Говорить и писать о Юрии Германовиче Виноградове в прошедшем времени, ставить рядом с именем Юры слово "был" невозможно тяжело, до боли в сердце...

Сегодня уже трудно восстановить в памяти нашу первую с Юрой встречу: это было году в 1959-1960, то есть лет сорок тому назад, когда мы школьниками посещали археологический кружок при Государственном Историческом музее. Уже тогда Юра выделялся среди всех нас каким-то особым, глубоким и целеустремленным отношением к науке и более основательными знаниями.

В 1962 г. мы с Юрой оказались участниками настоящих археологических раскопок античного памятника у дер. Поповка в Северо-Западном Крыму. Вскоре мы подружились, и я узнал, что Юра самостоятельно изучает древнегреческий язык и даже цитирует по памяти отрывки из древних авторов! Мы обитали в одной палатке и имели достаточно времени для бесед об античной истории и планах относительно продолжения образования.

Общаясь с Юрой, я открыл для себя еще одну удивительную грань его дарования - вскоре выяснилось, что он еще и поэт, причем знающий основы стихосложения. Этот его талант послужил причиной появления на свет цикла песен, поэм и баллад на археологическую тематику. Некоторые песни Юрия Германовича исполняются в разных экспедициях уже несколькими поколениями археологов, причем, в большинстве случаев, в качестве "народно-археологических".

стр. 230

Август 1968 года. Тихий, теплый крымский день на исходе. Длинные тени от наших согбенных фигур бегут впереди нас, а позади остается двойная цепочка следов от наших босых ног. Если оглянуться, то можно увидеть, как морские волны, как бы нехотя, сначала слизывают на пробу несколько отпечатков, а затем, войдя во вкус, съедают все следы... Но мы не оглядываемся. Мы смотрим и движемся вперед вдоль кромки воды, сгибаясь под грузом виноградных гроздьев. Отборный янтарный "чауш" похищен нами с необозримых виноградников в окрестностях археологического лагеря и должен быть доставлен туда к праздничному столу вечно голодных археологов.

Единственной одеждой на худощавой, бронзовой от загара, высокой фигуре Юры являются плавки, поскольку из своих брюк он соорудил импровизированный мешок, завязав узлами концы штанин. Для этой же цели он приспособил и свою ковбойку. Оба "мешка" он несет на правом плече, ухитряясь при этом в левой руке элегантно держать небольшой чемоданчик, в который он поместил самые спелые грозди. Мы громко распеваем сочиненную нами прошлой ночью песню и над гладью Понта летят слова: "Плывет триера прямо в Гермонассу, на ней нет ни руля и ни компасу, не смотрите, что мы босы, мы - понтийские матросы, мы выходим в море штормовое...".

Настроение у нас прекрасное: мы в античной экспедиции, нас ждут наши ребята и начальник - Ольга Давыдовна Дашевская, вечером будет праздник, а мы с честью выполнили не лишенное риска задание и теперь приближаемся к лагерю. Все еще впереди, а мы никакие не пацаны-школьники, а два древних триерарха - Юрий Виноградов, вернее Ампеклей Родосский, и Владимир Толстиков - Пахикрат Самосский, ведущие свои корабли с грузом хиосского вина в родную гавань...

Следы Юриных ног, оставленные вдоль кромки пляжа, поглотили волны "вечношумящего Понта", но тот след, который оставил ученый Юрий Виноградов в нашей науке, несомненно, запечатлен навсегда.

Так же как в сердцах родных, близких, друзей до конца сохранится острая боль преждевременной утраты и ощущение бреши, пробитой ею в наших судьбах и в нашей науке, бреши, которую нечем заполнить.

Permanent link to this publication: