Наступление третьего тысячелетия являет собой важную веху в историческом развитии арабских стран и органично совпадает с формированием элементов новой структуры международных отношений. В переходный период своего внутреннего развития Россия находится на важном этапе переосмысления национальных, государственных интересов как в области внутренней, так и внешней политики. Проблема нахождения гармоничного сочетания различных сфер российских интересов за рубежом, оптимального соотношения западного и восточного направлений внешнеполитической активности страны, соответствующих усилий и их эффективности с точки зрения укрепления авторитета России на международной арене и стабилизации внутриполитической и социально-экономической ситуации в стране становится крайне актуальной.

Неизбежная для России включенность в процесс формирования новой системы международных отношений определяет ее практическое участие в событиях в Арабском мире и на Ближнем Востоке в целом. В последние годы своего существования Советский Союз встал перед насущной необходимостью выработки принципиально новых подходов к своей политике в регионе, приведения ее в соответствие с задачами формирования многополюсной системы международных отношений, идущей на смену биполярному конфронтационному миру. Решение этой задачи, унаследованной Россией от бывшего СССР, заключается, как представляется, не просто в восстановлении прежней структуры политических и экономических связей с арабскими странами, а в построении на их основе новой практики взаимного сотрудничества и иного понимания российских национальных интересов.

К тому же после распада СССР развитие международной и региональной обстановки привело к тому, что как Россия, так и государства Ближнего Востока фактически оказались в едином геополитическом, геостратегическом пространстве с резко возросшей взаимозависимостью и взаимообусловленностью идущих здесь политических и экономических процессов. Речь, в частности, идет об образовании к югу от нашей страны новых геополитических реалий, суть которых состоит в формировании пояса близких по религии государств, простирающегося от региона Ближнего Востока непосредственно до границ России, в результате образования независимых государств в Закавказье и Средней Азии. В этой связи ближневосточный регион приобретает особо важное значение для реализации российских интересов в южной зоне постсоветского пространства. В то же время складывающаяся сегодня на Ближнем Востоке ситуация является для России весьма непростой и потенциально опасной, поскольку новые геополитические реалии здесь могут сформироваться без участия России и должного учета ее интересов.

Анализ развития событий в регионе свидетельствует о том, что отношения между ближневосточными государствами все еще представляют собой отношения между

стр. 99

национальными "центрами силы". Характер же отношений между основными элементами системы международных отношений по-прежнему, несмотря на различные многосторонние формы взаимодействия, определяется в первую очередь параметрами национальной мощи государств.

Поскольку Ближний Восток является зоной опасных международных конфликтов, перспективы урегулирования которых остаются достаточно проблематичными, происходящие там события непосредственным образом затрагивают национально-государственные интересы России, прежде всего на Кавказе и в Средней Азии. В связи с этим стабильность и предсказуемость развития политической и геостратегической ситуации на Ближнем и Среднем Востоке, в регионах, прилегающих к нашим границам, границам СНГ, а также обеспечение прочного мира и безопасности, является императивом российской внешней политики на Ближнем Востоке. Снижение уровня конфронтационности там будет способствовать нейтрализации аналогичных или схожих деструктивных процессов на территории России и в границах постсоветского геополитического пространства.

В силу своего географического положения Ближний Восток вряд ли сможет долго оставаться на периферии военно- политических раскладок международного и регионального характера. В связи с этим Россия крайне заинтересована в неучастии стран региона в военно-политических союзах, которые хотя бы в гипотетическом плане могли бы представлять угрозу государственным интересам и безопасности РФ, а также в обеспечении свободного гарантированного прохода наших судов через Босфор и Дарданеллы и выхода их в Мировой океан через Средиземное море.

Сохраняется и значение региона в качестве одного из основных источников энергоресурсов, важнейшего узла пересечения мировых коммуникаций, емкого рынка сбыта товаров за твердую валюту. В этой связи к категории долгосрочных российских интересов на Ближнем Востоке можно отнести создание благоприятных условий для оптимального развития сотрудничества России со странами региона, российского участия в проектах их экономического развития на двусторонней и многосторонней основах, доступа наших товаров, в том числе военно-технического характера, на рынки этих стран.

Обретение Россией статуса правопреемницы СССР в международных делах и тем самым "титула" коспонсора ближневосточного мирного процесса налагает на нее серьезные обязательства. А соответствие этой роли и обеспечение на деле наших интересов не только требует наличия достаточного экономического и военно-технического потенциала, но и предполагает активные меры по реализации такого потенциала при проведении ее внешнеполитической линии в регионе.

К сожалению, вплоть до настоящего времени Россия не смогла выработать четкие ориентиры своей политики на Ближнем Востоке. Усиливающиеся расхождения в оценках ситуации в ближневосточном регионе и выборе приоритетов в самой России дезориентируют ее соседей и ослабляют позиции страны на Ближнем и Среднем Востоке.

Вместе с тем в настоящее время, несмотря на переживаемые ею политические и экономические трудности, Россия имеет значительный стратегический простор для активизации своей политики на Ближнем Востоке, а широкий спектр ее исторически сложившихся связей с арабскими странами и накопленный за последнее десятилетие опыт взаимоотношений с Израилем создают предпосылки для укрепления роли России в регионе в качестве значимой экономической и политической силы.

Произошедшая 11 сентября прошлого года в США трагедия еще раз показала, насколько губительными и масштабными по своим последствиям могут быть результаты игнорирования или недоучета происходящих в регионе процессов. Между тем события последних лет в Алжире и Судане, Дагестане и Ферганской долине, некоторых

стр. 100

других районах мира выявляют ряд важных тенденций в новейшей истории ислама, суть которых сводится, на наш взгляд, к синхронной активизации религиозно-политических движений определенной направленности в странах мусульманского ареала от Марокко до Индонезии и от Судана до Татарстана. Конечно, было бы неверным и преждевременным говорить о том, что современные процессы в мире ислама вовсе лишены теологической глубины. Однако, как свидетельствуют многочисленные примеры из зарубежной и отечественной практики, новейшие общественно- политические течения, выступающие под флагом ислама, в меньшей степени тяготеют к религиозно-богословской сфере и духовному самопознанию. Они реализуются по большей части в области идеологии и общественно-политической деятельности, что зачастую ведет к эскалации экстремизма и насилия, религиозной нетерпимости и террора, в том числе и по отношению к единоверцам, "неправедным" с точки зрения адептов этих течений, а также подрывных действий в отношении существующих государственных образований. Недавние поражения приверженцев некоторых из этих течений в военной области в Алжире, Дагестане, Чечне, в парламентской практике в Турции, Судане, а в сфере внутренней политики в Иране и Саудовской Аравии, способны, очевидно, подтолкнуть их к более радикальным мерам и решительным действиям реваншистского характера.

В последние десятилетия XX в. терроризм и экстремизм оказались неразлучными спутниками государств Ближнего Востока и существенно усилили его конфликтный потенциал, суть которого в прошлом сводилась массовым сознанием в основном к арабо-израильскому конфликту и противостоянию двух мировых систем.

В расстановке политических сил на Ближнем Востоке одной из ключевых стран является Сирия. Для сирийского общества характерны исторически сложившаяся многоконфессиональность, наличие различных по численности и степени консолидированности и влиянию на внутриполитическую жизнь религиозных общин, а также жесткая государственная политика, направленная на недопущение религиозной и межобщинной розни. На протяжении последних нескольких лет в стране наблюдается тенденция к исламизации общества и политизации верующих. Это создает благоприятные социальные и идеологические предпосылки для возникновения, при стечении определенных обстоятельств, серьезных противоречий в обществе, их эксплуатации различными силами внутри Сирии и за рубежом в своих целях.

Несмотря на то, что активно действовавшее в 1950-1960-е годы в Сирии движение "Братьев-мусульман" и связанные с ним исламистские группировки были полностью разгромлены в период с 1963 по 1982 г., анализ современной идеологической и религиозной обстановки в Сирии свидетельствует о нарастании активности исламистов, выступающих в целом с оппозиционных политическому режиму позиций. Наряду с раздающейся время от времени завуалированной критикой властей в ходе регулярных проповедей в мечетях (которых в стране насчитывается около 2500) отмечается создание новых исламистских организаций, выступающих против властей. Так, в начале 1996 г. местными спецслужбами была раскрыта нелегально действующая в Сирийской Арабской Республике (CAP) с конца 1995 г. организация так называемых сирийских ваххабитов с опорными пунктами в Дамаске и Халебе, куда входили представители технической интеллигенции и деятельность которой финансировалась частью суннитской торговой буржуазии Дамаска. Основными причинами активизации исламистов в CAP, как полагают наблюдатели и даже представители официальных властей, послужили: снижение жизненного уровня населения; ухудшение его социальной защищенности в целом; рост безработицы среди молодежи; идеологическое давление со стороны утвердившегося в стране режима на творческую интеллигенцию; разрастание беднейших слоев населения за счет размывания среднего класса; своего рода демонстрационный эффект от проведения рядом государств региона политики, направ-

стр. 101

ленной на поддержку местных религиозных организаций и их руководства в политических целях; длительная и глубокая вовлеченность Дамаска в междоусобную борьбу различных конфессий в соседнем Ливане ¹ .

В настоящее время власти в большей степени обеспокоены не столько самой внутренней радикальной исламской оппозицией, которая, несмотря на ряд досадных накладок, в целом жестко контролируется органами безопасности, сколько ее связями с зарубежными исламистскими организациями и процессом массовой исламизации сирийского общества. Главная задача видится ими здесь в том, чтобы придать этому процессу контролируемый характер, не дать ему перерасти в угрозу существующему режиму.

В то же время неудачей закончились предпринимавшиеся президентом Хафезом Асадом попытки по созданию так называемой исламской партии, преимущественно из числа суннитов, во главе с известными представителями религиозного истеблишмента CAP M. Шейхо и Р. Бути, с тем чтобы в дальнейшем интегрировать ее в существующую политическую структуру - Прогрессивный национальный фронт и таким образом направить происламистские настроения в легальное русло.

Руководство CAP стремится поддерживать и укреплять связи с оппозиционными исламскими силами в арабских странах. Поводом к этому служит нынешнее состояние процесса ближневосточного урегулирования и необходимость решения связанных с этим внешнеполитических задач ² . Без преувеличения можно сказать, что Сирия по-прежнему является одной из ключевых фигур в затянувшемся арабо- израильском противостоянии. Такое международное положение Сирии в значительной мере обусловлено беспрецедентным по политическим меркам региона почти 30- летним правлением X. Асада, в период которого страна практически не знала политических потрясений и, несмотря на многочисленные проблемы, связанные в первую очередь с отвлечением огромных ресурсов на нужды обороны и безопасности, смогла добиться серьезных успехов в экономике, во всяком случае, оградила себя от угрозы провала в наиболее уязвимой сфере - обеспечении продовольствием. Приход к власти X. Асада и начало провозглашенного им реформистского движения ознаменовали новый этап во внутренней и внешней политике Сирии. Международный имидж страны в тот период в значительной степени определялся ее лидером. Его личный вклад в превращение Сирии в полноценного и равноправного партнера в межгосударственных отношениях исключительно велик. Именно при X. Асаде развитие советско-сирийских связей достигло своего пика, и он никогда не забывал о тех преимуществах, которые имел Дамаск от особых отношений с Москвой.

Позитивную основу для становления отношений с Сирией заложила позиция Советского Союза в феврале 1946 г. в ООН. СССР поддержал право Сирии и Ливана на полную независимость и высказался за немедленную и одновременную эвакуацию французских и британских войск с территории этих стран. В условиях "холодной войны" Восточное Средиземноморье имело для Запада, прежде всего США, важное стратегическое значение как для создания там военных баз, так и для борьбы против национально- освободительных движений, опиравшихся преимущественно на поддержку СССР.

Складывавшаяся ситуация в регионе подталкивала арабов к сближению с Советским Союзом. В ноябре 1955 г. дипломатическая миссия Сирии в Москве и миссия СССР в Дамаске получили статус посольств. В конце 1956 г. правительство Сирии заключило торговые и платежные соглашения с ГДР, Румынией, Венгрией и Болгарией, а также с Чехословакией, о закупке произведенных в СССР вооружений. В августе 1957 г. сирийский министр обороны подписал в Москве соглашение о военном и экономическом сотрудничестве, в сентябре того же года советская военно- морская эскадра посетила сирийский порт Латакия. В октябре 1957 г. в Дамаске было подпи-

стр. 102

сано соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве между СССР и CAP.

Баасистская революция в Сирии 8 марта 1963 г. и приход к власти в стране мелкобуржуазной в своей основе партии "Баас", в целом прогрессивно настроенной и провозгласившей в своих программных документах ряд социалистических идей, расширили возможности для установления диалога и взаимопонимания лидеров Сирии с советским руководством. Москва согласилась построить Евфратскую плотину и увеличить поставки в CAP оружия. В январе 1967 г. начались советско-сирийские контакты на партийном уровне между КПСС и Партией Арабского социалистического возрождения (ПАСВ).

Будучи прагматичным и, по сути, идеологически не ангажированным политиком, X. Асад тем не менее осознавал все значение сотрудничества с СССР для укрепления обороноспособности Сирии и обеспечения ей стратегической поддержки ³ . Необходимость восстановления военно- политического баланса в регионе после войны 1967 г. потребовала от Дамаска и Каира более тесно координировать с Москвой свои планы в военно-политической области.

Укрепление советско-сирийских и советско-египетских связей и увеличение военных поставок в Сирию и Египет оказались недостаточными для обеспечения длительного противостояния Израилю. Война 1973 г. стала своего рода пиком "вовлеченности" СССР в ситуацию на Ближнем Востоке. Так, в ответ на организацию американцами беспрецедентного воздушного моста в Израиль по срочной доставке оружия и боеприпасов, Советский Союз начал крупнейшую операцию по переброске самолетами вооружений в Сирию и Египет. А советская средиземноморская эскадра была усилена и сосредоточена в зоне, прилегающей к театру военных действий. Несмотря на это, отсутствие координации между Сирией и Египтом привело к утрате полученных в начале боевых действий преимуществ. С другой стороны, как и в 1967 г., позиция СССР позволила предотвратить сокрушительное поражение арабов и смену политических режимов в Египте и Сирии. Активизация советско-сирийских контактов после войны 1973 г. укрепила двусторонние отношения и способствовала налаживанию тесной внешнеполитической координации между СССР и CAP. С марта по май 1974 г. министр иностранных дел Советского Союза трижды посетил Сирию, а в апреле того же года X. Асад провел переговоры в Москве с советским руководством. Все это обеспечило Дамаску возможность добиться от Израиля более существенных уступок при заключении соглашения о разъединении войск, нежели это удалось египтянам ⁴ .

После подписания Египтом в 1979 г. кэмп-дэвидских соглашений и сепаратного урегулирования АРЕ отношений с Израилем Сирия заняла особое место в советской политике на Ближнем Востоке. Подписание в 1980 г. советско- сирийского Договора о дружбе и сотрудничестве способствовало значительной активизации взаимодействия двух стран, прежде всего в военно-технической области. В Сирию стали осуществляться массированные поставки советского современного оружия на весьма льготных условиях (с оплатой 50% стоимости в кредит на 10 лет из расчета 2% годовых). Всего до 1991 г. Сирии было поставлено вооружений и военной техники (ВВТ) на общую сумму около 30 млрд. долларов ⁵ .

В тоже время торгово-экономические связи с Советским Союзом имели важное значение для сирийской экономики, особенно таких ее ведущих отраслей, как энергетика, нефтяная промышленность, сельское хозяйство и др. За годы сотрудничества при техническом содействии советских организаций в Сирии построены Евфратский гидротехнический комплекс с ГЭС мощностью 800 Мвт, гидроузел "Тишрин" мощностью 400 Мвт, около 1.5 тыс. км железных дорог, 2.8 тыс. км линий электропередач (ЛЭП), ирригационные и водохозяйственные объекты, обеспечивающие орошение

стр. 103

около 60 тыс. га земель, завод азотных удобрений в Хомсе, ряд учебных центров профтехобразования, обустроены нефтепромыслы на открытых на северо-востоке страны месторождениях. Советские организации поставляли в Сирию машины и оборудование (около 75% от общего объема экспорта), сырье и материалы (около 20%), в том числе прокат черных металлов, стальные трубы, пиломатериалы, масла, смазки, другие товары. В свою очередь, Сирия поставляла в СССР нефть, хлопок, фосфаты, а также товары народного потребления (ткани, трикотаж, парфюмерно-косметические изделия, медикаменты и другие товары), которые составляли 90% общего импорта из CAP ⁶ .

С началом перестройки позиции СССР на Ближнем Востоке существенно ослабились и маргинализировались, что привело к свертыванию двустороннего сотрудничества по многим направлениям с государствами этого региона - традиционными партнерами Советского Союза. "Новое мышление" во внешней политике СССР существенно меняло облик и характер международных отношений, в том числе и в ближневосточном регионе. Новые принципы советской внешней политики требовали пересмотра прежнего подхода к урегулированию ближневосточного конфликта и отношений с его основными участниками. Смещение внешнеполитических акцентов на решение глобальных, общечеловеческих проблем, односторонний отказ СССР от использования силы в международных делах и военного решения международных конфликтов, признание государства Израиль и восстановление с ним дипломатических отношений были восприняты большинством арабов как изменение стратегии советской внешней политики, как отход Советского Союза от своего прежнего курса на поддержание стратегического паритета на Ближнем Востоке, который лежал в основе концепций национальной безопасности большинства арабских государств после 1979 г. В ходе своего визита в Москву в апреле 1987 г. и встречи с М. Горбачевым сирийский президент X. Асад заявил: "...Все говорят о правах и международных нормах, хартиях и резолюциях. Однако в конечном счете вы обнаруживаете, что все дела в мире, так или иначе, решаются с помощью силы..." ⁷ .

Действительно, "новое мышление" советского руководства существенно повлияло на внешнеполитическую доктрину CAP и поставило Дамаск перед необходимостью пересмотра своей региональной стратегии. В течение довольно длительного времени ключевым компонентом сирийской концепции национальной безопасности служила позиция Советского Союза, который рассматривался Дамаском в качестве главного источника военной помощи и политической поддержки и прежде всего стратегического партнера Сирии в случае вооруженного конфликта в соответствии со статьей 6 Договора о дружбе и сотрудничестве 1980 г. В то же время, как свидетельствуют даже западные исследователи, за годы сотрудничества с СССР Сирия не превратилась в советского сателлита (впрочем. Советский Союз никогда и не ставил перед собой такой задачи). Более того, отношения стратегического партнерства и учета взаимных интересов не только обеспечивали значительную долю самостоятельности в политике CAP на международном и региональном уровнях, но и создавали для нее благоприятные условия.

Вместе с тем Сирия служила одним из важных объектов ближневосточной политики СССР. В условиях биполярного мира Москва рассматривала Дамаск в качестве важного плацдарма для осуществления своих внешнеполитических целей на Ближнем и Среднем Востоке. Выход Египта из орбиты советского влияния в начале 1970-х годов и вторжение советских войск в Афганистан отрицательно сказались на престиже СССР в регионе, объективно способствуя усилению американских позиций на Ближнем Востоке. И хотя иранская революция 1979 г. вывела Иран из сферы влияния США, начавшаяся вскоре ирано-иракская война на долгие годы законсервировала в Иране жесткий исламский режим, который провозгласил основным принципом

стр. 104

своей внешней политики - "ни Восток, ни Запад". Сирия и Ирак - вот два главных союзника СССР, на которых в тот период он мог опираться в проведении своей политики на Ближнем Востоке. Предоставление Сирией своих портов в Латакии и Тартусе в качестве пунктов морского базирования советского ВМФ на безвалютной основе играло важную роль в геополитической стратегии СССР, так как открывало путь советским кораблям в Средиземное море и далее в Мировой океан.

Таким образом, сложившиеся к концу 1980-х годов советско- сирийские отношения характеризовались учетом и соблюдением интересов как супердержавы, так и ее регионального партнера. Однако вряд ли можно безоговорочно соглашаться с утверждением некоторых западных исследователей о том, что советско-сирийские отношения того времени были в большей степени функциональными и базировались преимущественно на стратегических ценностях нежели на культурных, региональных или идеологических основах ⁸ . Так, во второй половине 1980-х годов в Сирии работали, учились и проживали более 6 тыс. советских граждан и гражданок. В СССР учились десятки тысяч сирийцев, как в гражданских так и в военных учебных заведениях. Многие из них женились на советских гражданках и создавали с ними в Сирии смешанные семьи. До 1984 г. в Дамаске успешно действовала "Ассоциация выпускников аспирантур", основанная в 1980 г. братом президента Асада Рифаатом, который сам защитили кандидатскую диссертацию в Советском Союзе. Ассоциация была призвана содействовать распространению знаний в различных областях человеческой деятельности и объединяла в своих рядах около 50 тыс. сирийцев и других арабов, защитивших диссертации в основном в СССР и государствах Восточной Европы, многие из которых занимали высокие посты в местных структурах власти. Нельзя забывать и о том, что в Сирии проживает около 200 тыс. человек, выходцев из различных республик, краев и областей бывшего СССР, главным образом Северного Кавказа и Армении, которые в массе своей тесно связаны со своей исторической родиной культурными, религиозными и родственными связями.

На этом фоне происходящие в постсоветской России процессы особенно болезненно воспринимались в CAP как простыми людьми, так и властями предержащими. Утрата поддержки со стороны сверхдержавы, сокращение объемов финансовой помощи арабских нефтедобывающих стран, накапливавшиеся внутриэкономические проблемы ставили под вопрос осуществление сирийской программы по укреплению собственной военной мощи и делали малоэффективными прежние концепции национальной безопасности с точки зрения реализации цели возвращения Голанских высот.

После 1991 г. Россия перешла на новые, коммерческие условия расчетов с зарубежными партнерами, в том числе с Сирией, в вопросах военно-технического сотрудничества (ВТС). Теперь российская сторона требовала оплачивать стоимость поставок и оказания услуг военного назначения в свободно конвертируемой валюте в год поставки. В результате в данной области российско-сирийских отношений наметился определенный спад, который был также вызван несогласованностью подходов сторон к урегулированию сирийской задолженности по госкредитам бывшего СССР. С 1995 по 1996 г. объем поставок ВВТ и осуществления услуг по ряду ранее подписанных контрактов сократился в стоимостном выражении практически в 2 раза. В связи с переходом на расчеты в свободно конвертируемой валюте и не разработанностью механизма применения смешанных (СКВ + национальная валюта) условий расчетов сократился и товарооборот между странами. Объем оказываемого Сирии технического содействия с 1990 по 1994 г. снизился в стоимостном выражении более чем в 3.5 раза.

Таким образом, в начале 1990-х годов в российско-сирийских отношениях наступило "похолодание", а двустороннее сотрудничество практически во всех областях

стр. 105

оказалось фактически "заморожено". Сложившаяся ситуация была в какой-то степени закономерна, поскольку после распада СССР как Россия, так и Сирия искали свое место в обновляющейся системе международных отношений и мирового порядка. Между тем важность России для Сирии, как и Сирии для России, сохраняла свою объективную основу.

Несмотря на указанную выше "новую философию" во внешней политике России, на практике географические и стратегические параметры российско-сирийских связей не могли быть безусловно и однозначно сняты, поскольку новая Россия, как и ее предшественник, нуждалась в стратегических союзниках на Ближнем Востоке, тем более что другой традиционный стратегический партнер СССР в регионе - Ирак оказался изолирован и "выключен" из сферы российского влияния в результате блокады и жесткого режима международных санкций. Йемен был занят внутренними противоречиями и решением пограничных вопросов с соседями. ООП готовилась к реализации сепаратных договоренностей с Израилем при активном посредничестве Запада. Афганистан все глубже погружался в пучину гражданской войны, Иран "отходил" от последствий длительной и кровопролитной войны с Ираком. Развитие отношений с Израилем только набирало темп. Поиск новых стратегических партнеров в арабских монархиях Персидского Залива не приносил быстрых и желанных результатов. Очень скоро России пришлось обслуживать кредит в 500 млн. дол., предоставленный Саудовской Аравией СССР в начале 1990-х годов, а предпринимавшиеся российскими государственными и коммерческими организациями попытки утвердиться на емких рынках оружия и потребительских товаров в странах Персидского залива эффективно пресекались западными компаниями.

Сложившийся геополитический расклад не мог полностью устроить и Сирию. Существенно смягчив свою позицию по ближневосточному урегулированию и проведя серию двусторонних переговоров и встреч с израильтянами при посредничестве американцев, сирийцы так и не смогли решить своей основной задачи - возвращения Голанских высот. Все явственнее проступающие контуры нового мирового порядка (одной из важных составных частей которого являлся стратегический союз Израиля, Иордании и Турции под эгидой США и их западных союзников), создаваемого США для Ближнего Востока, ставили Дамаск перед нелегкой дилеммой: изменить систему власти в стране со всеми вытекающими последствиями и стать составной частью этого порядка, либо найти не столь радикальный и разрушительный алгоритм для более или менее мирного сосуществования с новой реальностью. В условиях перехода России на новые, рыночные принципы оказания военной помощи CAP и высоких цен на современные образцы российских вооружений, сирийское руководство осуществляло поиск альтернативных партнеров в области ВТС.

Однако отмена государствами Западной Европы в 1994 г. жесткого эмбарго на военные поставки в CAP не повлияла существенным образом на расширение связей этих государств с Дамаском в оборонной сфере из-за сохраняющейся напряженности в сирийско-израильских отношениях. Сотрудничество ограничивалось в основном продажей небольших партий техники двойного назначения, средств связи и транспорта, а также закупкой запчастей к уже поставленному вооружению. Исключение составляла Франция, президент которой накануне своего визита в Дамаск осенью 1996 г. выразил готовность положительно рассмотреть возможные заявки сирийцев на приобретение самолетов "Мираж-2000". Не получили существенного развития и военные связи Сирии с государствами Восточной Европы. После приобретения в одной из этих стран в начале 1990-х годов некоторых видов ВВТ, которые имели серьезные технические недостатки, сирийцы с осторожностью стали относиться к новым предложениям восточноевропейских партнеров. Контакты в военной области с бывшими советскими республиками Арменией, Украиной, Белоруссией, Грузией, Казахста-

стр. 106

ном, Азербайджаном и Узбекистаном носили преимущественно характер разовых сделок, поскольку в условиях отсутствия в этих странах надлежащего государственного контроля за военными поставками и кризисного состояния военно-промышленного комплекса осуществлялись главным образом через представителей частных компаний, научно-производственных объединений и заводов-изготовителей. С определенными трудностями сталкивалось военное сотрудничество с КНДР и Китаем. Отказ Пекина поставлять Сирии наступательные виды оружия, высокая стоимость предлагаемых образцов военной техники при их относительно невысоком качестве тормозили военное сотрудничество с Китаем.

В то же время, учитывая сохраняющуюся неопределенность в вопросах мира с Израилем и некоторые трения в отношениях Дамаска с другими своими соседями, руководство Сирии вынуждено было уделять неослабное внимание вопросу повышения боеспособности национальных вооруженных сил. Одновременно оно рассматривало их как основную опору политического режима в стране. С этой точки зрения Дамаск всегда относился к России как к своему основному партнеру в сфере ВТС, источнику поступления современных видов вооружений.

Несмотря на то, что, начиная с 1992 г. российско-сирийское торгово-экономическое и техническое сотрудничество сталкивалось с трудностями, вызванными главным образом нерешенностью вопросов, связанных с погашением советских кредитов и прекращением государственной поддержки российского экспорта в Сирию, Россия продолжала рассматриваться в CAP в качестве важного экономического партнера. Российские организации продолжали участвовать в проектировании и строительстве ирригационных сооружений и освоении земель на массиве Западное Мескене и в районе Халеба, оказывали содействие в нефтедобыче и в создании ряда других предприятий. Созданные и эксплуатируемые при российском содействии объекты сотрудничества играли важную роль в экономике Сирии. В середине 1990-х годов они обеспечивали выработку 1/3 электроэнергии в стране, добычу около 30% нефти, орошение свыше 50 тыс. га засушливых земель в массиве Западное Мескене и в прибрежной зоне.

После 1995 г. российское руководство предприняло ряд активных политико-дипломатических действий с тем, чтобы восстановить прежние позиции страны в ближневосточном регионе. Прежде всего Россия стремилась укрепить свой статус коспонсора мирного процесса на Ближнем Востоке. В декабре 1996 г. она выступила с предложением организовать встречу руководителей Израиля, Палестинской национальной автономии (ПНА) и арабских стран с тем, чтобы оживить мадридскую формулу, вообще, и возобновить многосторонние переговоры, в частности. Это было особенно важно для России с точки зрения обеспечения ее участия и учета российских интересов в ходе формирования новых геополитических реалий в регионе. К тому же многосторонние переговоры представляют собой уникальный механизм, именно на этих переговорах при сопредседательстве России было начато обсуждение проблем региональной безопасности на Ближнем Востоке.

В 1996-1997 гг. тогдашний российский министр иностранных дел Е.М. Примаков провел серию переговоров с руководством ряда арабских государств, Израиля и Палестинской национальной автономии. В октябре 1997 г. Е.М. Примаков выступил посредником в обмене посланиями между премьер- министром Израиля Б. Нетаньяху и президентом CAP X. Асадом. В ответ на просьбу израильтян глава российского внешнеполитического ведомства даже согласился скорректировать программу своего визита и вернулся в Дамаск для того, чтобы передать специальное послание израильского руководства X. Асаду. В мае 1997 г. российская дипломатия предпринимала усилия по созданию благоприятного климата в арабо-израильских переговорах, пытаясь убедить Сирию и Иран оказать соответствующее давление на радикальные

стр. 107

движения и группировки в регионе, стремившиеся торпедировать палестино-израильское примирение. В результате Дамаск и Тегеран в принципе согласились с необходимостью противодействовать терроризму и бороться с ним "в любой ситуации и при всех обстоятельствах".

В рамках этих усилий российской дипломатией был сделан акцент на использование потенциальных выгод для России от ее традиционно тесных связей с Сирией.

В 1997 г. Россия возобновила переговоры с Сирией об условиях выплаты ею задолженности российской стороне (около 11 млрд. дол.). В июне 1997 г. российский посол в CAP дал понять, что его страна стремится урегулировать этот вопрос путем диалога и он не должен стать преградой на пути развития двустороннего сотрудничества в различных областях. Действительно, неоправданно жесткие по сравнению с условиями, предоставленными другим странам (например, Индия получила отсрочку по выплате задолженности на 40 лет, 80% задолженности Иордании было списано), требования к CAP оборачивались в конечном счете против самой России. Дамаск, судя по всему, уже фактически адаптировался к прохладным отношениям с Москвой и не испытывал острой необходимости в скорейшем урегулировании проблемы долгов. Россия же, помимо упущенной выгоды, несла прямые экономические потери. Росла просроченная задолженность (около 7 млрд. дол. на середину 1997 г.), что еще более уменьшало возможность выхода в перспективе на взаимоприемлемые условия по выплате долга ⁹ .

В конце 1997 г. Россия инициировала сотрудничество между российским Минатомом и сирийской компанией в области атомной энергетики. Сирийская сторона проявила заинтересованность в проведении переговоров для определения возможных направлений сотрудничества и подписания соответствующего меморандума. В опубликованном заявлении российского правительства говорилось о необходимости развития отношений в данной области ¹⁰ .

Активизировалось и российско-сирийское военно-техническое сотрудничество. Весной 1997 г. в Дамаске прошли соответствующие переговоры делегации ГК "Росвооружение" с сирийской стороной по контрактам, заключенным в 1992- 1993 гг. Летом того же года Россию посетила представительная сирийская военная делегация с целью подписания контрактов на изготовление и поставку в CAP некоторых видов современных вооружений. В конце 1997 г. российский посол в Дамаске заявил о возобновлении поставок российского оружия в Сирию, а позднее в некоторые западные и арабские СМИ просочилась информация о состоявшихся в августе 1997 г. переговорах о поставках в CAP российских вооружений на сумму 3 млрд. дол. при финансовой поддержке Ирана. Особую заинтересованность сирийская сторона проявила к закупкам современных образцов ВВТ, в частности самолетов МИГ-31, МИГ-29, Су-27, Су-22, вертолетов Ка-50, танков Т-90, комплексов ПВО С-300, средств связи и радиоэлектронной борьбы ¹¹ .

После августа 1998 г. существенно ослабли военная и экономическая составляющие российской внешней политики, но ее общий вектор на сохранение и укрепление позиций России на Ближнем Востоке оставался прежним. Очевидно, данное обстоятельство было принято в расчет президентом Сирии X. Асадом, который после 12-летнего перерыва посетил Россию с официальным визитом во главе представительной сирийской делегации летом 1999 г. Как представляется, X. Асад не забыл о позитивных моментах особых отношений Дамаска с Москвой и верил в потенциал обновляющейся России. Сирийский президент хорошо понимал, что прочные связи с Москвой могут только помочь его преемнику в переходный период. Переговоры X. Асада с российским руководством и предшествовавшие этому визиты в Москву министров иностранных дел CAP Ф. Шараа и высокопоставленной сирийской военной делега-

стр. 108

ции придали новый импульс российско-сирийским отношениям, в том числе в сфере ВТС.

Действительно, Россия, как и прежде СССР, является основным экспортером ВВТ в Сирию, а результаты последних контактов в области торгово-экономических связей внушают надежду на то, что экономическая составляющая российско- сирийских отношений может значительно окрепнуть. В отличие от других стран Россия, как и США, обладает статусом коспонсора мирного ближневосточного процесса, начатого в Мадриде, за соблюдение принципов которого ратует Дамаск. За последние несколько лет влияние Москвы на политику Израиля, где 20% населения говорят по-русски и являются выходцами из бывшего СССР, заметно усилилось.

Таким образом, определенные перспективы для расширения двусторонних связей с CAP все же имеются. В качестве важного "катализатора" российско-сирийских отношений в Дамаске рассматривают закупки в России современных видов вооружений. ВТС России и Сирии служит одним из немногих примеров, когда возобновление полномасштабного сотрудничества не нуждается в предварительных "смотринах", не требует обязательного тестирования на прочность партнерских отношений и долговременность интересов. В перспективе, при условии достижения конкретных положительных результатов на переговорах с Израилем, политическое руководство CAP неизбежно столкнется с необходимостью масштабной модернизации и качественного обновления национальных вооруженных сил, сокращения численности личного состава (по некоторым данным на 80-100 тыс. человек) с соответствующими изменениями в их организационной структуре. С учетом того, что на сегодняшний день вооруженные силы CAP более чем на 80% оснащены военной техникой российского производства, только Россия способна провести предстоящую большую работу по дефектации имеющегося парка вооружения и военной техники, оценке возможностей продления их ресурсов, ремонту и модификации, а так же технологической преемственности и технической совместимости. Очевидно, в ближайшие годы перед Сирией в военно-технической области сохранятся две основные задачи: поиск источников поставки современных вооружений и проведение реформы своей армии. По-видимому, основной принцип современной военной доктрины CAP можно коротко сформулировать как "эффективное сдерживание и прочная оборона". Как следствие, Дамаск неизбежно решится на сокращение вооруженных сил, делая ставку на модернизацию технической базы.

Для России расширение военно-технического сотрудничества с Сирией имеет тем более важное значение, поскольку за последние годы Россия значительно ослабила позиции на ближневосточном рынке вооружений. Активизация сотрудничества с Сирией в военной области помимо прямой экономической выгоды (в первой половине 1990-х годов сирийцы передали российской стороне заявки на закупку ВВТ стоимостью до 5 млрд. дол.), могла бы способствовать возрождению на принципиально новой основе так называемых офсетных (компенсационных) программ по оказанию технического содействия в создании национальной промышленности и подготовке национальных кадров, которые в прежние годы в большей или меньшей степени традиционно являлись составной, зачастую "бесплатной" частью советского военного экспорта, что в свою очередь помогло бы активизировать двусторонние экономические связи. Техническое содействие предполагает, как правило, что участвующие в нем стороны объединены большим числом комплексных взаимных обязательств и в отличие от ограниченных по времени отношений типа "покупатель - продавец" вынуждены выстраивать свои взаимоотношения на многолетний период, привлекая многочисленных специалистов, а также большое число государственных коммерческих организаций.

стр. 109

Вместе с тем российско-сирийское сотрудничество не изменяет баланса сил на Ближнем Востоке и не создает угрозы для соседей Сирии, так как оно ориентировано на удовлетворение оборонных потребностей Дамаска, имеющих целью оказывать сдерживающее воздействие на потенциального агрессора. Более того, ВТС России и Сирии может снять известную обеспокоенность Дамаска своей возможной военной уязвимостью перед лицом предполагаемого противника и тем самым внести вклад в обеспечение стабильности в регионе, выполнение международного режима нераспространения ядерного оружия, борьбу с международным терроризмом. Восстановление в полном объеме двустороннего сотрудничества с CAP могло бы также принести России геополитические дивиденды, поскольку способствовало бы стабилизации ее присутствия на Ближнем Востоке ¹² .

Так, с учетом особой роли офицерского корпуса в Сирии, определяющее влияние которого на развитие внутриполитических процессов в CAP, судя по всему, сохранится и при новом сирийском президенте Башаре Аль- Асаде, развитие двустороннего ВТС могло бы заложить прочные стабилизирующие основы в наших двусторонних отношениях на длительную перспективу. Это позволило бы закрепить провозглашенный Россией курс на сохранение статуса великой морской державы, тем более что интеграционные процессы в Средиземноморье в различных формах развиваются пока без видимого участия России. Кажущиеся абстрактными в сегодняшних условиях вопросы свободы прохода через проливы, гарантированный выход российских судов в Мировой океан через Средиземное море могут легко перейти в практическую плоскость при изменении политической конъюнктуры или "правил игры" в регионе, тем более что миротворческие операции с участием сил НАТО "прошли обкатку", в том числе на территории бывшей Югославии, а ближневосточный регион с его проблемами явно "просится" в список "новых озабоченностей" руководителей блока.

Ставшая ныне реальностью перспектива расширения НАТО за счет включения в него стран Центральной и Восточной Европы, активизировавшиеся в настоящее время попытки подключить арабские страны Средиземноморья к взаимодействию с натовскими структурами по отдельным вопросам безопасности, в частности по вопросу совместной борьбы с международным терроризмом, планы распространения зоны ответственности Североатлантического союза в юго-восточном направлении непосредственно затрагивают жизненно важные геостратегические интересы России. Приближение инфраструктуры НАТО к границам России, в том числе и с юга, при неурегулированности острых международных проблем (Балканы, Кипр, арабо-израильский конфликты), а также в условиях вполне вероятного расширения зоны нестабильности в южной и юго-восточной части Средиземноморья под влиянием "исламского фактора", чревато отстранением России от активного участия в качестве мировой державы в создании сбалансированной системы безопасности в Средиземноморье. В этой обстановке особую значимость для России приобретает тот факт, что сирийский порт Тартус является единственным в Средиземном море пунктом, доступным для бесплатного захода ВМФ РФ.

Серьезным тормозом для выравнивания всех сфер российско- сирийского сотрудничества является неурегулированность проблемы задолженности CAP России. Затягивание с решением этого вопроса не только играет на руку противникам развития российско-сирийских отношений, но может в конечном счете, как было показано выше, создать ситуацию, когда возврат долгов России станет проблематичным.

Очевидно поиску решения именно этих проблем и был посвящен визит в Москву летом 2001 г. сирийской делегации. Ранее в сентябре 2000 г. и январе 2001 г. в ходе переговоров российской делегации в Дамаске и, соответственно, сирийской в Москве был подписан ряд соглашений в области торгово- экономического обмена, наиболее важным из которых является соглашение об избежании двойного налогообложения,

стр. 110

открывающее широкие возможности для развития двусторонних торгово-экономических связей как по государственной линии, так и частнопредпринимательской ¹³ . Достигнутые договоренности нуждаются в закреплении и развитии конкретными делами. Для этого у обеих сторон имеется все необходимое.

В последние годы Башар Аль-Асад основательно укрепил новыми кадрами экономический блок властных структур и лично содействовал внесению важных изменений на законодательном уровне в валютно-финансовый, банковский, кредитно-инвестиционный, налоговый кодексы CAP. Впервые после 1963 г. в Сирии открылись частные коммерческие банки. Принят закон о защите иностранных инвестиций ¹⁴ . Это создает благоприятные условия для деятельности российских внешнеэкономических организаций на сирийском рынке (участие в объявляемых международных торгах, выполнение ряда тендерных обязательств, создание смешанных предприятий и т.п.), а также открывает новые горизонты сотрудничества в финансово-банковской, инвестиционно- кредитной сферах, в области туризма и др.

За годы сотрудничества при техническом содействии советских организаций в Сирии было построено немало объектов, причем в базовых для сирийской экономики отраслях, прежде всего в энергетике, добыче нефти, ирригационном и транспортном строительстве, черной металлургии и др. Ныне по разным причинам многие из этих объектов фактически бездействуют. Сооружение некоторых приостановлено, другие нуждаются в переоснащении и модернизации оборудования. Несмотря на то, что госсектор в Сирии постоянно утрачивает свои командные позиции, его роль в переходный для страны период в качестве социального амортизатора остается весьма существенной. Поэтому было бы оправданным сегодня продолжить сотрудничество в строительстве и эксплуатации новых объектов в таких традиционных для российско-сирийских отношений областях, как энергетика, нефтяная и газовая промышленность, проведение разведочных и эксплуатационных буровых работ, строительство нефтепроводов, газопроводов, нефтехранилищ, металлургия, ирригационное строительство, освоение земель в Прибрежном районе и т.д. В условиях, когда большинство западных, прежде всего американских, рынков могут в ближайшее время оказаться закрытыми для экспорта продукции отечественной металлургии, российским промышленникам и предпринимателям стоило бы обратить более пристальное внимание на государства Ближнего и Среднего Востока, прежде всего на страны, в которых при советском содействии создавались отрасли "тяжелой" промышленности.

Однако ограничивать сферу нашего сотрудничества только традиционными отраслями было бы неверно. Сегодня в Сирии интенсивно развиваются современные производства, и прежде всего в областях связи, телекоммуникаций, информатики. Новый сирийский лидер лично курирует развитие названных производств и не только потому, что он раньше возглавлял Сирийскую ассоциацию по информатике и компьютеризации, ряд руководящих членов которой ныне занимают высокие правительственные посты, но и прежде всего потому что без развития этих производств серьезно говорить о безопасности Сирии в XXI в. вряд ли возможно. С учетом имеющихся в России оригинальных "ноу-хау" в данной сфере, которые не уступают западным аналогам, а по некоторым параметрам даже превосходят их, соответствующие российские организации могли бы принять более активное участие в продвижении своих продуктов на сирийский рынок.

Еще одной сферой приложения совместных усилий является сотрудничество в гуманитарной области. Это - обучение и подготовка сирийских специалистов (в больших, нежели сегодня объемах) в российских вузах, которые, если верить прогнозам отечественных демографов, могут уже в ближайшие годы испытывать нехватку студентов; создание совместных научных центров и ассоциаций; проведение научных симпозиумов и конференций; издание рекламно- книжной продукции по актуальным

стр. 111

проблемам двусторонних отношений и положения в регионе. Некоторые из указанных проектов могут оказаться весьма выгодными. Будучи малозатратными с финансовой точки зрения, они, тем не менее, могут сыграть важную роль в информационно-рекламном обеспечении как российского, так и сирийского бизнеса, без чего в принципе невозможно представить налаживание продуктивных деловых связей.

Сотрудничество двух стран - это дорога с двусторонним движением. От того, насколько серьезно и ответственно обе стороны подойдут к использованию открывающихся возможностей, будут во многом зависеть перспективы их взаимоотношений. Судя по всему, пришло время адаптировать Договор о дружбе и сотрудничестве 1980 г. к новым международным реалиям и задачам двустороннего сотрудничества с тем, чтобы создать юридическую основу развития российско-сирийских отношений и их вывода на качественно новый уровень в условиях быстроменяющегося мира.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Ахмедов В.М. Режим и религиозная оппозиция в CAP // Ближний Восток и современность. Вып. 8. М., 1999 г. С. 12-14.

² Там же.

³ Karsh E. The Soviet Union and Syria: The Asad Years. L., 1988. P. 5-8.

⁴ Ibid. P. 12-13.

⁵ Drysdale A., Hinnebusch R. Syria and the Middle East Peace Process. N.Y., 1991. P. 135-136.

⁶ Karsh E. Op. cit. P. 17-18, 49-50, 290-293.

⁷ Ibid. P. 9.

⁸ Yorke V. Domestic Politics and Regional Security: Jordan, Syria and Israel. The End of an Era? Aldershot: Gower, 1988. P. 142-143; Chomsky N. The Fateful Triangle: The United States, Israel and Palestinians. Boston. P. 13-17.

⁹ Modern Syria. From Ottoman Rule to Pivotal Role in the Middle East. Brighton, 1999. P. 75, 93-95.

¹⁰ JCSS Quaterly. Strategic Assessment. V. 1, N 1, march 1998. P. 5.

¹¹ Ibid.; Аль-Васат. 11.08.1997. С. 10-13 (на араб. яз.).

¹² Ахмедов В.М. Некоторые аспекты политики России на Ближнем Востоке // Ближний Восток и современность. Вып. 10. М., 1999. С. 25-30.

¹³ Независимая газета. Дипкурьер. 15.02.2001. С. 15.

¹⁴ Radio "Monte Carlo". Paris. 28.08.2000 (06-15 GMT), 02.10.2001 (05-10 GMT) (на араб. яз.).

Permanent link to this publication: