ИВ РАН) в своем докладе обратил внимание на то, что в Китае в настоящее время проявляется интерес к деятельности оставивших заметный след в истории страны императоров, и в частности основателя династии Мин Чжу Юаньчжана (1368 - 1398). Так, исследователи находят и положительные, и отрицательные стороны его политики, что не является новым словом в науке, положительно оценивают свержение им прежней правящей верхушки (не делая акцент на монгольском, т.е. иноземном, происхождении свергнутой императорской династии), установление действенной и стройной вертикали власти и его реформаторскую деятельность в этом направлении, стремление облегчить положение народа. Отрицательно расценивается беспрецедентный размах практиковавшихся им репрессий против собственных подданных и создание всеобъемлющей системы сыска и полицейского надзора, а также его "измена" крестьянскому движению, когда он, будучи сам участником "антифеодального" крестьянского восстания, в конце концов стал императором и закрепил "феодальные", т.е. эксплуататорские, порядки. Правда, этот весьма схематизированный "классовый подход" в последнее время уходит на второй план. В целом же современные китайские историки склонны считать, что положительные моменты в деятельности Чжу Юаньчжана преобладают над отрицательными.

Как и прежде, большой интерес участников конференции был проявлен к вопросам идеологии и культуры Китая. А. И. Кобзев (ИВ РАН) подчеркнул ту существенную роль, которую играли в жизни традиционного Китая обозначавшиеся тем или иным термином понятия. В зависимости от контекста под ними могли подразумеваться отнюдь не однозначные явления. Это можно продемонстрировать на примере такого понятия, как вэнь. Оно объединяет в себе культуру и литературу, имеет определенную связь с именем правителя древности Вэнь-вана, с красным (киноварным) цветом и символически - получением государем одобрительного повеления Неба (верховного божества) на обретение престола. В философском смысле вэнь противопоставлялось всему неупорядоченному, т.е. имеющему негативную природу, хаосу. У старокитайских алхимиков вэнь - это символ распорядительной (но не политической) власти над людьми. В целом же понятие вэнь в равной мере связано и с властными полномочиями, и с культурой в широком понимании этого слова.

А. А. Крушинский (ИВ РАН) на примерах не практиковавшегося ранее подхода к толкованию 64 гексаграмм из классического древнекитайского трактата "И цзин" ("Книга перемен") развивал идею о том, что гексаграммы теснейшим образом связаны с классическим старокитайским письменным языком - вэньянь. Гексаграммы - это некое искусственное пространство, базирующееся на языковой, иероглифической основе. Язык в них предельно формализован. Происхождение гексаграмм связано с триграммами, а те, в свою очередь, с пиктограммами, имеющими изобразительные истоки. Если же говорить о толковании гексаграмм, то это концентрированное классическое отражение конфуцианства.

К. И. Жилин (ИСАА) также обратился к трактовке "И цзина", но в совершенно ином, перенесенном в современность разрезе. Полагая, что из-за все нарастающих противоречий сегодняшний мир все ближе подходит к экологическому и общему кризису, докладчик предлагал искать путь к предотвращению этого с помощью слияния воедино потенций, содержащихся как в западной, так и в восточной культуре. Западные начала он символически ассоциирует с "мужской" сущностью, восточные - с "женской". Их позитивное сочетание может быть, по его мнению, лучше всего достигнуто в России, где имеет место проявление как той, так и другой из означенных сущностей.

О практическом применении "И цзина" говорил Е. В. Бакулин (Москва). Он отметил, что интерес к этому памятнику культуры весьма велик, но трактовка содержащихся в нем положений в разных переводах дается по-разному и подчас весьма произвольно и без необходимых в данном случае комментариев. Это запутывает читателя. Поэтому задачей является восстановление текста памятника в его архетипическом, изначальном смысле. В этом случае его можно использовать на практике. В частности, считает докладчик, на основе такого текста можно строить прогнозы, выявляющие смысл и качество текущих событий.

З. Г. Лапина (ИСАА) предложила новую, углубленную трактовку такого встречающегося в древнекитайских идеологических текстах понятия, как "искусство править". Оно имело отношение к философскому пониманию места человека - его нахождения между одухотворенным Небом и Землей, его роли посредника между двумя этими стихиями. От человека в связи с этим требовалось постоянное самосовершенствование. Это символически сопрягается у классиков (в частности, у Конфуция) с "поднятием в повозку" - т.е. шлифовкой духа, наподобие шлифовки

стр. 171

керамических изделий на гончарном круге. Большое значение при этом придавалось ритуалу. Обуздание лошадей подразумевало сдерживание своих собственных чувств. Иначе говоря, при сопоставлении комментариев с древними текстами можно вполне определенно сказать, что упомянутая Колесница - это "Колесница духа", иносказательно подразумевающая взращивание в человеке общечеловеческих начал с помощью постижения и следования "вэнь" - "просвещенности и культуре".

К. И. Голыгина (ИВ РАН) обратила внимание аудитории на то, что среди отечественных и зарубежных исследователей существует не соответствующее реальности понимание текста "Шаньхай цзин" ("Книги гор и морей"). Его следует рассматривать не как географическое описание, а как астрологический, наделенный тайным содержанием трактат. Этот сокровенный смысл текста был со временем утрачен, но в древнем словаре "Эръя" он имеется. Все описываемые здесь горы и воды - мифологичны и относятся к небесной сфере - звездам и созвездиям. Поэтому пытаться идентифицировать их с земными реалиями совершенно неправильно. Отражена здесь и схема мироустроения, взятая затем Сыма Цянем при написании им знаменитых "Исторических записок". Текст "Шаньхай цзин" четко структурирован. Его происхождение восходит к древнейшим рисованным календарям и к "И цзин". Составление текста памятника приписывается мифологизированному правителю Юю. В реальности же он был составлен людьми, связанными с бытовавшим ранее обычаем жертвоприношений звездам. Любопытен также факт - в Китае существует Общество по изучению "Шаньхай цзин".

И. П. Карезина (ИФТИ, Москва) ознакомила слушателей с имеющимся переводом на китайский язык "Православного катехизиса". Он был выполнен в 1781 г. архимандритом Бичуриным и напечатан в Российской Духовной миссии в Пекине. Переиздавался в Шанхае. В Санкт-Петербурге хранится более 120 экземпляров этого перевода. На некоторых экземплярах имеются автографы переводчика.

По сложившейся традиции на заключительном заседании участники конференции отдали дань памяти нашим предшественникам на ниве китаеведения. В связи с 90-летием со дня рождения В. Н. Рогова помнящие его сослуживцы - Л. П. Делюсин, А. Н. Хохлов и другие - поделились своими воспоминаниями о встречах и совместной работе с этим ярким человеком, о его многосторонней, в том числе научной, деятельности.

Permanent link to this publication: