М.: Восточный университет, 2006. 416 с.

Рецензируемая книга - практически одно из первых отечественных учебных пособий по социологии современного Востока. Среди предшествующих научных исследований по проблемам социальной эволюции Востока (и шире - всех развивающихся стран) можно назвать такие труды, как "Социальная структура развивающихся стран" (1978) А. И. Левковского, коллективные монографии ученых ИМЭМО - "Развивающиеся страны: закономерности, тенденции, перспективы" (1974) и "Экономический рост и социальный прогресс" (1983), Института востоковедения "Зарубежный Восток и современность" (1-е изд., т. 1 - 2, 1974; 2-е изд., т. 1 - 3, 1980 - 1981) и, наконец, "Социальный облик Востока" (1999), редактором и автором многих глав которой является Р. Г. Ланда.

Монография предназначена в качестве учебника для студентов Восточного университета. Она представляет интерес и для студентов социологических факультетов гуманитарных, да и других вузов, ибо социология изучается ныне даже в технических институтах. Углубленное исследование восточного социума, связанное при этом с актуальнейшими проблемами (упомяну, например, вопрос об исламе и исламизме, большим знатоком которого является Р. Г. Ланда, в 2005 г. выпустивший книгу "Политический ислам: предварительные итоги"), несомненно, полезно для всех, кто интересуется современным Востоком.

Монографию условно можно разделить на две части. В первой содержится обзор взглядов ведущих зарубежных и российских социологов, важных для понимания социологии современного Востока, а также основных концепций экономического и социального развития стран Востока, существовавших в отечественном востоковедении 1960-х - 1980-х гг. Во второй части рассматриваются структуры и категории, определяющие своеобразие восточного общества, специфика сельского и городского социумов; анализируются различные социальные классы и слои практически всех ареалов Востока; рассматривается влияние на восточное общество внешнего фактора.

В первой части достаточно кратко, но весьма емко анализируются взгляды основоположников западной социологии - Огюста Конта, Эмиля Дюркгейма, Алексиса де Токвиля, Макса Вебера. (Отмечу в скобках, что сами западные социологи относят к основоположникам своей дисциплины и Карла Маркса.) Труды М. Вебера, как отмечает автор, важны для социологии современного Востока, прежде всего по вопросам роли религии и связи ее с экономической жизнью, а также бюрократии. Рассматриваются и труды историков и географов, имеющие большое значение для социологии Востока, в частности Арнольда Тойнби и Льва Гумилева. (Сюда же, наверное, можно было бы включить и упоминаемого в книге в связи с тезисом о "сопротивлении культур" Фернана Броделя с его трудом о Средиземноморье.)

Перечень авторов, чьи взгляды стали предметом анализа в книге, весьма широк - Туган-Барановский, Чаянов, Мечников, а также Маркс, Энгельс и Ленин. Анализ взглядов последних вполне оправдан. Если отойти от "синдрома отторжения" (с. 389), который действовал в 1990-е гг. в России не только в отношении всего, что связано с СССР, но и в отношении к трудам этих идеологов, то нельзя не заметить, что эти труды нередко упоминаются в работах современных западных социологов.

В противовес "экономизму" (чрезмерному абсолютизированию значения экономического фактора) Маркса-Ленина, стремлению во всем и всегда увидеть классовую борьбу (а не солидарность, как у Э. Дюркгейма) автор отдает предпочтение не какому-либо одному фактору, будь то экономический базис или классовая борьба, но многофакторному анализу, следуя в этом отношении за американским классиком социологии, русским по происхождению, Питиримом Соро-

стр. 189

киным, который, по мнению Р. Г. Ланды, выделяется из ряда прочих "по уровню своей эрудиции, знания истории, в том числе истории социологии, да и многих других наук" (с. 82).

В главах 4 и 6 автор подводит итоги научных дискуссий в отечественном востоковедении по вопросу о концепциях социально-экономического развития стран Востока в 1960 - 1980-х гг. Перечисляя основные труды участников этих дискуссий, автор, к сожалению, не упоминает коллективную монографию "Зарубежный Восток и современность", в которой принимали участие А. И. Левковский, Н. А. Симония, Л. И. Рейснер, В. Г. Растянников и сам Р. Г. Ланда. Автор анализирует концепции общих подходов к изучению развивающихся стран: многоукладности (А. И. Левковский), многоукладности с формационным укладом (В. Г. Растянников, В. В. Крылов), зависимого развития (коллектив ученых из ИМЭМО во главе с В. Л. Тягуненко), "дуалистичной экономики" (Г. К. Широков, В. А. Яшкин, В. Г. Растянников, Р. Н. Андреасян, А. Г. Динкевич), "общественного синтеза" (Л. И. Рейснер, Н. А. Симония). Он приходит к выводу, что все эти подходы "не отрицают ни его (восточного общества. - Н. Ц.) переходности, ни его многоукладности по той простой причине, что многоукладность - одно из главных выражений и верный признак переходности. Они по сути дела не противоречат друг другу в характеристике основных черт восточного общества и расходятся лишь в понимании того, как и куда оно идет, какие механизмы в его эволюции являются главными, какие второстепенными. Эти подходы можно рассматривать как взаимодополняющие" (с. 113 - 114).

Р. Г. Ланда отмечает роль в становлении отечественной социологии современного Востока А. И. Левковского (1924 - 1985), который считал основой переходного характера восточного общества многоукладность, определяемую как его внутреннюю конфликтность, "показатель великого столкновения противоположных тенденций в общественной эволюции" (с. 135). Автор указывает, что "многоукладное общество не одномерно, а многомерно, не однолинейно, а многопотоково, не стоит на месте, а развивается, но еще более - противоречиво, конфликтно и многообразно, чем нормальное общество европейского типа". Особо подчеркивается, что "настало время поставить вопрос о стойкой многоукладности, сопровождающей весь процесс исторического развития Востока (курсив автора. - Н. Ц.) с момента его выхода из первобытнообщинного состояния" (с. 137).

Важным представляется и тезис автора о дуальности и комплексности социологии Востока. Дуальность социологии Востока состоит в том, что она как бы распадается на две части: изучение традиционного общества и изучение современных тенденций в жизни восточных социумов, в особенности модернизации. Наряду с этим в реальности (и это прослеживается во многих разделах его книги) и традиционное, и современное часто переплетены. Комплексность связана с тем, что социология Востока является неотъемлемой частью "востоковедения как давно сложившегося комплекса дисциплин, изучающих экономику, историю, политику, культуру и духовную жизнь афро-азиатского общества в их неразрывном единстве и более тесном, чем на Западе, взаимовлиянии" (с. 99 - 100).

Большое теоретическое значение для конкретного анализа восточных реалий имеют и выделенные в монографии особенности формационных и цивилизационных процессов на Востоке: "1) большая, чем на Западе, длительность переходных межформационных эпох; 2) смешанный, "нечистый" характер любого общественного строя и его стойкая многоукладность; 3) особая роль фактора "сопротивления культур"; 4) совершенно не схожая с ситуацией на Западе цивилизационная и этническая гетерогенность; 5) гипертрофированное значение государства и религии, рождающее столь же гипертрофированные привилегии и влияние бюрократии и духовенства; 6) противоречивая и многоплановая роль колониализма; 7) неоднородность, неоднозначность и анклавность развития капитализма" (с. 145).

Именно эти черты определяют своеобразие восточного социума, а не какая-то экзотика, "женственность", эмоциональность культуры Востока в противоположность "мужественности", интеллектуальности культуры Запада (с. 105). Тем более, если учесть, например, что средневековая Западная Европа во многом была обязана развитием таких наук, как математика, астрономия, а также алхимия (ставшая прародительницей химии), медицина, философия, переводам трудов арабских ученых (в свою очередь, немало заимствовавших у ученых Индии). Более того, через арабский Восток, через переводы с арабского, пришли в Европу и труды многих древнегреческих мыслителей, в том числе и Аристотеля. Глубоким уважением к цивилизациям Востока, непримиримостью к европоцентризму и "востокофобии" проникнута вся книга Р. Г. Ланды.

стр. 190

Рассмотрение второй части книги можно начать с глав, в которых анализируются структуры и категории, имеющие значение для понимания особенностей восточного социума. Это - этнонациональные структуры (глава 7), религии, конфессии, верования (глава 8), традиционные социальные общности (глава 9). Главы эти интересны тем, что в них обобщен колоссальный фактический материал. Удачно прослежена связь этноконфессиональных и социальных проблем, показана нередко существующая на Востоке этносоциальная стратификация, когда одним этносам отведены высшие роли, а другим - низшие. Ярко охарактеризована особая роль религиозного фактора в современном восточном социуме, религиозная ситуация в основных странах Востока. Особое внимание уделено таким злободневным вопросам, как роль ислама, корни возникновения исламизма, особенности исламистского движения в разных странах. Рассматриваются и такие "детективные" вопросы, как вопрос о суфийских братствах, об исмаилитах.

Анализируя вопрос о "естественной социальности" на Востоке, автор делает весьма актуальное замечание о том, что "опыт Чечни, Таджикистана, Афганистана, да и многих регионов Азии и Африки, указывает на необходимость скрупулезного учета этнических, конфессиональных, родовых, племенных, сословных, кастовых и прочих патриархальных связей естественной социальности, которые на Востоке сплошь и рядом доминируют над отношениями классовыми или иными, определяемыми сугубо экономической или узкополитической заинтересованностью" (с. 200).

В книге указывается, что для многих стран Востока типичным было появление синтезированных форм предпринимательства в рамках средневековых гильдий и корпораций (в их числе и землячеств). Нередко на восточном базаре мелкие торговцы объединены по принципу земляческих связей, при этом одно землячество занимается торговлей одним товаром, другое - другим. Отношения найма рабочей силы и отношения внутри клана, землячества переплетаются, и наемная рабочая сила утрачивает те черты, которые присущи ей в странах Запада. На Востоке типичными становятся многоликость и многофункциональность, двойственность статуса и функций (крестьянин-предприниматель, феодал-капиталист, феодал-бюрократ).

В итоге на Востоке надо всегда учитывать воздействие традиционных общностей и связей на самые модернизированные силы и институты. Во многих дальнейших разделах автор возвращается к вопросу о переплетении традиционного и современного на Востоке. В разделе о средних слоях говорится о том, что восточный интеллигент может совмещать диплом западного университета с приверженностью к какому-либо религиозному братству или секте, "святому" аскету или бродячему дервишу. Традиционные земляческие связи играют важную роль в формировании бюрократии (например, "тикритизация", которая имела место в Ираке при Саддаме Хусейне, выходце из города Тикрита).

Деревня Востока со всем конгломератом социальных слоев, составляющим сельский социум, является предметом рассмотрения в главе 10. Важной чертой сельского социума является его многоукладность, сплетенность различных типов и моделей в единую сложную ткань, порождающую многоликие и многофункциональные в социальном отношении переходные категории, слои и отдельные личности. Низшие слои деревни - безземельные, безработные и полубезработные, нередко выступающие в качестве неоплачиваемых семейных работников, "лишних ртов", составляют резерв для исхода в город, где они пополняют городские низы.

Город Востока как единое целое является предметом рассмотрения главы 11. Здесь опять можно проследить очень важную сегодня (при возрастании роли Востока) мысль о том, что отношения центр - периферия не являются чем-то неизменным, застывшим, роли (как и социальные роли во взаимодействии людей в общественных коллективах) иногда меняются на диаметрально противоположные. В книге приведены сведения из трудов отечественных востоковедов о том, что в 1300 г. в самом крупном городе Европы Париже было 250 тыс. жителей, в Европе крупные, более чем стотысячные города можно было пересчитать по пальцам. А в одном только Китае насчитывалось не менее четырех городов с населением от 300 тыс. жителей. В конце XVI в. на Востоке проживало 68% всего населения Земли. В XVII в. на Восток приходилось более 77% производства готовых изделий (мануфактурного производства). Европа казалась людям Востока бедной и отсталой частью света. В главе рассматриваются различные типы городов и производится их классификация. Очень интересно вклинивается сюда и вопрос об истории морисков - мавров (арабов) Испании, которых "католические величества" заставили эмигрировать, буквально выгнав их из страны; мориски вынуждены были поселиться в некоторых странах Север-

стр. 191

ной Африки и Ближнего Востока. История их буквально находится на стыке религиозных, экономических, социокультурных проблем.

Последующие главы представляют собой рассмотрение своего рода "анатомии восточного социума". В них по отдельности характеризуются основные классы и социальные слои, составляющие восточный городской социум (сельский социум анализируется в основном в главе о восточной деревне).

При анализе различных страт, составляющих буржуазию, предпринимательские слои стран Востока, большое внимание уделяется такой особой социальной категории, как бюрократическая буржуазия, продукт сращивания власти и собственности. Автор вводит целый ряд категорий: бюрократическая буржуазия, феодально-бюрократический капитал (нефтекратии Персидского залива), военно-бюрократический капитал (Таиланд, Индонезия) и даже буржуазные бюрократы-компрадоры (ряд стран Тропической Африки) и противостоящий им демократический капитал, низшие слои национальной буржуазии (не путать с мелкой буржуазией!). В условиях Востока совсем нередкой бывает ситуация, когда разные слои одного и того же класса буржуазии находятся по разные стороны баррикад. Демократический капитал, который с 1970-х гг. растет преимущественно "снизу" - из небуржуазных и даже полупролетарских трудовых слоев - и базируется на мелкокапиталистическом укладе, выступает за иной вариант развития, нежели крупный национальный капитал и бюрократическая буржуазия, или военно-бюрократический капитал, или феодально-бюрократический капитал, и тем более буржуазные бюрократы-компрадоры, борется с ними и с бюрократией. Как показано, эти противоречия достигали особой остроты в ряде арабских стран, в Пакистане, Бангладеш, Индонезии, Малайзии. Впрочем, замечу, что, учитывая развитие субподрядных отношений мелкого производства с крупным, зачастую с теми же ТНК, особенно в НИС (в частности, в Сингапуре, Южной Корее), а также и в Индии, нередко низшие слои связаны отношениями партнерства с крупным капиталом, а противоречия между ними не выходят за рамки противоречий между партнерами.

Особенно интересным представляется анализ автором в главе о предпринимательстве (12) и в главе о внешнем факторе (14) вопроса об инонациональном капитале в Юго-Восточной Азии и в арабских странах. В главе о классовой дифференциации городского общества (13) детально анализируются социальные слои и конгломераты слоев восточного города.

Особое место занимает проблема бюрократии, бюрократической элиты и, шире, управленческой элиты (Р. Г. Ланда - автор книги об управленческих слоях в странах Востока). Гипертрофированная роль государства не только в политической, но и в экономической жизни во многом предопределяет всесилие бюрократии. В состав правящей элиты стран Востока входят в различных вариантах сочетаний: верхушка бюрократии, политические и общественные деятели, вожди племен и этноконфессиональных общин, предводители религиозных братств и сект, авторитетные духовные и светские лидеры. Важная часть бюрократии - экономическая технократия, управляющие предприятиями госсектора. "Средний слой чиновников" видный отечественный историк-арабист Н. А. Иванов называл "своего рода бюрократической мелкой буржуазией". Р. Г. Ланда приводит его слова о том, что в целом бюрократическая буржуазия склонна к беспредельной концентрации власти и могущества; она не терпит социального плюрализма. Отсюда ее стремление монополизировать политику и экономику, подчинив себе как госаппарат, так и частный капитал. В книге представлено много данных, основанных на фактическом материале, о существующем колоссальном разрыве в уровне доходов верхушки бюрократии и рядовых тружеников госсектора.

Важной социальной категорией для Востока являются средние слои, к которым относятся "лица, не владеющие средствами производства, но обладающие образованием, знаниями и квалификацией, необходимыми для организации, ориентации и удовлетворения потребностей экономической и духовной жизни современного общества" (с. 318; курсив автора. - Н. Ц.). Характеристика всеобъемлющая, но, на наш взгляд, в ней упущен такой параметр, как достаточно высокий ("средний") уровень дохода, который конечно же неодинаков в разных странах. Сам по себе фактор образования и квалификации занятых специалистов, в переходных странах например, может и не гарантировать достаточно высокого ("среднего") уровня дохода, недаром в последние годы много внимания в публикациях международных организаций уделяется такой категории, как "работающие бедные" (а в некоторых переходных странах слово "бюджетники" стало обозначением лиц, по своим доходам могущих быть отнесенными к городским низам).

стр. 192

Говоря о квалифицированных технических специалистах, автор приводит сведения о высокой доле среди них тех, кто получил образование в западных странах. В главе 14 говорится о помощи СССР развивающимся странам. Но можно было бы сказать и о том, что в целом ряде афро-азиатских стран, в том числе и в тех, которые никогда не относились к странам соцориентации и всегда отличались прозападной политикой, например в Сенегале, немало выпускников советских вузов, профессиональных учебных заведений. Если речь идет о смешанных семьях, то часто эти семьи создавались именно студентами из стран Азии, Африки, Латинской Америки, которые, закончив учебу, уезжали, захватив с собой на родину русских жен. Конечно, получение образования в зарубежной стране отнюдь не гарантия сохранения к ней теплых чувств, бывает и совсем наоборот (это же, кстати, относится и к обучению на Западе, чьи университеты взрастили немало борцов против западного влияния). В целом, однако, выпускники советских вузов, владеющие русским языком, во многих странах сохраняют определенную приверженность к постсоветским странам.

Отдельный параграф посвящен пролетариату восточных стран. Значительную его часть составляют рабочие относительно небольших предприятий мелкокапиталистического уклада, нефабричный пролетариат. Пролетариат восточных стран раздроблен и на другие категории: работники предприятий госсектора, работники предприятий, принадлежащих иностранному капиталу, филиалов ТНК, работники крупных предприятий, принадлежащих национальному капиталу, не всегда имеют общие интересы. Важное место в этой главе уделено и такому злободневному ныне вопросу, как иммигранты из стран Востока на рынке труда в странах Персидского залива, в Западной Европе, в частности во Франции, где в ноябре 2005 г. прокатилась волна протестных выступлений иммигрантов.

Последний по порядку, но не по значению, рассмотренный в этой главе сегмент городского населения, особенно в качестве потенциально "горючего материала", возможностей его участия в разного рода протестных движениях, - это городские низы. При капиталоемкой модели индустриального развития значительная часть рабочей силы не может найти себе места в современном производстве, она оседает в неформальном секторе, в сфере услуг с ее гипертрофированной занятостью, которая практически служит ширмой для скрытой безработицы. Автор показывает роль городских низов, "базара" в исламской революции в Иране, характеризует такое явление, как "политическая пауперизация" на примере палестинцев.

В главе 14 анализируется воздействие на восточный социум внешнего фактора - помощи западных стран, СССР, прямых иностранных частных инвестиций, общее воздействие глобализации, неоднозначное и противоречивое. Автор приходит к выводу о том, что в условиях глобализации противоречия и контрасты капиталистического рынка поднимаются "на межгосударственный и межцивилизационный уровень, что и объясняет во многом все более нараставшее со второй половины XX в. обострение отношений Восток - Запад, восходящее в ряде аспектов к противостоянию ислама и христианства времен крестовых походов" (с. 413). Наряду с этим в условиях глобализации открываются и новые перспективы, например, перспектива "восточно-азиатского" или "южноазиатского" воздействия на социальную структуру и социальный облик Ближнего Востока и Северной Африки, иного, чем это имело место раньше.

К рецензируемой книге имеются некоторые замечания несущественного характера. Например, цифры об "утечке умов" в США (с. 330), представляются заниженными; вызывают сомнения данные о сокращении числа стран Азии, получающих иностранные инвестиции (с. 397).

Если бы книга переиздавалась и перерабатывалась (думаю, она могла бы выйти под общим грифом ИВ РАН - Восточный университет), то желательно было бы увеличить тираж и сделать твердую обложку. Можно было бы более рельефно выделить параграфы и даже просто некоторые абзацы.

Ну а в целом хотелось бы порекомендовать всем, кто интересуется Востоком, раздобыть и прочитать нужную книгу видного отечественного востоковеда Р. Г. Ланды.

Permanent link to this publication: