"Мы живем в несчастное время, которое снова родит несчастное поколение", - утверждает Светлана Алексиевич

- СВЕТЛАНА АЛЕКСАНДРОВНА, каково сегодня отношение Александра Лукашенко к белорусским писателям?

- Как только Лукашенко пришел к власти, он был еще в растерянности от этого, потому что амбиции амбициями, а в недавнем прошлом он был еще директором совхоза. И, конечно, такая огромная власть его, по крайней мере, ошеломила. Я его помню вначале как человека в яростном азарте от крупного выигрыша. Но в то же время была заметна и некоторая растерянность. И потому вначале, я думаю, к СМИ и писателям было отношение страха - он заигрывал, прощупывал. Тогда еще было время состояния радости свободы, которое мы все пережили. Белоруссия впервые обрела свою государственность (буквально с неба свалился такой подарок), начали печататься новые книги, появились новые идеи, открывалось много белорусских школ. Это было, как мы теперь понимаем, хорошее время, хотя много было и проблем. И переход к такой странной диктатуре, в которой мы сейчас живем, занял всего четыре года. А тогда прошло всего полгода, и стало ясно, что Лукашенко - это не Вацлав Гавел, а коварный, хитрый, быстро обучающийся политик, человек очень среднего культурного уровня. Это стало настоящим бедствием для белорусской нации, которой нужен учитель, интеллектуальный поводырь...

- Наподобие Петра Машерова?

- Машеров - тоже нет. В человеческом плане это очень обаятельная фигура, но он был насквозь советским человеком. А для политиков такого типа, как Лукашенко, на первом плане стоит вопрос о власти и как ее удержать. Мы все не имеем навыков жить в новой ситуации свободы. Свободу в страну не завезешь, как финскую бумагу и швейцарский шоколад, никто нас от самих себя не освободит. И когда встал вопрос о власти, Лукашенко просто выбрал то, что он знал. А что он мог знать? Он не видел мира, человек посредственный - в его сознании есть только одна конструкция мира из недавнего прошлого.

И если он сначала побаивался журналистов и писателей, то сейчас мы имеем человека, который ни с чем не считается. Министры печати, культуры, редакторы газет - все они меняются чуть ли не каждый год.

Но это, с одной стороны, проблема власти, а с другой - проблема нас самих. Оказалось, что навыков новой жизни нет и у писателей, они не привыкли быть чем-то отдельным, тем, о чем они всегда заявляли. Только несколько человек сумели стать независимыми, а другие снова стали искать, куда приклониться. И когда они пошли к президенту на поклон, то он очень откровенно высказал свою позицию: "Я буду поддерживать только тех, кто поддерживает меня". А обо мне он сказал так: "Нам не нужна ее голая правда. Ее печатают за границей и платят за то, что она клевещет на нашу родину". По его мнению, человека нужно поднимать, вдохновлять, показывать руководящую роль - в общем, набор всех этих штампов.

Когда вы приезжаете в Минск, вы как бы оказываетесь в прошлом: чистенький город, запуганные люди. За три года он опять запустил механизм страха, хотя, казалось бы, произошли необратимые перемены. За два-три года удалось изменить страну, и опять студенты доносят на профессоров, опять расколото общество. Одни писатели трусят и молчат, другие - в эмиграции или стали конформистами, другие сломлены - в каком-то отчаянии и депрессии. И на сегодняшний день я бы сказала, что мы не можем говорить о писателях или деятелях культуры. Мы можем говорить только об отдельных личностях, которые сумели выстоять в этом поединке с властью.

Оказалось, что писатели тоже привязаны к прошлому, находятся во власти мифов, суеверий. Когда мы плачемся, что нас не читают, не печатают, это связано с тем, что мы не делаем свою главную работу - не генерируем идеи. Ненависть - это не идея. Мы должны вот этому растерянному сегодняшнему человеку дать точку опоры, научить, как жить, научиться говорить с ним о современной жизни. Все устали от этого "баррикадного" мышления, ненависти. Сегодня каждому человеку нужно пройти путь одиночества, огромной внутренней работы - кто я, что могу, чему я должен учить детей. Все эти вопросы требуют новых ответов, старые не годятся.

К сожалению, писатели и вообще деятели культуры сегодня уступили свое место. Если кто и собирает тысячи людей, то это эстрадные певцы, экстрасенсы и политики, которые имеют готовые ответы на все вопросы. Это говорит о том, что люди жаждут, чтобы с ними говорили, чтобы научили жить. Ведь это мы внушили им, что литература - учебник жизни, это коренится в славянской культуре. И человек все равно будет искать ответы в литературе. Но мы не влияем на процессы, которые сейчас происходят, мы выброшены из этой сферы общества.

- А разве те, кто принял правила игры президента, большинство, не имеют влияния на белорусское общество?

- У нас сейчас по этой причине раскалывается Союз писателей, Союз театральных деятелей. Наверняка у тех, кто избрал конформизм, есть свои читатели, но я думаю, что нашу сегодняшнюю власть ненавидит народ. Ненавидит тихо, не показывая и не выказывая, но это назревает. Лукашенко был народным президентом, его выбрал народ, поскольку он использовал чувство справедливости. Инстинкт справедливости глубоко сидит в славянской психологии. У него был шанс, но он этот шанс не использовал, потому что не сделал крупных стратегических шагов, чтобы сформировать нацию, перестроить экономику. Лукашенко начал повторять лозунги военного коммунизма, которые превратились просто в военные. Он присоединяет из-за своих политических амбиций Белоруссию к России на правах губернии, не дал никаких идей народу, окружил себя кучкой людей, которые вовсе не представляют интеллект нации. До сих пор мы видим трагедию народа и личную трагедию человека, у которого был шанс.

- Я знаю, вам, да и очень многим интеллигентным людям симпатичен Вацлав Гавел, но насколько правомерно сравнивать его с Лукашенко? Чешский президент - писатель, а не политик, а в политике как раз президент Белоруссии, мне кажется, на голову выше. Гавел - это приятная декорация парламентской республики, декорация, от которой мало что зависит. Кроме того, во время нахождения его у власти, Чехословакия развалилась. Вы сами неоднократно утверждали, что республике нужны профессионалы, а политика требует совершенно иных качеств, чем литература, - жесткости, агрессивности, воли.

- Я бы с этим не согласилась. Простой пример: дух любого коллектива зависит от того, кто во главе, кто задает уровень. Исчезла из нашей литературы такая фигура, как Алесь Адамович, - планка культурной жизни опустилась мгновенно, потому что это был человек, который задавал высокий уровень. Так и в этой ситуации. Лукашенко - это не профессионал, если мерить его уровень концом ХХ века. По моим понятиям, профессионализм - это то, что соответствует времени, а профессионал - человек, который оказывается на уровне своего времени, задач нации. Если же говорить о Белоруссии, то это комплекс неразрешимых проблем. Мы опоздали, решаем проблемы, которые должны были решить уже давно: сформировать самосознание нации, свою государственность, сделать так, чтобы наши национальные мифы стали реальностью. Это непочатый край работы, в которой должны участвовать все интеллектуалы. А чем занимается наш президент? Единственное время, когда мы видим его по-настоящему активным, - это посевная и уборочная. Вся страна буквально стоит на ушах и видит, как президент выбивает удобрения, технику, учит сажать картошку и пшеницу, а потом - как убирать. Разве это национальная проблема? Это не проблема даже хорошего председателя колхоза, который больше должен сидеть в кабинете и думать стратегически. А этот уровень мышления в республике начисто отсутствует, и люди, которые сейчас у власти, также начисто лишены профессионализма. Они оживляются только тогда, когда можно надеть военную форму и оказаться в знакомой системе координат, сказать "там враги и здесь враги, но мы им покажем". Нам неизвестно, куда и с чем мы идем, что строим. Строим рынок, который тут же убиваем, сажаем чиновников, бизнесменов - ничего не понятно. Здесь нужно собрать волю в кулак, организовать огромную общественную дискуссию, раскрепостить людей, дать им возможность думать, предлагать. А наш президент - это человек, который выброшен наверх волной народного гнева. Всего лишь.

- Режиссер Юрий Хащеватский сказал, что в Белоруссии идет культурная революция, похожая на то, что было в Китае, то есть полное уничтожение культуры. Насколько это правомерно?

- Я бы сказала так: сейчас полное торжество посредственности. Везде насаждаются очень средние люди, которых никто не знает. Культурная революция - это какое-то умирание, и этот процесс у нас сегодня действительно идет. Правда, я всегда думаю, что все равно где-то что-то накапливается, что-то рождается, появляются новые хорошие вещи, подходят молодые. Не думаю, что все можно уничтожить, хотя от торжества посредственности иногда страшно. Попадаешь на какой-нибудь "круглый стол", приходят какие-то люди - и не знаешь, из какого они времени. Когда у власти малокультурные люди, для них все равно, что Василь Быков, что какой-нибудь Савинский.

- Почему получилось так, что белорусская оппозиция и писатели, которые стали неугодны Лукашенко, объединены единой и очень неприятной для России идеей? Они не приемлют союза между странами, не желают говорить о единстве народов, а пример видят в государствах, в которых проводится политика этногеноцида: в республиках Прибалтики или, на худой конец, на Украине.

- Я бываю и на Украине, и в Прибалтике и не стала бы говорить о геноциде, потому что это время уже прошло. Там открываются границы, они приблизились к цивилизованному миру. Вы можете спрашивать в Прибалтике о чем-либо по-русски, и вам ответят, хотя на бытовом уровне не защищен никто. Я всегда говорила, что люблю Россию. Я воспитана и сформирована русской культурой. Не могу сказать, что я полностью белорусский или русский писатель, потому что исследую только советского человека. Я - за объединение, но объединение всеславянское, когда забудутся все исторические обиды, все вернется на круги своя. Сейчас, когда Россия распадается, об объединении говорят только циничные политики, которые преследуют какие-то свои цели. Речь идет о том, чтобы каждый нашел самого себя, построил свою семью, а уже потом давайте дружить. Если у вас разлад в семье, денег нет, зачем нам дружить, коль вы свои проблемы решить не можете? У нас еще не сформировано самосознание, нужно еще стать государством, окрепнуть. Разговоры об объединении со стороны России - это циничная болтовня, а со стороны Белоруссии - преступление. У нашей нации, может быть, появился единственный шанс стать собой. А когда опять не издаются белорусские книги, закрываются белорусские школы, нельзя называть наших национальных героев, то это уже называется не объединением, а присоединением. Белоруссия должна быть Белоруссией, а не частью России. Не нужно агрессивности, у России достаточно своих проблем, она сама с собой не может справиться. Это все еще идет от идеи великой, мощной государственности. Я давно уже говорю, что нет никаких великих национальных идей, их время уже прошло. Идея одна: нет ничего выше человеческой жизни. Это единственная идея в ХХ веке, о которой можно серьезно говорить.

- Русский философ Иван Ильин еще в 50-е годы предсказывал, что у России после крушения коммунистического режима будет две возможности - либо разумный жесткий авторитарный режим удержит ее от распада, либо будет полная анархия. Кстати, такая же судьба может угрожать и Белоруссии - для распада и у нее есть предпосылки. Можно ли терпеть авторитарный режим или диктатуру, чтобы избежать еще более трагичных последствий?

- Для Белоруссии распад нереален, она слишком маленькая, да и ментальность...

- Чехословакия была не больше, а в Белоруссии, кроме того, несколько национальностей. На западные деньги все возможно, особенно принимая во внимание нелюбовь Запада к Лукашенко. Вот уже заговорили о польской автономии...

- Как аналитик я убеждена, что Россия придет к диктатуре, в этом ее спасение. Но я пацифист и противник всякой диктатуры, и мне не нравится это промежуточное время, потому что оно несчастное и снова родит несчастное поколение. Как все сложится в России - от этого и Белоруссия зависит, ведь нас может затянуть в воронку. Я знаю эти мысли Ильина, и они тоже поразили меня своей точностью, и уже три - четыре года это явно ощущается. Для нашей власти нет альтернативы авторитаризму, а в обществе уже создали потребительский вкус, многие уже побывали за рубежом, увидели, что мир многовариантен. И если погнать их опять к диктатуре, то неизвестно, чем это обернется. Это трагический вопрос, на который пока нет ответа.

Минск

ИЗ ДОСЬЕ "НГ"

Алексиевич Светлана Александровна родилась в 1948 г. в семье сельских учителей. В 1972 г. окончила Белорусский государственный университет, работала журналистом в различных республиканских изданиях. Автор нескольких широко известных книг, изданных в 19 странах мира, таких, как "Чернобыльская молитва", "Цинковые мальчики", "Последние свидетели", "Зачарованные смертью", 20 документальных фильмов. Ее книга "У войны не женское лицо" издана общим тиражом более 2 млн. экз. Лауреат многочисленных советских, белорусских и международных премий.

Permanent link to this publication: