В статье рассматриваются особенности процессов перехода от среднего к верхнему палеолиту в Центральной Азии и на Ближнем Востоке. Данные процессы на этих территориях, как и в Северной Азии, имели много общего по целому ряду важнейших технико-типологических показателей, что позволяет объединить их в единый евразийский сценарий (модель). Общность выражается в сходной стратегии первичного расщепления каменного сырья, проявившейся в появлении призматических и торцовых нуклеусов, возрастающей роли ножевидных пластин и микропластин, в изготовлении различных изделий из пластин, стандартизации орудийного набора и преобладании в хронологическом интервале 45 - 38 тыс. л.н. верхнепалеолитических форм. В целом материалы, полученные в ряде регионов (Южная Сибирь, Монголия, Узбекистан, Левант), позволяют говорить о формировании на обширной территории Северной, Центральной Азии и Ближнего Востока верхнепалеолитических технокомплексов на базе автохтонных индустрии финала среднего палеолита. Важным свидетельством этого является наличие некоторых пережиточных типов среднепалеолитических изделий на ранних этапах верхнего палеолита.

Ключевые слова: средний палеолит, верхний палеолит, переход от среднего к верхнему палеолиту, Центральная Азия, Ближний Восток.

Введение

Настоящая статья является продолжением публикации в предыдущем номере журнала. В предшествующей статье на примере хорошо стратифицированных многослойных палеолитических местонахождений в пещерах и стоянок открытого типа на Алтае удалось проследить эволюционное развитие среднепалеолитической индустрии в хронологическом диапазоне 100 - 30 тыс. л.н. и переход ее в верхнепалеолитическую. Наряду с верхнепалеолитической индустрией на Алтае выявлена существовавшая одновременно мустьероидная сибирячихинская [Деревянко, 2007], принадлежавшая неандертальцам [Krause, Orlando, Serre et al., 2007].

Не менее сложно протекали процессы перехода от среднего к верхнему палеолиту в других районах Евразии. По основным технико-типологическим характеристикам я отношу их к евразийскому сценарию (модели). В рамках статьи нет возможности рассмотреть подробно процесс перехода во многих регионах Евразии. Остановимся на его особенностях в Центральной Азии и на Ближнем Востоке. Выбор обусловлен тем, что материалы Центральной Азии плохо известны исследователям в силу объективных и субъективных причин, а Ближневосточный регион наиболее хорошо изучен. Кроме того, несмотря на большое расстояние, отделяющее их друг от друга, процесс перехода от среднего к верхнему палеолиту на этих территориях

стр. 2
имел много общего по целому раду важнейших технико-типологических показателей, позволяющих объединить их в единый евразийский сценарий или модель.

Переход от среднего к верхнему палеолиту в Центральной Азии

К Центральной Азии относятся страны с реками, не имеющими стока в океан: Монголия, Казахстан, Узбекистан, Туркмения, Таджикистан, Кыргызстан. Наиболее обширные материалы по рассматриваемой проблеме получены при изучении палеолитических местонахождений Монголии и Узбекистана.

Монголия. За последнюю четверть века в МНР открыто более 1000 палеолитических местонахождений [Деревянко, Дорж, Васильевский и др., 1990; Деревянко, Олсен, Цэвээндоржи др., 1996, 1998; Деревянко, Олсен, Цэвээндорж, Петрин, Гладышев и др., 2000; Деревянко, Петрин, Цэвээндорж и др., 2000; Деревянко, Олсен, Цэвээндорж, Петрин, Кривошапкин и др., 2000; Деревянко, Кривошапкин, Ларичев, Петрин, 2001]. Получено несколько сотен тысяч артефактов. Специфика Монголии состоит в том, что в плейстоцене в результате денудации рыхлые отложения не накапливались и большая часть археологических материалов находится на поверхности. Ценность местонахождений с поверхностным залеганием культуросодержащего горизонта во многих случаях велика ввиду минимального перемещения артефактов под влиянием природных и антропогенных факторов. Так, на открытом в 1995 г. местонахождении Кремневая Долина на 1 м2 насчитывалось до 400 находок, а площадь, занятая мастерскими, составляет ок. 20 км2 [Деревянко, Зенин, Олсен и др., 2002]. Это уникальный природно-антропогенный комплекс, где сосредоточено несколько миллионов палеолитических каменных изделий и представлена эволюция индустрии от позднего ашеля до позднего палеолита. На местонахождениях Кремневой Долины можно было производить ремонтаж ядрищ и орудий, т.е. проследить весь процесс первичной и вторичной обработки камня. Однако, несмотря на наличие большого количества палеолитических объектов, ряд проблем, в т.ч. хроностратиграфии, палеоэкологии и др., оставался слабо изученным. За последние 20 лет в МНР раскопано несколько хорошо стратифицированных местонахождений, имеющих особое значение для решения вопросов хроностратиграфии и технико-типологической классификации ранее накопленного материала.

Первоначальное заселение территории Монголии человеком произошло, видимо, ок. 1 млн. л.н. В Монгольском и Гобийском Алтае обнаружено более 30 раннепалеолитических местонахождений открытого типа, которые по геоморфологической ситуации, технико-типологическим показателям, коррадированности материала можно отнести к древнейшим. Для наиболее ранних из них (Нарийн-Гол-17 и др.) характерны сильно коррадированные галечные орудия типа чопперов, чоппингов, рубящих изделий, массивных скребел [Derev'anko, 1990; Деревянко, Дорж, Васильевский и др., 1990; Derev'anko, Dev'atkin, Petrin, Semeihan, 1991; Деревянко, Петрин, Цэвээндорж и др., 2000; Деревянко, Зенин, Олсен, 2005].

Самые древние стратифицированные культуросодержащие горизонты зафиксированы в пещере Цаган-Агуй, и связаны они с первым циклом осадконакопления в пещере (слои 13, 14 Входного грота и 12, 13 Большого грота). Для слоя 12 получена дата 520 ± 130 тыс. л.н. (РТЛ-805) (рис. 1) [Деревянко, Олсен, Цэвээндорж, Петрин, Гладышев и др., 2000]. Первичное расщепление базируется на ортогональном принципе. Среди сколов преобладают аморфные отщепы с гладкими площадками и обломки. Орудийный набор включает бифасиально обработанные изделия, комбинированные, сочетающие элементы выемчатого орудия и скребкового лезвия, отщепы и обломки с ретушью.

Важное значение для понимания развития каменной индустрии раннего и среднего палеолита в Монголии имеют культуросодержащие горизонты II и III, связанные со вторым циклом осадконакопления в пещере Цаган-Агуй. Культуросодержащий горизонт II зафиксирован на предвходовой площадке и в слоях 9 - 11 Большого грота. Для слоя 11 получена дата 450 ± 117 тыс. л.н. (РТЛ-803). В системе первичного расщепления на фоне преобладания ортогонального скалывания заметную роль играют леваллуазские нуклеусы для получения отщепов и удлиненных заготовок, характеризующиеся центростремительно подготовленным выпуклым фронтом и скошенной, образованной одним снятием, ударной площадкой. Появляются торцовые ядрища на массивных отщепах и грубопризматические двухплощадочные. Имеется "прото клиновидный" нуклеус для получения удлиненных конвергентных заготовок. Среди сколов увеличивается число отщепов и пластинчатых форм. Гладкие ударные площадки остаются основным типом: доля подправленных крайне незначительна, а фасетированная лишь одна. Орудийный набор представлен изделиями с "шипом" на удлиненных угловатых обломках и массивных сколах, поперечными скреблами, зубчато-выемчатыми и комбинированными изделиями, архаичными скребками и разнообразными сколами с ретушью. Основным элементом вторичной отделки является ретушь: чешуйчато-ступенчатая крупно фасеточная - при оформлении скребловидных инструментов; крутая и полукрутая мелко- и среднефасеточная - при подготовке других категорий орудий; ретушь на вентральной стороне изделия. Отмечаются применение резцового скола, анкошей и преднамеренное уплощение.

стр. 3

Рис. 1. Геохронология, стратиграфия и артефакты пещеры Цаган-Агуй (по: [Деревянко, 2001]).

Особенностью первичного расщепления в индустрии, связанной с поздним этапом второго цикла осадконакопления (III культуросодержащий горизонт: предвходовая площадка, Входной грот, слои 5 - 8 Большого грота; слой 5 имеет РТЛ-дату 227 ± 57 тыс. л.н.), являются леваллуазская технология, проявления протопризматической и протоклиновидной стратегий скалывания. Для орудийного набора характерны оригинальные шиловидные инструменты, обушковые поперечные скребла на укороченных массивных сколах, зубчато-

стр. 4
выемчатые изделия, подготовленные простыми анкошами, резцы на удлиненных заготовках. По основным показателям эту каменную индустрию следует рассматривать как раннесреднепалеолитическую, связанную с индустрией нижележащих горизонтов.

Культуросодержащий горизонт IV в пещере Цаган-Агуй (слои 3 и 4 Большого грота, имеющие даты соответственно в пределах 33 - 30 и 59 - 44 тыс. л.н.) связан с начальным этапом третьего цикла осадконакопления. В индустрии слоя 4 первичное расщепление характеризуется доминированием леваллуазских приемов подготовки и утилизации нуклеусов. Преобладают леваллуазские ядрища округлой формы для получения укороченных заготовок, хотя среди сколов отмечен фрагмент леваллуазской пластины с фасетированной площадкой. Орудийный набор более разнообразный: шиловидные орудия, выемчатые изделия с естественным обушком, продольные скребла, оформленные крутой средне- и крупнофасеточной дорсальной ретушью, одинарные продольные зубчато-выемчатые орудия, скребки на отщепах, комбинированные изделия, пластины и отщепы с ретушью. Среди элементов вторичной отделки, наряду с традиционной односторонней крупно- и среднефасеточной крутой и полукрутой ретушью, резцовым сколом и анкошем, появляются крупнофасеточная зубчатая ретушь и подтеска.

В индустрии слоя 3 Большого грота роль развитой леваллуазской стратегии утилизации нуклеусов значительно уменьшается. На смену приходят объемные подпризматические, призматические и торцовые нуклеусы для снятия пластин и микропластин. Орудийный набор включает ретушированные пластины, резцы, скребки, остроконечники. Эта каменная индустрия относится к раннему верхнему палеолиту. В системе первичного расщепления прослеживается постепенный переход на производство пластин и удлиненных конвергентных сколов. В орудийном наборе заметную роль начинают играть верхнепалеолитические орудия.

Преемственность в эволюционном развитии индустрии среднего палеолита прослеживается и в среднедефлированных материалах поселенческих комплексов Орок-Нор-1 и -2 [Деревянко, Петрин, 1990]. Сравнение каменного инвентаря этих местонахождений показало их единство по всем основным технико-типологическим показателям. Индустрии характеризуются пластинчатой направленностью и ярко выраженным леваллуазским обликом. В системе первичного расщепления доминируют леваллуазские нуклеусы (острийные и отщеповые варианты), а также одно- и двухплощадочные монофронтальные ядрища параллельного принципа скалывания. Единичными экземплярами представлены галечные ядрища, равно как и сколы с них. Среди заготовок заметную роль играют пластины, пластинчатые отщепы. Индекс общей подправки не превышает 22,5 %, а тонкой - 18,8 %. Орудийный набор отличается разнообразием. Наиболее ярко представлены леваллуазские изделия (большинство оформлено ретушью): пластины, острия, в меньшей степени отщепы. Заметно значение разнообразных скребел, скребков, пластин с ретушью, зубчато-выемчатых изделий; отмечается появление резцов различного типа, проколок и долотовидных орудий. Индустриальный комплекс Орок-Нора, формирование которого происходило в хронологическом диапазоне 50 - 45 тыс. л.н., имеет сходство с материалами целого ряда местонахождений финала среднего палеолита и перехода к верхнему на сопредельных территориях, в частности Шуйдунгоу в Китае.

Переход от среднего к верхнему и ранний этап верхнего палеолита прослеживаются в культуросодержащих горизонтах хорошо стратифицированных местонахождений на реках Орхон и Толбор, впадающих в Селенгу. Орхон-1 и -7 расположены в 8 км от Харахорина и в 2 км от местонахождения Мойлтынам, на левом берегу реки, на второй террасе [Деревянко, Петрин, 1990; Деревянко, Николаев, Петрин, 1992; Derevianko, Petrin, 1995; Деревянко, Кандыба, Петрин, 2010] (рис. 2). Наиболее древний культуросодержащий горизонт, относящийся к финалу среднего палеолита (имеется несколько дат: 45 100 ± 1700; 59 500; 62 500 ± 4 500 л.н.), обнаружен на местонахождении Орхон-7. Он залегал в пойменной фации аллювия (рис. 3). Первичное расщепление характеризуется одно- и двухплощадочными монофронтальными нуклеусами, представлены также ортогональ-

Рис. 2. Общий вид на долину р. Орхон (по: [Деревянко, Кандыба, Петрин, 2010]).

стр. 5

Рис. 3. Разрез местонахождения Орхон-7 (по: [Деревянко, Кандыба, Петрин, 2010]).

ные, радиальные, леваллуазские и торцовые (рис. 4. 5). Почти все они были предназначены для получения коротких и укороченных отщепов, и только на ядрищах торцового типа имеются негативы пластинчатых снятий. Исходный материал, который использовался на местонахождении, плохого качества, поэтому у большинства нуклеусов наблюдаются заломы и трещиноватость. Орудийный набор малочислен. Для него характерны скребла с вогнутым и прямым рабочим лезвием, боковые и угловые скребки, зубчато-выемчатые орудия. Обнаружены также одно бифасиальное изделие и одно комбинированное.

Следующими культуросодержащими горизонтами, согласно стратиграфическим наблюдениям и датам (40 000 ± 700 и 40 500 л.н.), являются 3-й в раскопах 1 и 2 на Орхоне-1; 6-й в раскопе 1 и 4-й в раскопе 2 на Орхоне-7. Третий культуросодержащий горизонт залегал в покровных отложениях, перекрывающих осадки пойменного аллювия. Для первичного расщепления свойственны призматические, леваллуазские, монофронтальные, торцовые нуклеусы. Леваллуазские ядрища имеют скошенные, слегка выпуклые ударные площадки, оформленные многочисленными мелкими снятиями (рис. 6, 1 - 5). В большинстве случаев фронт скалывания плоский, значительную площадь занимает негатив целевой заготовки. Среди монофронтальных нуклеусов выделяются подпризматические, с продольной и поперечной ориентацией скалывания. Призматические ядрища имеют выпуклый фронт снятия пластинчатых сколов (рис. 7, 6, 7). Одна из латералей у них оформлена в виде ребра несколькими поперечными сколами. Ударная площадка, выровненная снятиями, составляет прямой угол с фронтом скалывания. Основание приострено несколькими продольными снятиями. Одноплощадочные монофронтальные нуклеусы есть как с продольной, так и с поперечной ориентацией скалывания. Более распространенными были двухплощадочные ядрища с продольной ориентацией снятий (см. рис. 6, 2, 5; 7, 8). Ударная площадка у них скошена серией мелких сколов. Фронт скалывания выпуклый вследствие снятия пластинчатых сколов во встречном направлении. Торцовые нуклеусы, как и призматические, - важный диагностирующий элемент верхнепалеолитической системы расщепления (см. рис. 6, 7; 8, 1). С фронта скалывания снимались пластинчатые сколы и пластины не совсем правильной формы (из-за плохого качества исходного сырья), но наличие этой техники несомненно.

Среди орудий из 3-го культуросодержащего горизонта представлены одинарные и двойные скребла с прямым, вогнутым и выпуклым лезвием (рис. 8, 7 - 12), скребки с прямым и скошенным лезвием (рис. 8, 13; 9, 19, 20); зубчато-выемчатые (рис. 9, 1 - 3), выемчатые (рис. 9, 4 - 12) и шиловидные (рис. 9, 13 - 15) изделия, ножи (рис. 9, 16), сколы (рис. 9, 17, 18) и пластинчатые сколы (см. рис. 8, 2 - 6) с ретушью. В целом эта индустрия имеет в основном верхнепалеолитический облик.

На местонахождении Орхон-7 в 4-м (раскопы 2 и 3) и 6-м (раскоп 1) культуросодержащих горизонтах обнаружено сравнительно небольшое количество артефактов. Первичное расщепление характеризуется теми же типами нуклеусов, что и на Орхоне-1. Значительное количество ядрищ демонстрируют параллельную технику и являются одноплощадочными монофронтальными (45,6 %). Для большинства нуклеусов характерна минимальная подготовка фронта скалывания и ударной площадки. Основания и латерали редко подвергались предварительной обработке. Оформление заключалось в создании скошенной ударной площадки. Орудийный набор также характеризуется типичными для 3-го культуросодержащего горизонта Орхона-1 формами. Это скребла различных модификаций, концевые и боковые скребки, зубчато-выемчатые и комбинированные орудия, проколки, бифасиально обработанные изделия. Данный комплекс по основным технико-типологическим показателям своими истоками связан с индустрией Орхона-1. И несмотря на некоторые различия в первичном расщеплении, они составляют единое целое.

Третий этап (39 970 ± 819 л.н.) характеризует дальнейшее развитие ранневерхнепалеолитической

стр. 6

Рис. 4. Геохронология, стратиграфия и артефакты местонахождений Орхон-1 и -7 (по: [Деревянко, Кандыба, Петрин, 2010]).

стр. 7

Рис. 5. Геохронология, стратиграфия, артефакты местонахождения Орхон-1 и -7 (по: [Деревянко, Кандыба, Петрин, 2010]).

стр. 8

Рис. 6. Нуклеусы из горизонта 3 раскопов 1, 2 местонахождения Орхон-1 (по: [Деревянко, 20096]).

Рис. 7. Нуклеусы из горизонта 3 раскопов 1, 2 местонахождения Орхон-1 (по: [Деревянко, 20096]).

стр. 9

Рис. 8. Каменный инвентарь из горизонта 3 раскопов 1, 2 местонахождения Орхон-1 (по: [Деревянко, 20096]).

Рис. 9. Каменный инвентарь из горизонта 3 раскопов 1, 2 местонахождения Орхон-1 (по: [Деревянко, 20096]).

стр. 10
индустрии. В первичном расщеплении по-прежнему преобладают одноплощадочные монофронтальные нуклеусы с продольной и поперечной ориентацией снятия пластинчатых сколов и отщепов. Скалывание велось преимущественно с подготовленных скошенных ударных площадок. Отличительной чертой большого количества нуклеусов является подправка латералей снятиями, направленными поперек оси скалывания. Увеличилась группа ядрищ параллельного принципа расщепления с несколькими фронтами скалывания и торцовых. Орудийный набор близок к таковому предыдущего этапа и типологически, и по оформлению рабочих участков ретушью. Возросло число зубчато-выемчатых орудий. Уменьшилось количество скребел, среди которых преобладают изделия с прямым рабочим лезвием. Скребки преимущественно боковые, угловые и концевые. Увеличилось количество бифасиально обработанных изделий. В коллекции имеются шиповидные и комбинированные орудия.

В вышележащих слоях местонахождений Орхон-1 и -7 с ЭПР-датами 38 200 и 38 600 ± 800 л.н. (RIDDL) также были обнаружены каменные артефакты, но количество их очень незначительно. Культуросодержащие горизонты трех этапов (финальный средний палеолит и два более поздних, характеризующих переходный период и ранний верхний палеолит) датируются в интервале от 60 до 38 тыс. л.н. Эти комплексы составляют несомненное единство. На втором и третьем этапах в составе орудийного набора начинают преобладать верхнепалеолитические типы и формы каменных орудий.

В 2000 г. при обследовании р. Тол-бор, небольшого правого притока Селенги, обнаружено 15 палеолитических местонахождений, большая часть которых имеет четкую стратиграфию. Наиболее информативным и исследованным является Толбор-4, где с 2004 г. ведутся стационарные работы [Деревянко, Цэвээндорж, Олсен и др., 2005, 2006]. Местонахождение расположено на левом берегу Толбора в 6 км от впадения реки в Селенгу. В результате раскопок получен большой в количественном отношении материал (более 20 тыс. артефактов), который позволяет проанализировать динамику индустрии раннего и среднего этапов верхнего палеолита. Культуросодержащие горизонты 1 - 3, относящиеся к среднему этапу верхнего палеолита, могут быть объединены в один технико-типологический комплекс [Деревянко, Зенин, Рыбин и др., 2006]. Наибольшее значение имеют ранневерхнепалеолитические культуросодержащие слои 4 - 6. По кости из самого нижнего горизонта 6 получена дата 37 400 ± 2 600 л.н. (АА-79314), а по костяному шилу из вышележащего 5-го - > 41 050 л.н. (АА-79326).

Анализ технологии расщепления и типологии орудий позволил установить следующую последовательность развития технокомплекса [Деревянко, Зенин, Рыбин и др., 2007]. Индустрии ранней стадии верхнего палеолита, составляя бесспорное единство, показывают существование направленных во времени, от нижнего 6-го к 4-му горизонту, изменений в технологии расщепления, а также уменьшение размеров нуклеусов и сколов (рис. 10 - 15). Вместе с тем во всех горизонтах прослеживается несомненная ориентация на производство пластин как ведущего типа заготовок для изготовления орудий, хотя и удельный вес отщепов в составе продуктов первичного раскалывания

Рис. 10. Каменный инвентарь из горизонта 4 местонахождения Толбор-4 (по: [Деревянко, Зенин, Рыбин и др., 2006]).

стр. 11

Рис. 11. Каменный инвентарь из горизонта 5 местонахождения Толбор-4 (по: [Деревянко, Зенин, Рыбин и др., 2006]).

Рис. 12. Каменный инвентарь из горизонта 5 местонахождения Толбор-4 (по: [Деревянко, Зенин, Рыбин и др., 2006]).

стр. 12

Рис. 13. Каменный инвентарь из горизонта 6 местонахождения Толбор-4 (по: [Деревянко, Зенин, Рыбин и др., 2006]).

Рис. 14. Каменный инвентарь из горизонта 6 местонахождения Толбор-4 (по: [Деревянко, Зенин, Рыбин и др., 2006]).

стр. 13

Рис. 15. Каменный инвентарь из горизонта 6 местонахождения Толбор-4 (по: [Деревянко, Зенин, Рыбин и др., 2006]).

достаточно велик. Утилизация ядрищ из горизонтов 5 и 6 осуществлялась в рамках нелеваллуазского бипродольного, реже однонаправленного параллельного расщепления, о чем свидетельствует наличие двух основных техноморфологических категорий нуклеусов - плоскостных и подпризматических. Особенности морфологии остаточных форм данных ядрищ показывают, что выбор древнего мастера в пользу того или иного варианта расщепления во многом зависел от формы первоначальной заготовки. Уплощенный камень с большей вероятностью мог быть использован для оформления "плоскостного" нуклеуса, брусковидный - "подпризматического". Вместе с тем в ряде случаев нельзя исключать и того, что степень выпуклости фронта скалывания зависела от стадии утилизации ядрища. Первичное расщепление в комплексе горизонта 4 представлено теми же вариантами, которые были определены в индустриях горизонтов 5 и 6 (см. рис. 10). Однако необходимо отметить, что на фронтах расщепления нуклеусов увеличивается, по сравнению с образцами из нижних слоев, количество негативов сколов, имеющих пропорции отщепов с параллельными краями, снимавшихся в технике параллельного скалывания; прослеживается более явное преобладание плоскостных ядрищ, возрастает число торцовых нуклеусов, связанных с микрорасщеплениями. Отмеченные тенденции, очевидно, являются результатом уменьшения размеров нуклеусов (как длины, так и толщины); плоский фронт возникал в итоге интенсивного расщепления. Практически все плоскостные ядрища находятся в стадии сильного истощения и исчерпали возможности для последующих подправок, то же самое касается и остаточных подпризматических нуклеусов, выпуклость фронта расщепления которых была сильно редуцирована в ходе раскалывания. Отмеченные изменения отчасти могут объясняться функциональным своеобразием этого комплекса. Горизонты 5 и 6 представляют типичные мастерские, основанные на местном сырье, в то время как в несколько более позднем ранневерхнепалеолитическом слое 4 отмечается значительно больший акцент на использование каменного материала, происходящего из более удаленных источников. Среди прочего, это нашло отражение в заметно более интенсивной, чем в комплексах нижних горизонтов, утилизации нуклеусов и сколов.

Орудийный набор характеризуется высокой долей пластин среди заготовок (горизонт 4 - 47,1 %, 5 - 45,8 %, 6 - 41,5 %). Его типологический состав во всех нижних горизонтах примерно одинаков, это касается как основных категорий, так и "редких" типов орудий. Характер и специфика вторичной обработки также схожи. Типологический облик орудийного набора определяют три основных компонента - скребки (концевые, угловые, с "носиком", высокой формы - кареноидного типа), шиповидные орудия и зубчато-выемчатые изделия. Среднепалеолитический компонент представлен весьма немногочисленными скреблами, удельный вес которых постепенно возрастает вверх по разрезу (от 2,5 % в 6-м горизонте до 6,2 % в 5-м). Среди них отсутствуют выразительные стандартизованные серии. "Транзитной" для нижних слоев категорией, встречающейся и в алтайских комплексах раннего верхнего палеолита, являются остроконечники каратенешского типа с ретушированным основанием-черешком. Для всех горизонтов характерны острия с притуплённым краем, выполненные на пластинах, и скошенные; изделия с вентральной подтеской дистального окончания. Немного в комплексах обушковых ножей,

стр. 14
резцов и долотовидных орудий, бифасов. Для индустрии свойственно широкое применение комбинированных орудий.

Материалы горизонтов 1 - 3 относятся к средней и поздней стадиям верхнего палеолита. Они характеризуются доминированием однонаправленного отщепового плоскостного расщепления, низкими индексами пластинчатости и присутствием элементов развитого микрорасщепления (типичные клиновидные и небольшие призматические нуклеусы, близкие по морфологии к конусовидным).

Местонахождения Орхон-1, -7 и Толбор-4 находятся в одной гидросистеме и на небольшом (ок. 300 км) расстоянии друг от друга. Сравнивая эти индустрии, следует отметить, что и в первичном расщеплении, и в оформлении орудий прослеживается много общего, но материалы местонахождения Толбор-4 демонстрируют больший элемент "пластинчатости"; в них более выразительны объемные и призматические нуклеусы; в первичной и вторичной обработке камня наблюдается достаточно широкое использование отжимной техники.

Возможно, большую роль играл исходный материал для изготовления каменных орудий. На местонахождениях Орхон-1 и -7 он был значительно худшего качества, чем на стоянке Толбор-4. Но при всех внешних отличиях эти палеолитические местонахождения составляют единое целое, т.е. формирование индустрии раннего этапа верхнего палеолита на территории Северной Монголии происходило, как и на Алтае, на местной основе, на базе одного более древнего среднепалеолитического технокомплекса. В Монголии значительно меньше стратифицированных местонахождений финального этапа среднего палеолита, чем в Горном Алтае, и вследствие этого менее четко прослеживается связь между средним и верхним палеолитом.

Гораздо более близок к индустрии Толбора-4 технокомплекс местонахождения Мойлтынам, находящегося в 2 км от Орхона-1 и -7 [Окладников, 1981; Bertran, Jaubert, Olive et al., 1998; Деревянко, Кандыба, Петрин, 2010]. Здесь нижние горизонты характеризуются плоскостными нуклеусами для снятия пластин, призматическими ядрищами, торцовыми нуклеусами для снятия пластинок и микронуклеусами, изготовленными из сколов. Орудийный набор включает скребла, многочисленные скребки (концевые, в т.ч. на удлиненных пластинах, угловые и высокой формы), представительную группу зубчато-выемчатых орудий, шиловидные изделия, галечные орудия. Обращают на себя внимание наличие скошенных острий, изделий с вентральной подтеской дистального окончания и малое количество резцов и долотовидных орудий. Сообщается об обнаружении в ходе последних раскопок "фрагмента асимметричного листовидного бифаса" [Bertran, Jaubert, Olive et al., 1998, p. 223].

Очень важно, что на территории Северной Монголии прослеживается дальнейшее развитие верхнепалеолитической индустрии. Недалеко от впадения в Селенгу ее левого притока р. Эгийн-Гол исследовалось местонахождение Доролж-1 [Jaubert, Bertran, Fontugne et al., 2004]. Расстояние по прямой до Толбора составляет ок. 40 км. На этом местонахождении для первичного расщепления характерно сочетание двух стратегий: параллельной одно полярной, реализуемой при раскалывании плоскостных нуклеусов, и бипродольной параллельной, применяемой при утилизации подпризматических ядрищ. Основными сколами-заготовками были короткие пластины, а также крупные удлиненные, в т.ч. остроконечной формы. При раскалывании активно использовался прием снятия реберчатых пластин. В комплексе также представлены торцовые нуклеусы на сколах и небольших обломках. С них скалывались пластинки и микропластины. Также в индустрии имеются радиальные ядрища для получения отщепов. Основными типами орудий являются концевые скребки на пластинах, шиловидные и зубчато-выемчатые изделия, ретушированные пластины и скребла, в т.ч. высокой формы. Единичными экземплярами представлены резцы и долотовидные орудия. В ходе раскопок местонахождения Доролж-1 впервые в раннем верхнем палеолите Монголии были обнаружены просверленные подвески из скорлупы яиц страусов, подобные найденным на ранневерхнепалеолитических памятниках Забайкалья [Ташак, 2002]. Исследователи не исключают, что заселение стоянки происходило в несколько этапов. Это подтверждают и радиоуглеродные даты: 29 540 ± 390 (GifA-99561) и 31 880 ± 800 л.н. (GifA-11664); 21 820 ± 190 (GifA-102451) и 22 030 ± 180 л.н. (GifA-102453).

Верхнепалеолитические местонахождения в северных районах МНР находят аналогии в Забайкалье (Каменка А, С, Подзвонкая, Хотык, Варварина Гора, Толбага и др.), а также на стоянке Кара-Бом на Алтае. Все это свидетельствует о том, что на территории Южной Сибири и Северной Монголии в хронологическом интервале 60 - 30 тыс. л.н. развивались эволюционным путем достаточно близкие по технико-типологическим характеристикам индустрии верхнего палеолита.

Узбекистан. Здесь можно выделить три крупных района, где сосредоточены основные среднепалеолитические местонахождения: бассейны рек Чирчик и Ахангаран; долина р. Заравшан; горы Байсун-Тау. В бассейне р. Чирчик находится значительное число местонахождений финального этапа среднего палеолита и переходного к верхнему: Оби-Рахмат, Ходжикент-1, -2, Чаткал-1, -2, Бричмулла и др. Среди них наиболее изученной и информативной является многослойная стоянка в гроте Оби-Рахмат, открытая в 1962 г. Первоначальные работы проводились под руководством М. М. Герасимова и Х. К. Насретдинова, а

стр. 15
в 1964 - 1965 гг. - Р. Х. Сулейманова [1972]. С 1997 г. раскопки в гроте Оби-Рахмат были возобновлены в рамках сотрудничества Института археологии и этнографии СО РАН и Института истории и археологии АН Республики Узбекистан [Деревянко, Исламов. Петрин и др., 1998, 1999; Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2001; Кривошапкин, Анойкин, Рыбин, 2001; Деревянко, Исламов, Кривошапкин и др., 2002; Милютин, 2002; Славинский, Милютин, Борисов, 2002; Кривошапкин, Новиков, Анойкин, Кулик, 2003; Славинский, Кривошапкин, Колобова, 2004; Виола, Зайдлер, Нэдден, 2004; Волков, 2004; Гланц, Виола, Чикишева, 2004; Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2004; Колобова, 2004; Славинский, 2004; Славинский, Милютин, 2004].

Грот Оби-Рахмат расположен на юго-западной оконечности Коксуйского хребта, входящего в обширную горную область Западного Тянь-Шаня, недалеко от места слияния рек Чаткал и Пскем, в долине р. Пальтау, правого притока Чаткала. Он представляет собой большую округлую нишу, обращенную на юг: ширина в предвходовой части 20,0 м, глубина 9,0, максимальная высота свода 11,8 м. Толща рыхлого заполнения грота мощностью ок. 10 м подразделяется на 22 литологических слоя.

Заселение грота Оби-Рахмат человеком произошло после начала формирования рыхлых отложений. Согласно геоморфологическим наблюдениям, образование полости связано с первым этапом голодностепского цикла (R-W, W по европейской шкале) [Новиков, 2004]. Ее открытие и начало аккумуляции отложений грота происходило несколько позднее (ориентировочно 100 - 90 тыс. л.н.). Осадки нижнего литологического слоя 22 и нижней части слоя 21 (подгоризонта 3) переработаны водными потоками и не содержат археологического материала. Грот еще периодически заполнялся водами рек Чаткал и Пальтау. Первый и второй подгоризонты литологического слоя 21 содержат частично пойменные осадки. Следовательно, заселение грота Оби-Рахмат человеком началось на финальном этапе рисс-вюрма, в период, соответствующий концу стадии 5е кислородно-изотопной шкалы (рис. 16).

В литологических слоях 21 - 15, включающих, как минимум, 17 горизонтов обитания в хронологическом диапазоне 90 - 50 тыс. л.н., прослеживается снизу вверх процесс замещения леваллуазского расщепления пластинчатым, в т.ч. и микропластинчатым, а среди орудий - среднепалеолитических верхнепалеолитическими. Отложения в гроте Оби-Рахмат отличаются четкостью стратиграфии: все культуросодержащие слои залегали горизонтально, что исключало смешение археологических материалов. Случаи возможного перемещения артефактов, связанного с жизнедеятельностью человека и землероек, фиксировались в процессе раскопок.

В самом нижнем культуросодержащем горизонте 21.2 были найдены артефакты, позволившие осуществить ремонтаж первоначальной формы ядрища [Милютин, 2002; Славинский, Милютин, 2004]. Восстановленный нуклеус можно охарактеризовать как двухплощадочный, бифронтальный, параллельного принципа скалывания. На завершающей стадии его утилизация велась в рамках торцового микрорасщепления. Важно отметить и тот факт, что все снятия с ядрища концентрировались на площади не более 1 м2. Это свидетельство использования на самом раннем этапе заселения пещеры торцовых нуклеусов для получения микропластин. Изделия изготавливались в основном на леваллуазских и нелеваллуазских пластинах и пластинчатых сколах (рис. 17, 18).

Наиболее многочисленная (более 10 тыс. каменных изделий) и информативная коллекция была получена из слоя 19, в котором выделены пять четких горизонтов обитания (рис. 19 - 21). Предварительный технико-типологический анализ материалов выявил присутствие всех отличительных характеристик оби-рахматской индустрии. В первичном расщеплении преобладают стратегии, ориентированные на производство пластин и пластинчатых заготовок (в т.ч. и микропластин) с торцовых, а также объемных одноплощадочных и реже двухплощадочных нуклеусов верхнепалеолитического типа. Однако по сравнению с вышележащими горизонтами леваллуазских ядрищ больше. В орудийном наборе преобладают ретушированные пластины, резцы, удлиненные остроконечники (в т.ч. и остроконечные пластины), проколки, скребки и ножи с обушком. Среди остроконечников на пластинах выделена серия небольших, тщательно оформленных изделий, как правило, с базальным утончением, служивших, по всей видимости, наконечниками метательных орудий типа дротиков. Подобные остроконечники типичны и для вышележащих культуросодержащих горизонтов, что позволяет выделить их как маркирующий элемент переходной оби-рахматской индустрии [Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2004].

В гроте Оби-Рахмат снизу вверх прослеживается увеличение числа артефактов верхнепалеолитических типов. В этом отношении показателен слой 16, где обнаружены палеоантропологические остатки. Несмотря на небольшое количество каменного инвентаря, можно проследить ряд существенных особенностей, которые достаточно полно характеризуют уникальный культуросодержащий горизонт, очень важный для понимания всего оби-рахматского комплекса. Во-первых, количество отщепов и пластин примерно равно (если учитывать наряду с пластинами их фрагменты и другие удлиненные заготовки, у которых длина вдвое превышает ширину). Во-вторых, крупные и средние размеры характерны для удлиненных ско-

стр. 16

Рис. 16. Геохронология, стратиграфия, артефакты грота Оби-Рахмат (по: [Деревянко, 20096]).

стр. 17

Рис. 17. Каменный инвентарь из слоя 21 местонахождения Оби-Рахмат (по: [Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2004]).

Рис. 18. Каменный инвентарь из слоя 21 местонахождения Оби-Рахмат (по: [Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2004]).

Рис. 19. Каменный инвентарь из слоя 19, подгоризонта 5 местонахождения Оби-Рахмат (по: [Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2004]).

стр. 18

Рис. 20. Каменный инвентарь из слоя 19, подгоризонта 5 местонахождения Оби-Рахмат (по: [Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2004]).

Рис. 21. Каменный инвентарь из слоя 19, подгоризонта 2 местонахождения Оби-Рахмат (по: [Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2004]).

лов (пластины, остроконечники, краевые сколы), а отщепы, как правило, средние и мелкие. Видимо, большая часть отщепов является отходами производства и представляет собой различные технические сколы при оформлении и подправке нуклеуса. В-третьих, за исключением остроконечных форм, остаточные ударные площадки в основном гладкие. Как правило, снятие заготовок производилось без дополнительной подправки края ударной площадки нуклеуса, хотя единичные сколы имеют следы удаления карниза. В-четвертых, заметно преобладание параллельной однонаправленной стратегии расщепления, о чем свидетельствуют как анализ огранки дорсальной поверхности сколов различного типа, так и имеющиеся в коллекции нуклевидные формы. Относительно орудийного набора можно отметить, что преднамеренно ретушированные орудия в большинстве случаев оформлены на пластинчатых заготовках и только одно зубчатое изделие выполнено на отщепе [Деревянко, Кривошапкин, Славинский и др., 2003]. Начиная с 14-го

стр. 19

Рис. 22. Каменный инвентарь из слоя 14 местонахождения Оби-Рахмат (по: [Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2004]).

слоя, имеющего дату 48 800 ± 2 400 л.н. (АА-36746), в гроте Оби-Рахмат прослеживается верхнепалеолитическая индустрия (рис. 22, 23).

Несмотря на большой хронологический диапазон (90 - 30 тыс. л.н.) оби-рахматской культуры и технико-типологическую однородность индустрии, четко прослеживается направленная эволюция (без каких-либо перерывов и инновационных скачков), о чем свидетельствуют постепенное увеличение доли протопризматического и призматического скалывания, ярко выраженная тенденция к возрастанию вверх по разрезу (слои 21 - 15) индекса пластинчатости и количества микропластин, уменьшение общих размеров заготовок, а также изменения соотношения типов орудий. Преобладание в первичном расщеплении верхнепалеолитических стратегий утилизации нуклеусов (наряду с сохраняющейся леваллуазской технологией) и доминирование в орудийном наборе позднепалеолитических типов позволяют охарактеризовать археологические комплексы слоев 7 - 14 как вполне сформировавшуюся ранневерхнепалеолитическую индустрию. Период перехода от среднего к верхнему палеолиту может быть предварительно датирован 60 - 50 тыс. л.н., а дальнейшее развитие ранне- и средневерхнепалеолитической индустрии относится к 50 - 30 тыс. л.н. [Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2001].

Местонахождение Оби-Рахмат - одно из уникальных в Евразии: в 20 культуросодержащих литологических слоях и 36 горизонтах обитания можно проследить развитие индустрии на протяжении ок. 70 тыс. лет. Некоторые исследователи не видели в эволюционной динамике этой индустрии перехода от среднего к верхнему палеолиту, что можно объяснить двумя причинами. Во-первых, в 60 - 70-х гг. XX в. не было разработано четких критериев, позволяющих выделить переходный этап. Эта проблема в какой-то мере сохранилась и до настоящего времени. Во-вторых, когда исследователи имеют в качестве объекта изучения такие уникальные многослойные и четко стратифицированные местонахождения, как Оби-Рахмат, то у некоторых создается впечатление гомогенности индустрии, что является большим заблуждением. Достаточно при одинаковой насыщенности артефактами культуросодержащих горизонтов убрать из рассмотрения несколько промежуточных, и сразу же будет виден разрыв в динамике развития индуст-

Рис. 23. Каменный инвентарь из слоя 14 местонахождения Оби-Рахмат (по: [Деревянко, Кривошапкин, Анойкин и др., 2004]).

стр. 20

Рис. 24. Общий вид на долину Заутолош-Дарьи.

Рис. 25. Вид на Тешик-Таш и Тешик-Таш-1

рии. Если на одной и той же территории на нескольких местонахождениях или одном, как в гроте Оби-Рахмат, прослеживается процесс перехода от среднего к верхнему палеолиту, то очень важно иметь в виду, что отдельные среднепалеолитические типы изделий могут длительное время сохранять свои позиции в верхнем палеолите. Формальное процентное соотношение тех или иных предметов не всегда дает объективную картину. Если рассматривать Оби-Рахмат, то в самых нижних культуросодержащих горизонтах представлены техника скалывания микропластин с торцовых нуклеусов и целый ряд верхнепалеолитических типов орудий труда. Археологи, ведущие в настоящее время полевые и лабораторные исследования местонахождения, на основании целого ряда технико-типологических критериев к верхнему палеолиту относят 14-й слой, но не исключают, что граница начала верхнего палеолита или перехода к нему в дальнейшем будет отодвинута до 17-го слоя.

Совершенно другая индустрия выявлена на среднепалеолитическом местонахождении в гроте Тешик-Таш, расположенном в горах Байсун-Тау, в 2,7 км от кишлака Мачай, в сае Заутолош-Дарья. Этот водоток, являющийся левым притоком р. Мачай-Дарья (старое название Турган-Дарья), выработал в известняках в плиоцен-плейстоцене глубокий каньон (рис. 24). Грот располагается на высоте 6 м над тальвегом сая, 1872 м над ур. м. (рис. 25). Его высота в предвходовой части 7 м, ширина 20, глубина 21м. Грот открыт и исследовался в 1938 - 1939 гг. А. П. Окладниковым [1949].

В гроте выявлено пять культуросодержащих горизонтов, разделенных стерильными прослойками. Общая мощность 1,5 м. Сверху залегал маломощный слой (от 5 до 20 см) пылеобразной глинистой земли светло-желтого цвета с включением мелкого известняка. Находок в нем не обнаружено. Первый культуросодержащий горизонт у пристенка в глубине пещеры лежал непосредственно на цоколе и щебенке от его разрушения. Почти в середине грота его разделяла стерильная прослойка. В слое были зафиксированы слабо выраженные очаги в виде скоплений мелких древесных угольков. Один имел округлую форму (85x85 см), другой - овальную (100x75 см). Эти очаги были, по мнению А. П. Окладникова, недолговременными, т.к. в нижней их части нет прокаленной земли. С очагами связана основная жизнедеятельность человека в гроте: наибольшее количество находок концентрировалось в кострищах и на небольшом расстоянии от них. Рядом с овальным очагом обнаружены кости неандертальца [Там же, с. 32]. Вначале при раскопках в нижней части первого культуросодержащего горизонта было встречено несколько расколотых поперек и вдоль трубчатых костей горного козла, лежавших рядом и параллельно друг другу. Между ними находилось грубо обработанное костяное изделие. Несколько глубже, в самом основании культурного слоя на глубине 25 см от поверхности грота лежал человеческий череп. Он был раздавлен и сплющен землей так, что все обломки лежали почти в одной плоскости. Нижняя часть черепа и несколько костей находились в подстилающей культурный слой стерильной прослойке.

Первый и второй культуросодержащие горизонты разделяла стерильная прослойка в виде плотной глины серого цвета с включением известняка. В середине

стр. 21
ее прорезала тонкая линза культурного слоя площадью ок. 12 м2. Культуросодержащий горизонт резко выделялся интенсивной углистой окраской. В его центральной части обнаружен очаг размерами 1,6x0,6 м. Третий культурный слой имел площадь ок. 50 м2. Он содержал большое количество грубообломочного материала, значительное число костей, многие из которых были раздроблены, а также каменные изделия. В слое обнаружено два очага размерами 50x40 и 150x80 см. На кострищах и рядом с ними лежали кости животных и каменные изделия. Четвертый культуросодержащий горизонт, с которым связано наибольшее количество орудий, маломощный. Его подстилала стерильная прослойка плотной мелко слоистой глины. Ниже залегал пятый, также маломощный, культуросодержащий горизонт с двумя очажными пятнами.

А. П. Окладников приводит данные о 2 859 изделиях. Из них 101 нуклеус, 134 пластины, 10 скребел, 55 скребков, 24 остроконечника, 3 изделия с резцовыми сколами, 2 орудия типа рубил и 2 520 отщепов. Из распределения находок по слоям видно, что в первом культуросодержащем горизонте найдено больше всего нуклеусов (37 экз.) и отщепов (1 102 экз.). Это свидетельствует об интенсивной первичной обработке, которая производилась людьми на финальном этапе заселения пещеры.

В качестве исходного материала использовался преимущественно темно-серый кремнистый известняк, из которого сложен массив Байсун-Тау, стены и пол грота, а также в небольшом количестве зеленая яшмовидная и вулканическая порода, кварцит, кварц. Материал был плохого качества. Кремнистый известняк очень подвержен химико-физическому воздействию среды. А. П. Окладников отмечал, что "поверхность многих каменных изделий, обращенных вверх и находящихся недалеко от поверхности земли, бывает совершенно разрушенной... В то же время нижняя сторона их сохраняет следы искусственной обработки - ретушь и сколы" [Там же, с. 60]. Отсутствие недостатка в исходном сырье и плохое его качество подтверждаются большим количеством отбросов и технических сколов.

Нуклеусы составляют почти треть всех каменных изделий, исключая отщепы. Можно выделить два основных типа: радиального принципа расщепления и подпризматические. Подавляющее количество нуклеусов относится к первому типу. Они имеют овальную (дисковидную) и подтреугольную форму. Дисковидные нуклеусы подразделяются на двусторонние и односторонние. Первые имеют в поперечном разрезе линзовидную форму (рис. 26, 1, 3). В качестве исходного материала бралась плоская округлая в плане галька, и с двух сторон попеременно от края к центру с нее скалывались отщепы. Размеры большинства нуклеусов от 5 до 10 см. В основном с них могли скалывать небольшие отщепы. Односторонних нуклеусов сравнительно немного. Одна плоская сторона служила у них фронтом скалывания отщепов от края к центру, а другая сохраняла на значительной части естественную (галечную) поверхность. Подтреугольные нуклеусы, как односторонние, так и двусторонние, по технологии оформления и скалывания отщепов почти не отличались от дисковидных (рис. 26, 4; 27, 5; 28, 7). В качестве исходной заготовки служила удлиненная галька. Отщепы снимались с одной или двух плоских сторон. На некоторых нуклеусах частично сохранялась галечная поверхность.

К совершенно другой технологической системе подготовки ядрища и скалывания с него пластинчатых отщепов относится небольшое количество одно- и двухплощадочных нуклеусов подпризматического типа. Наиболее выразительный из них, описанный А. П. Окладниковым, происходил из четвертого культуросодержащего слоя [Там же, с. 50] и был самым крупным в этом слое: высота 9,1 см, ширина 9,0 см (рис. 29, 7). Основной фронт скалывания имел негативы нескольких массивных встречных снятий. В дальнейшем эта сторона ядрища использовалась в качестве ударной площадки и снятия производились с поперечной стороны. Судя по описанию нуклеусов А. П. Окладниковым, к подобной системе первичного расщепления можно отнести и ядрища из других культуросодержащих горизонтов. Наиболее законченные формы этого типа представлены в первом. Подпризма-

Рис. 26. Нуклеусы из грота Тешик-Таш (по: [Окладников, 1949]).

стр. 22

Рис. 27. Каменные изделия из грота Тешик-Таш (по: [Окладников, 1949]).

Рис. 28. Каменные изделия из грота Тешик-Таш (по: [Окладников, 1949]).

Рис. 29. Каменные изделия из грота Тешик-Таш (по: [Окладников, 1949]).

стр. 23
тических нуклеусов здесь обнаружено 4 экз. Все они пирамидальной формы. Один нуклеус имеет ровную округлую площадку, с которой происходило снятие пластинчатых отщепов (см. рис. 26, 2). Его высота 4,3 см, диаметр площадки 5,6 см.

Первичное расщепление, выявленное в гроте Тешик-Таш, представлено в основном радиальным принципом и частично подпризматическим, причем в начальном варианте: без особой тщательности подготовки ударной площадки и фронта скалывания. Здесь не обнаружено ни одного хорошо оформленного леваллуазского нуклеуса. В явное противоречие с этим вступает наличие большого количества правильных в плане пластин. К примеру, в первом культуросодержащем горизонте их найдено 32, а в пятом - 60. Но ни одного нуклеуса, с которого можно было бы скалывать такие пластины, не обнаружено. Даже подпризматические ядрища из первого горизонта не предназначались для этой цели: длина некоторых пластин достигала 10 см (см. рис. 28, 10), тогда как высота наиболее хорошо подготовленного нуклеуса для снятия пластинчатых отщепов всего 4,3 см. Ряд исследователей вслед за А. П. Окладниковым относили тешик-ташскую индустрию к леваллуазской, что не имеет никаких оснований. Все пластины, обнаруженные в гроте Тешик-Таш, нелеваллуазские. Можно только предположить, что большинство из них было изготовлено в другом месте и принесено в грот его обитателями уже в готовом виде.

По мнению А. П. Окладникова, часто на нуклеусах видны следы использования их в качестве орудий: дополнительная подправка острых краев и выщербленность лезвий. Кроме того, он выделил среди ядрищ бесспорные орудия, которые разделил на две группы [Там же, с. 62]. Первую составляют линзовидные в сечении массивные удлиненно-овальные или миндалевидные нуклеусы. Они имеют волнисто-извилистое лезвие со следами подправки по самому краю мелкими сколами, а некоторые - противолежащий лезвию уплощенный конец-пятку, удобный для держания в руке. Это, как считал А. П. Окладников, было рубящее орудие, напоминающее ручное рубило. Помимо преобразованных сработанных нуклеусов, к пережиточным формам ручных рубил он также относил специально оформленные орудия с хорошо выраженной пяткой и противолежащим острием (см. рис. 27, 1). Вторую группу переоформленных нуклеусов составляют орудия типа массивных скребел [Там же, с. 62] (см. рис. 27, 6). С мнением А. П. Окладникова можно согласиться, но необходимо иметь в виду, что некоторые изделия из кремнистого известняка в гроте Тешик-Таш подверглись сильному физико-химическому воздействию и не исключено наличие на них псевдоретуши и естественной выщербленности.

Наиболее распространенными среди каменных изделий являются пластины с ретушью. Они имеют одно или два ребра на дорсальной стороне, довольно правильную или несколько изогнутую в плане форму. Ударная площадка хорошо выражена, нередко слегка скошенная, с массивным ударным бугорком, нефасетированная. На дорсальной стороне имеется пологая или крутая ретушь. Такие пластины А. П. Окладников относил к инструментам типа ножей. Пластины с одним приостренным концом он считал остроконечниками. С моей точки зрения, более справедливо утверждение В. А. Ранова, что в гроте Тешик-Таш не найдено ни одного остроконечника [1971б]. Пластины, имеющие ретушированные края и "сходящиеся лезвия" (по Окладникову), не что иное, как конвергентные скребла, близкие к скреблам dejete (см. рис. 28, 4, 5). Только одно изделие [Окладников, 1949, рис. 37, 3] можно отнести к остроконечникам, но и оно типологически ближе к скреблам-ножам или конвергентным скреблам (см. рис. 28, 3). Среди ретушированных пластин выделяются изделия с зубчатой ретушью, выемчатые, комбинированные орудия типа скребла-ножа (см. рис. 27, 3). Некоторые из них имеют усеченные концы (см. рис. 27, 2, 4). Необходимо отметить, что пластины достаточно часто использовались в качестве заготовок для изготовления различных орудий труда.

Одна из многочисленных серий, выделенных А. П. Окладниковым, - скребки (55 экз.). Все они оформлены на отщепах преимущественно однорядной ретушью и имеют прямое лезвие на одной из длинных граней (см. рис. 28, 4). Эти изделия типологически и функционально следует относить к скреблам, а некоторые - к комбинированным орудиям типа скребло-нож (см. рис. 29, 3, 5, 7). Ни одного типологически бесспорного скребка в гроте Тешик-Таш, по моему мнению, не обнаружено. К скреблам А. П. Окладников отнес 10 экз., отметив их крупные размеры (см. рис. 28, 1, 2). На самом деле, как уже сказано, в эту категорию орудий необходимо включить почти все выделенные им скребки, которые отличаются от скребел только размерами, а по характеру ретуши рабочего лезвия составляют с ними единое целое.

Совсем немногочисленны в коллекции резцы, изготовленные из отщепов. Резцовые сколы неглубокие и невыразительные (см. рис. 28, 12).

В 2002 г. сотрудники Института археологии и этнографии СО РАН провели обследование ущелья Заутолошсая [Деревянко, Кривошапкин, Славинский, Сайфуллаев, 2002]. Были уточнены координаты грота Тешик-Таш: 38°19'20,4'' с.ш., 67°06'22,6'' в.д. Рыхлые отложения в гроте были раскопаны полностью в 1938 - 1939 гг. На предвходовой площадке, которая, судя по описанию А. П. Окладникова, не раскапывалась и где сложены отвалы, собрана небольшая кол-

стр. 24
лекция каменных изделий (18 экз.). Исходным сырьем служили желваки и обломки окремненного известняка серого цвета. Первичное расщепление представлено нуклевидным изделием, галькой со сколами (фрагмент бифаса), отщепами (8 экз.), обломками и осколками (8 экз.).

В 60 м от грота Тешик-Таш на абсолютной высоте 1900 м обнаружен еще один грот значительно большего размера - Тешик-Таш-1. Покатая (согласно общему углу наклона ущелья) дневная поверхность в нем имеет превышение над дном сая примерно 35 м. Ширина навеса в районе капельной линии ок. 40 м, глубина грота 20, высота свода 10 м. Внутри полости отмечены хорошо сохранившиеся следы шурфовки рыхлых отложений: траншея (5,0x1,5 м), заложенная в средней части у тыльной стены, и шурф (2,0x1,5 м) у северной. Видимая мощность отложений составляет более 1,5 м, скальный цоколь в шурфах не прослеживается. Как на дневной поверхности, так и в сохранившихся шурфах была собрана коллекция каменных изделий палеолитического облика. Первичное расщепление представлено нуклевидными обломками (2 экз.) и истощенными нуклеусами малого размера (2 экз.), отщепами (20 экз.), пластинчатыми отщепами (3 экз.), обломками и осколками (55 экз.). У нуклевидных обломков фиксируются следы нескольких снятий, сделанных без предварительной подготовки ударных площадок и плоскостей скалывания. С одного из них снятия небольших пластинчатых отщепов производились с подтреугольного торца. Нуклеусы в финальной стадии утилизации относятся к двусторонне-радиальным (дисковидным) ядрищам. Все определимые ударные площадки отщепов гладкие. Орудий в коллекции три: боковой резец на малом плоском обломке, обломок с ретушью и отщеп с ретушью.

В 50 м выше по ущелью Заутолошсая от грота Тешик-Таш-1 имеется еще один - Тешик-Таш-2 (38°19'17,0'' с.ш., 67°0'626,4'' в.д.). Он находится в левом борту ущелья и имеет превышение над дном сая ок. 80 м, абсолютная высота 1 960 м. Ширина полости в привходовой части 20 м, высота 8, глубина 25 м. Грот не содержит рыхлых отложений, скальное дно имеет сильный наклон (ок. 45°) к выходу. В своде есть отверстие диаметром ок. 4 м, через которое можно выйти на гребень левого борта ущелья. У боковых стен полости были собраны четыре массивных отщепа из серовато-коричневого песчаника. Три из них апплицируются в среднего размера желвак. Расщепление производилось жестким отбойником без предварительной подготовки плоскостей скалывания или ударных площадок.

Во всех гротах в ущелье Заутолошсая, видимо, обитали неандертальцы. Находки из Тешик-Таша-1 и -2 по технико-типологическим характеристикам соотносятся с материалами грота Тешик-Таш. Местонахождение Тешик-Таш-1 представляет большой интерес для дальнейших раскопок.

Тешик-ташская индустрия очень своеобразна. Это отмечали многие исследователи и относили ее к леваллуа-мустьерской фации, шарантскому, обычному, горному, развитому мустье и т.д. Прежде всего необходимо отметить, что в первичном расщеплении совершенно не представлена леваллуазская система. Основной способ скалывания заготовок радиальный, в небольшом числе присутствуют нуклеусы пирамидальной формы, с которых производилось продольное скалывание пластинчатых отщепов и, возможно, пластин с одного или двух фронтов. Ударная площадка у таких нуклеусов гладкая, без предварительной подготовки. Не случайно у большинства пластин и отщепов ударные площадки нефасетированные. Только при попеременном скалывании заготовок при радиальном способе расщепления ударной площадкой мог быть негатив предшествующего снятия. В тешик-ташской индустрии отсутствуют мустьерские и леваллуазские остроконечники, скребки. В целом она представляет собой достаточно своеобразное явление, и ее нельзя отнести к какому-либо европейскому варианту мустье. Наиболее вероятные истоки этой индустрии могут быть найдены в Афганистане, Иране и далее на Ближнем Востоке.

Остается нерешенным вопрос и о датировке местонахождения Тешик-Таш. Большинство исследователей относят его к позднему плейстоцену, что не вызывает сомнений [Movius, 1953; Окладников, 1966; и др.]. С моей точки зрения, все культуросодержащие горизонты Тешик-Таша отделяют друг от друга максимум 5 - 10 тыс. лет и датировать это местонахождение следует 55 - 45 тыс. л.н.

В Узбекистане, таким образом, в среднем палеолите существовали две основные системы первичного расщепления: леваллуазская и радиальная. На финальном этапе появились подпризматические и призматические нуклеусы, что особенно хорошо прослеживается на местонахождении Оби-Рахмат, наиболее убедительно демонстрирующем переход от среднего к верхнему палеолиту.

На территории Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана стратифицированные среднепалеолитические местонахождения изучены недостаточно хорошо.

Казахстан. Большая часть территории Казахстана, так же как и Монголии, относится к аридным зонам, где процессы денудации во многих районах преобладают над процессами аккумуляции рыхлых отложений. Поэтому здесь на подавляющем большинстве палеолитических местонахождений артефакты лежат на поверхности и представляют разновременные индустрии, порой разделенные десятками тысячелетий. Для расчленения ранне- и среднепалеолитиче-

стр. 25
ских комплексов важное значение имеют стоянки с поверхностным залеганием культурного горизонта, содержащего сильно-, средне- и слабодефлированные артефакты. На территории Казахстана изучено несколько таких местонахождений, материалы которых позволяют проследить технико-типологическую динамику от раннего до верхнего палеолита. Наиболее представительные из них Семизбугу-2 и -4 [Деревянко, Аубекеров, Петрин и др., 1993; Артюхова, Деревянко, Петрин, Таймагамбетов, 2001]. Комплекс сильнодефлированных артефактов с этих местонахождений отличается высокими индексами леваллуа (общим и типологическим), доминированием леваллуазских нуклеусов, наличием зубчато-выемчатых изделий, низким удельным весом скребел, ашельских и позднепалеолитических типов орудий, полным отсутствием бифасов. В серии среднедефлированных находок доля леваллуазских нуклеусов значительно уменьшается, сильно возрастает количество бифасиально обработанных изделий и скребел, очень мало зубчато-выемчатых орудий. В целом эти два комплекса можно определить как позднеашельские и среднепалеолитические.

Особый интерес, безусловно, представляет серия слабодефлированных артефактов, на основе которых А. Г. Медоев выделил позднепалеолитическую культуру саяк [1970, 1982]. Нуклеусы леваллуа составляют ок. 30 %. Леваллуазских орудий и заготовок совсем немного, как и бифасов. Индекс пластинчатости 14,3. В орудийном наборе достаточно большое количество скребел различных модификаций. В целом в индустрии индекс среднепалеолитических типов выше, чем верхнепалеолитических.

На территории Казахстана исследуются и стратифицированные местонахождения, относящиеся к финалу среднего и верхнему палеолиту. Наиболее изученной является стоянка им. Ч. Валиханова [Алпысбаев, 1960, 1979; Таймагамбетов, 1990; Таймагамбетов, Ожерельев, 2009]. Здесь выделено пять культуросодержащих горизонтов, четыре нижних относятся к мустьерскому времени. Из пятого слоя получено небольшое количество артефактов: дисковидные нуклеусы, скребла, рубящие орудия, скребки, ретушированные отщепы, резец. Исследователи отмечают грубость, примитивность заготовок и вторичной обработки орудий. Четвертый слой гораздо больше насыщен находками. В нем выявлены кострища, очаговые пятна, кусочки красной охры. Первичное расщепление представлено в основном дисковидными нуклеусами. Орудийный набор включает рубящие орудия, скребла на пластинах и отщепах, остроконечники, резцы, скребки, которые составляют более 50 % орудий, отщепы и пластинчатые сколы с ретушью. Второй и третий культурные горизонты мало чем отличаются от нижележащих. В первом слое обнаружены кроме дисковидных одноплощадочные призматические нуклеусы. Среди орудий преобладают концевые скребки на пластинах, пластины и отщепы с ретушью. Мне приходилось принимать участие в раскопках местонахождения им. Ч. Валиханова и знакомиться с материалами. Полагаю, что только пятый слой, хотя он наименее информативен, можно отнести к финалу среднего палеолита, а в вышележащих прослеживается переход от среднего к верхнему палеолиту.

Местонахождение Шульбинка дислоцируется на мысу при впадении одноименной речки в Иртыш [Таймагамбетов, 1983; Петрин, Таймагамбетов, 2000; Таймагамбетов, Ожерельев, 2009]. Здесь выделены три маломощных слоя. Два верхних - гумусированный почвенный и суглинок светло-желтого цвета - мощностью менее 1 м залегают на аллювиальных песках. Авторы отмечают, что на стоянке наблюдается "явное смешение материалов, принадлежащих к разным хронологическим подразделениям каменного века: от мустье до неолита" [Петрин, Таймагамбетов, 2000, с. 29]. Второй их вывод: "Особенно большая преемственность наблюдается между мустьерскими материалами и позднепалеолитическим комплексом, который в основной своей части относится, видимо, к начальной фазе позднего палеолита и логически в технико-типологическом плане связан с предшествующим мустьерским временем" [Там же, с. 31].

Подводя итоги изучения палеолита Казахстана, необходимо отметить следующее. Средне палеолитические индустрии на этой территории характеризуются леваллуазскими нуклеусами для получения острий и отщепов и бифасиальными изделиями. Решение проблемы перехода к верхнему палеолиту целесообразно оставить до будущих исследований хорошо стратифицированных местонахождений, относящихся к хронологическому интервалу 70 - 30 тыс. л.н.

Кыргызстан. К среднему палеолиту на этой территории относится материал с местонахождения Капчигай [Окладников, Касымов, Конопля, 1964; Касымов, 1972; Деревянко, Петрин, Зенин и др., 2001], расположенного на склонах горы и представляющего собой мастерскую на месте выхода сырья. Большую часть коллекции составляют нуклеусы. Подъемный материал был разделен на мустьерский и верхнепалеолитический на основании типологических оценок.

С 2001 г. в Кыргызстане начала работу российско-кыргызская археологическая экспедиция, организованная Институтом археологии и этнографии СО РАН в соответствии с соглашением между Российской академией наук и Академией наук Республики Кыргызстан. В том же году была обследована мастерская Капчигай и в 1 км от нее открыта стоянка в местности Юташ-Сай, где с 2002 по 2004 г. проводились стационарные работы [Деревянко, Петрин, Зенин и др., 2001; Деревянко, Зенин, Табалдиев и др., 2003; Чар-

стр. 26
гынов, 2003, 2006; Зенин, Рыбин, Чаргынов, 2004]. Она находится в Кадамжайском р-не Баткенской обл., в 15 км к югу от с. Марказ. Географически этот район относится к отрогам Алайского хребта. Местонахождение расположено в одном из боковых ответвлений-саев длинной межгорной долины, на террасовом уступе, возвышающемся над дном сая на 18 - 20 м (1 394 мнадур. м).

На стоянке Юташ-Сай вскрыта толща рыхлых отложений мощностью 3,5 м, состоящая из 18 литологических слоев. Выделено 23 культуросодержащих горизонта, разделенных стерильными прослойками. Все они находятся в непотревоженном состоянии, о чем свидетельствует наличие в большинстве из них артефактов, поддающихся ремонтажу, в т.ч. нуклеусов, технических сколов и заготовок, сколотых с одного ядрища [Зенин, Рыбин, Чаргынов, 2004].

Во всех археологических горизонтах, кроме 7Б, 9, 13 и 15, много ядрищ продольной и поперечной ориентации скалывания для получения заготовок в виде пластин и отщепов. Большинство из них продольной ориентации, одноплощадочные, монофронтальные, имеющие, как правило, скошенную подправленную площадку. Достаточно многочисленны односторонние двухплощадочные нуклеусы параллельного принципа скалывания для снятия как пластин и отщепов, так и микропластинок. Леваллуазское расщепление представлено единичными экземплярами и не во всех горизонтах. Обнаружено лишь пять леваллуазских острий, из которых три определены как атипичные. В целом индустрия характеризуется как непластинчатая и нефасетированная, хотя в некоторых горизонтах, например в 4-м, индекс пластинчатости достаточно высок. Необходимо учитывать на этом местонахождении качество исходного сырья, которое зачастую не позволяло получать удлиненные сколы.

Типологический облик каменного инвентаря стоянки определяют скребла, скребки, зубчато-выемчатые орудия и сколы с ретушью [Там же, с. 120]. Скребла в различных, в основном продольных, вариациях составляют стабильно высокую долю орудийного набора: 12 - 13 % в горизонтах 2 - 3А и до 29 % в 10-м, а в 4 - 8-м в средней части разреза их очень мало. Во всех горизонтах представлены скребки - от 27 % орудийного набора во 2-м до 5,6 % в 12-м, однако это изменение удельного веса не отражает какой-либо "эволюционной" тенденции, т.к. в 14-м горизонте их уже 12 %. В среднем доля скребков в орудийном наборе составляет 8 - 13 %. Необходимо отметить, что скребла и скребки функционально различаются и не могли заменять друг друга, чаще всего они представлены в комплексах одинаково. Третьей категорией орудий, внесших наиболее значительный вклад в типологический облик инвентаря, являются зубчато-выемчатые, которых от 10 % во 2-м горизонте, до 27 % в 3-м. Полностью они отсутствуют в комплексах семи горизонтов. Многочисленны во всех слоях сколы и обломки с ретушью. В подавляющем большинстве комплексов их не меньше 30 %. Также в заметном количестве имеются различные перфораторы (шиловидные изделия, проколки, провертки) и орудия с обушком, которые иногда называют ножами. Крайне редки резцы, долотовидные изделия и острия.

Характеризуя комплексы стоянки Юташ-Сай, необходимо отметить в целом однообразный облик орудийного набора во всех слоях, за исключением значительно большей доли скребков во 2-м горизонте по сравнению с остальными. В общем это довольно узкоспециализированная индустрия. Специфику орудийного набора составляют скребки, среди которых выделены: высокой формы типа карене, с "носиком", с выступающим лезвием, в какой-то мере объединяющие два первых типа; угловые, с полукруглым и прямым рабочим лезвием, комбинированные, концевые и изделия, обработанные по периметру. Большая часть скребков оформлялась параллельной ретушью. В верхних горизонтах преобладает однорядная ретушь, которая использовалась преимущественно для подработки лезвия, а в нижних увеличивается роль двух- и трехрядной.

Учитывая близость источников сырья и выгодное стратегическое положение, местонахождение Юташ-Сай можно интерпретировать как мастерскую и как охотничью стоянку. Из-за невозможности датировать это местонахождение на основании геологических, геоморфологических и других данных, отнесение его к определенному этапу - весьма сложная проблема. Несмотря на наличие 23 горизонтов обитания, с моей точки зрения, время существования стоянки было сравнительно непродолжительным - 5 - 10 тыс. лет. Геоморфологические условия, когда в силу целого ряда природных процессов происходит быстрая аккумуляция делювиального материала, не позволяют предполагать накопление культуросодержащих горизонтов в течение длительного периода. Об этом свидетельствует близость технико-типологических характеристик артефактов во всех горизонтах обитания. Исходя из системы первичного расщепления, состава и приемов оформления орудий, стоянку Юташ-Сай можно отнести к периоду перехода от среднего к верхнему палеолиту или к раннему этапу верхнего.

Местонахождение Тосор, открытое и исследованное В. А. Рановым и М. Б. Юнусалиевым [Ранов, Несмеянов, 1973; Ранов, Юнусалиев, 1975], расположено в 4 км от южного побережья оз. Иссык-Куль на относительно ровной террасе удлиненно-треугольной формы, сложенной в основном аллювиальными отложениями, перекрытыми лессом. Абсолютная высота террасы 1 803 м, высота над уровнем р. Тосор 110 м,

стр. 27
над уровнем оз. Иссык-Куль - 197 м. В 2000 - 2003 гг. местонахождение исследовалось российско-казахско-кыргызской археологической экспедицией [Деревянко, Петрин, Таймагамбетов и др., 2000; Деревянко, Зенин, Табалдиев и др., 2001]. Мощность рыхлых отложений в среднем ок. 3,5 м. Внизу на цоколе залегает маломощная щебнисто-аллювиальная толща, которую перекрывает лессовидная пачка достаточно однородной генерации. Практически полностью отсутствуют дресва, песок, обломочный материал и аллювиальные включения. По всей вероятности, вся пачка рыхлых отложений сложена лессами эолового происхождения. Поступление мелкозема, щебеночника и галечника с вышележащих уровней не происходило. Ранее высказанное предположение о том, что культурный слой здесь отсутствует и материал переотложен, оказалось ошибочным [Ранов, Юнусалиев, 1975; Вишняцкий, 1996].

Процесс осадконакопления на местонахождении Тосор происходил последовательно: лессовая пачка разделена прослойками красно-коричневого цвета на горизонты, залегающие параллельно без явных нарушений [Деревянко, Зенин, Табалдиев и др., 2001]. Выделено шесть культуросодержащих горизонтов мощностью до 10 см. Они разделены стерильными прослойками. Стратиграфия рыхлых отложений и планиграфия культуросодержащих горизонтов свидетельствуют, что археологические находки залегали в непотревоженном состоянии. Это подтверждается и возможностью проведения ремонтажа. Собрано три нуклеуса, причем их составные части располагались на небольшом расстоянии друг от друга.

В. А. Ранов относил Тосор к группе леваллуа-мустьерских памятников Средней Азии. С этим заключением трудно согласиться. Два верхних горизонта местонахождения Тосор, давшие наибольшее количество находок, судя по технико-типологическим характеристикам артефактов, являются ранневерхнепалеолитическими. Нижние горизонты немногим отличаются от верхних, и их также можно отнести к раннему этапу верхнего палеолита или периоду перехода от среднего к верхнему.

Таджикистан. Исследования палеолита Таджикистана связаны прежде всего с именем настоящего подвижника науки В. А. Ранова. Уход его из жизни - огромная потеря для археологии. Наука лишилась вдумчивого, глубокого аналитика, прекрасного человека и неутомимого путешественника - открывателя многих новых страниц древнейшей истории человечества. С именем В. А. Ранова связано открытие местонахождения Кульдара [Ранов, Додонов, Ломов и др., 1987; Ranov, Carbonell, Rodriguez, 1992; Ранов, 1998; Ранов, Шеффер, 2000; Ranov, Dodonov, 2003; и др.], на котором впервые в Центральной Азии была зафиксирована микролитическая индустрия раннего палеолита [Деревянко, 2006в, 2009а]. Между ней и более поздней каратауской культурой, выделенной В. А. Рановым, нет преемственности. Последняя является одной из самых исследованных в Центральной Азии [Ранов, Несмеянов, 1973; Ранов, 1978, 1988; Ranov, Carbonell, Rodriguez, 1992; Ranov, 1993; Ранов, Шеффер, 2000; и др.]. Материальные остатки каратауской культуры локализуются в основном в педокомплексах мощных лессовых отложений Таджикистана. По сведениям В. А. Ранова, к ней относятся ок. 30 местонахождений, датируемых в хронологическом диапазоне 600 - 70 тыс. л.н. Для этой культуры не характерны хорошо выработанные формы нуклеусов, в основном представлены галечные и дисковидные ядрища с отщепами клектонского типа, цитронами, чопперами и чоппингами. Относящиеся к ней артефакты немногочисленны, и при всем внешнем сходстве первичной и вторичной обработки объединять в одну культуру местонахождения, датируемые в хронологическом интервале длительностью почти 600 тыс. лет, с моей точки зрения, некорректно. В материалах Лахути-1, залегавших в пятом педокомплексе, к примеру, имеются одноплощадочные ядрища параллельного принципа скалывания, возраст которых ок. 500 - 600 тыс. лет.

Между каратауской и мустьерской культурами в Таджикистане прослеживается определенный хиатус. В. А. Ранов и Р. Дэвис считали возможной миграцию носителей среднепалеолитической леваллуа-мустьерской индустрии со стороны Ближнего Востока [Ranov, Davis, 1979]. Это предположение подтвердилось с открытием местонахождения Хонако, где во втором педокомплексе обнаружена совершенно новая пластинчатая индустрия, облик которой определяют крупные продольной огранки пластины леваллуазского типа. Подавляющее большинство ретушированных орудий представлено боковыми скреблами и ножами на пластинах. Нуклеусов мало, и все они дисковидные. Наличие удлиненных пластин предполагает подпризматические ядрища. Пластины преимущественно призматические или продольно вытянутые [Ранов, Шеффер, 2000]. Продолжение этой линии развития представлено на местонахождениях типа Огзи-Кичик и Худжи, которые датированы радиоуглеродным методом в интервале 40 - 35 тыс. л.н.

Важно установить истоки среднепалеолитической индустрии Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана. Для большинства исследователей очевидно, что среднеазиатское мустье неоднородно. Среднепалеолитические индустрии В. А. Ранов [1971а, б, 1988] разделил на четыре варианта: леваллуазский - Ходжикент, Джар-Кутан, Оби-Рахмат (?); леваллуа-мустьерский - Кайрак-Кумы, Капчигай, Тосор (?); мустьерский (горное мустье) - Тешик-Таш, Семиганч (?); мустьеро-соанский (или мустьерский соанского типа) - Кара-Бура, Ак-Джар (?). Можно

стр. 28
привести примеры других попыток членения палеолита Средней Азии [Сулейманов, 1972; Кулаковская, 1990; Вишняцкий, 1996; Артюхова, 1998; и др.].

Первоначальное заселение огромного региона, включающего территории Казахстана, Узбекистана. Кыргызстана, Таджикистана, происходило в хронологическом диапазоне 1 000 - 500 тыс. л.н. Судя по технико-типологическим характеристикам, индустрии ранних палеолитических местонахождений этого региона можно разделить на два типа: галечную с чопперами, чоппингами, скреблами, дисковидными нуклеусами и микролитическую. Оба хорошо прослеживаются во многих районах Евразии. В Казахстане и Туркмении зафиксировано появление в конце среднего плейстоцена позднеашельской индустрии. Возможно, она представлена на местонахождениях Кыргызстана (Сель-Унгур) и Узбекистана (Кульбулак), а в дальнейшем будет открыта и в Таджикистане.

Все известные среднепалеолитические технокомплексы данного региона Центральной Азии не связаны своим происхождением с ранним палеолитом этой территории. В среднем палеолите, по моему мнению, сюда пришли две миграционные волны с Ближнего Востока. Первая принесла пластинчатую индустрию. На самом раннем этапе левантийского мустье типа Табун Д первичное расщепление было ориентировано на получение пластин различной конфигурации. В хронологическом диапазоне 280 (230) - 160 (130) тыс. л.н. на Ближнем Востоке распространились индустрии с преобладанием различных технических систем пластинчатого расщепления нуклеусов, которые достаточно близки к верхнепалеолитическим.

Очень вероятно, что носители индустрии типа Табун Д мигрировали на Иранское нагорье и далее в юго-западные районы Центральной Азии. Если это была не прямая инфильтрация популяций на север и северо-восток, то передача инноваций в результате контактов по эстафетному принципу, а также вследствие диффузии культур. Технические инновации с течением времени проникали на территории Сирии, Ирана, Узбекистана, Таджикистана и в другие сопредельные регионы. Истоки оби-рахматской индустрии следует искать именно в раннем левантийском мустье. Более близкие по технико-типологическим показателям комплексы могут быть открыты на Иранском нагорье, и их генезис будет связан со среднепалеолитической индустрией типа Табун Д. Конечно, бесперспективно сравнивать буквально оби-рахматскую индустрию с левантийской раннего среднего палеолита. Во-первых, их разделяет значительный хронологический разрыв, во-вторых, миграционный поток проходил через уже заселенные людьми территории и у мигрантов в процессе взаимодействия с автохтонным населением должны существенно измениться технико-типологические характеристики индустрии. При эстафетном принципе передачи технических инноваций таких изменений будет значительно больше.

О проникновении в юго-западную часть Центральной Азии ближневосточной среднепалеолитической индустрии свидетельствует и местонахождение Хонако в Таджикистане [Ранов, 1988], где чуть выше 2-го педокомплекса, с которым связаны основные находки, в интерстадиальной почве обнаружены объемные поворотные призматические нуклеусы верхнепалеолитического типа. Сомнение вызывает датировка 2-го педокомплекса временем 200 тыс. л.н. [Ранов, Шеффер, 2000]. Эти находки, с моей точки зрения, укладываются в хронологические рамки 20-го, 21-го горизонтов грота Оби-Рахмат, т.е. они могут быть датированы 100 - 90 тыс. л.н. Наиболее вероятно, что индустрия, зафиксированная на данных местонахождениях, оставлена мигрантами с Ближнего Востока.

Вторая миграционная волна с Ближнего Востока в юго-восточные районы Центральной Азии относится ко времени ок. 60 - 50 тыс. л.н. Она связана с приходом неандертальцев. Классическое местонахождение, свидетельствующее об этой миграционной волне, - Тешик-Таш в Узбекистане. Неандертальцы переднеазиатского типа не только заселили часть юго-западных районов Центральной Азии, но и проникли на юг Сибири, на что указывают находки в пещерах Окладникова и Чагырской [Деревянко, 20096].

В юго-западной части Центральной Азии (Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан и, возможно, Туркмения) можно выделить две среднепалеолитические индустрии: оби-рахматскую и тешик-ташскую. Некоторая мозаичность среднего палеолита в регионе объясняется, на мой взгляд, тем, что популяции с Ближнего Востока пришли на уже заселенную территорию и дальнейшее развитие индустрии происходило при участии более древней автохтонной традиции в обработке камня. Кроме того, на этой огромной территории были различные палеоэкологические, ландшафтные условия, что также не могло не отразиться на адаптационных и поведенческих стратегиях человека. На основе оби-рахматской индустрии в Узбекистане ок. 50 тыс. л.н. сформировалась верхнепалеолитическая. С моей точки зрения, Шугноу, Худжи, Огзи-Кичик также следует относить не к мустье, а к комплексам переходного от среднего к верхнему палеолиту типа (рис. 30).

К сожалению, в юго-западных районах Центральной Азии мало антропологических находок. В Таджикистане на местонахождении Худжи был найден зуб, возраст которого, судя по дате, полученной из вышележащего горизонта, более 42 тыс. лет. Находку исследовали А. А. Зубов и Э. Тринкаус. В. А. Ранов писал по поводу их определений следующее: "А. А. Зубов считает, что это архаичный Homo sapiens

стр. 29

Рис. 30. Артефакты и геохронология стоянок Шугноу, Огзи-Кичик и Худжи (по: [Деревянко, 2005]).

(остатки таких людей найдены вместе с мустьерскими орудиями в Леванте), а Э. Тринкаус, не исключая такого вывода, полагает, что это мог быть и неандерталец (Homo sapiens neanderthalensis)" [Ранов, Лаухин, 2000, с. 59].

В Узбекистане обнаружены две важные антропологические находки, относящиеся к финальному этапу среднего палеолита. В 1938 г. А. П. Окладников нашел в гроте Тешик-Таш скелет ребенка 8 - 9 лет. О филогенетическом статусе этой находки было высказано много противоречивых мнений. Для меня наиболее убедительна точка зрения В. П. Алексеева [1973], который много времени занимался изучением тешик-ташского скелета. Он полагал, что по высоте черепной коробки и наклону лобной кости тешик-ташец не отличался от обитателей пещеры Схул, а по размерам лица и их соотношениям сближался с европейской группой, а также с шанидарским и амудским вариантами. На основании этого В. П. Алексеев считал возможным объединить его с двумя последними в одну переходную европейско-переднеазиатскую группу [1978, 1985].

Новые палеоантропологические находки обнаружены в 2003 г. в гроте Оби-Рахмат [Гланц, Виола, Чикишева, 2004; Glantz, Viola, Wrinn et al., 2008]. На небольшом участке (0,5 м2) in situ найдены шесть отдельных зубов из верхней челюсти и ок. 150 мелких фрагментов черепа гоминида 9 - 12 лет (OR-1). Зубы отличаются большими размерами, и по этому показателю оби-рахматский индивидуум не может быть отнесен ни к людям современного антропологического типа, ни к неандертальцам, ни к архаичным Homo sapiens. При характеристике зубов из пещеры Оазе в Румынии [Trinkaus, Moldovan, Milota et al, 2003] также отмечены их большие размеры, но на основании нижнечелюстной и черепно-лицевой морфологии данный гоминид был описан как человек современного антропологического типа. Предварительное изучение верхних краев пирамид височных костей OR-1 с помощью компьютерной томографии показало, что сложная морфология ушного лабиринта представляет, по существу, неандертальский тип [Виола, Зайдлер, Нэдден, 2004]. Общая морфология этого черепа сходна с таковой современного человека. Заключение о таксономической принадлежности OR-1 следующее: "В данный момент трудно интерпретировать морфологию неандертальского типа костного лабиринта OR-1, учитывая современный облик черепа и довольно архаичного вида зубы. Мы пока недостаточно знаем о разнообразии морфологии костного лабиринта у ранних людей современного типа (особенно у гоминидов, связанных с ранним верхним палеолитом), а также о функциональном значении различий в морфологии лабиринта между неандертальцами и современными людьми. Возможным выводом может быть предположение о наличии определенного генетического обмена между популяцией, к которой принадлежит индивидуум OR-1, как с неандертальцами, так и с людьми современного облика" [Там же, с. 104]. И еще один важный вывод: несмотря на присутствие резца с неандертальскими (архаичными) чертами, которые отмечены у центрально-азиатских гоминидов, неандертальцев в "классическом" смысле могло вообще не быть в Центральной Азии [Glantz, Viola, Wrinn et al., 2008].

стр. 30
Палеоантропологические материалы с местонахождений Тешик-Таш и Оби-Рахмат, видимо, относятся к одному хронологическому интервалу - 60 - 50 тыс. л.н. Они различаются по некоторым таксономическим показателям. Технико-типологические характеристики индустрии, представленных в культуросодержащих горизонтах, где обнаружены палеоантропологические находки, тоже имеют различия. Это свидетельствует о том, что территорию Узбекистана и, видимо, сопредельные районы населяли две основные популяции: оби-рахматская, которая с получением новых фактов, вероятно, будет отнесена к людям современного физического типа, и тешик-ташская, тяготеющая к переднеазиатским палеоантропам. Нельзя исключать и гибридизации этих популяций. Возможно, палеоантропологическая находка из 16-го слоя грота Оби-Рахмат является результатом такой гибридизации.

При всей сложности проблемы перехода от среднего к верхнему палеолиту в Центральной Азии и наличии некоторых пробелов в доказательной фактологической базе несомненно одно: в отдельных регионах уже в настоящее время есть весомые факты, свидетельствующие об истоках верхнепалеолитических индустрии в финальных среднепалеолитических.

Проблема перехода от среднего к верхнему палеолиту на Ближнем Востоке

Ближний Восток является ключевым при решении проблемы возможного выхода популяций современного анатомического вида из Африки и заселения ими Евразии. Это один вариант решения проблемы. Второй - Ближний Восток входил в обширный регион, где становление верхнепалеолитической индустрии происходило на автохтонной основе, т.е. развивался евразийский сценарий (модель) перехода, без какого-либо существенного влияния индустрии Восточной Африки. Особую роль в решении этой проблемы играют среднепалеолитические местонахождения Леванта - коридора, соединяющего Африку с Евразией.

Левантийское мустье делится на три эволюционные стадии, между которыми пока еще не совсем отчетливо и бесспорно прослеживается преемственность: типа Табун D, C, B. Раннее зафиксировано на целом ряде многослойных местонахождений: Табун [Jelinek, 1982], Рош-эйн-Мор [Marks, Monigal, 1995], Хайоним, Абу-Сиф [Meignen, 1998, 2000; и др.]. Оно характеризуется пластинчатой индустрией. На местонахождениях раннего левантийского мустье преобладают одноплощадочные конвергентные, биполярные, а также объемные нуклеусы, в т.ч. подпризматические, что предопределяло разнообразие стратегий первичного расщепления для получения морфологически варьирующих заготовок. Так, удлиненные заготовки в пещере Хайоним, датируемые 215 - 180 тыс. л.н., а также на местонахождении Рош-эйн-Мор, относящемся к 210 тыс. л.н., являются результатом расщепления нуклеусов, напоминающих верхнепалеолитические и сосуществовавших с леваллуазскими для скалывания укороченных заготовок [Мегнин, Бар-Йо-зеф, 2005]. Пластины и пластинчатые заготовки часто использовались для выполнения различных видов работ без дополнительной обработки ретушью. Среди изделий со вторичной обработкой преобладают скребла, удлиненные остроконечники и резцы. ЭПР-даты индустрии типа Табун D в пределах 230 - 120 тыс. л.н. [Grim, Stringer, 2000], а термолюминесцентные - 280 - 230 тыс. л.н. [Mercier, Valladas, 2003].

По основным технико-типологическим показателям индустрия раннего левантийского мустье достаточно близка к верхнепалеолитической. Об этом свидетельствуют первичное расщепление и наличие скребков, резцов и некоторых других изделий. Очень вероятно, что популяции людей раннего левантийского мустье распространились на соседние территории Сирии, Ирака, Ирана и далее в юго-западные регионы Центральной Азии, где в результате контактов с автохтонным населением и сформировалась оби-рахматская индустрия.

На последующих стадиях левантийского мустье индустрии в значительной мере утрачивают пластинчатый характер. Индустрия типа Табун С, исходя из этого критерия, более архаичная, в ней гораздо меньше верхнепалеолитических элементов как в первичном расщеплении, так и в орудийном наборе. Наиболее характерны радиальные, биполярные нуклеусы. Основные заготовки - крупные отщепы. Острия редки, они подтреугольные укороченные. Орудия представлены в основном скреблами и зубчато-выемчатыми изделиями. Мустье типа Табун В характеризуется одноплощадочными конвергентными, дисковидными нуклеусами; леваллуазскими остриями, часто укороченными; отщепами, пластинами. В орудийном наборе преобладают скребла различных модификаций и зубчато-выемчатые изделия.

На территории Леванта исследовались многослойные местонахождения (пещеры Ракефет, Кебара и др.), где горизонты финала среднего палеолита перекрываются верхнепалеолитическими. Полевые исследования пещеры Кебара, расположенной на горе Кармель, велись в 1930-х гг. Тогда были выделены горизонты раннего натуфа, кабариена, поздней поры верхнего палеолита и мустьерские. Повторные раскопки позволили значительно уточнить стратиграфию и выявить четыре верхнепалеолитических горизонта, перекрывавшие мустьерские [Bar-Yosef et al., 1992; Sarel, Ronen, 2003; Мегнин, Бар-Йозеф, 2005].

стр. 31
В мустьерских горизонтах в пещере Кебара, датированных в пределах 64 - 48 тыс. л.н. (ТЛ- и ЭПР-даты), преобладали отщепы, полученные в технике леваллуазского рекуррентного снятия. Скалывание заготовок производилось однонаправленно конвергентно с нуклеусов, имеющих выпуклый фронт скалывания. Первичное расщепление во всех горизонтах почти одинаковое. В нижних слоях (XII, XI) пластины составляли 30 % от леваллуазских заготовок. В вышележащих горизонтах (X, IX) чаще встречались леваллуазские острия с широким основанием. В слоях VIII-VI сохраняется тенденция к получению подтреугольных форм, которые сочетаются с подпрямоугольными. Ретушированные изделия составляют ок. 3 - 4 % в каждом культуросодержащем горизонте. Для финала среднего палеолита в Леванте характерно использование на различных стоянках в основном одной леваллуазской технологической системы расщепления камня с некоторыми модификациями, тогда как на синхронных местонахождениях Европы представлены разные техники раскалывания: леваллуа, кина, дисковидное [Мегнин, Бар-Йозеф, 2005].

В горизонтах IV, III в пещере Кебара зафиксирована ранняя верхнепалеолитическая индустрия, датируемая 43 - 42 тыс. л.н., но не обнаружено переходной эмиранской. В этих горизонтах леваллуазские орудия составляли 14,6 %, а орудия на пластинах -52,4 %. Из 22 нуклеусов леваллуазских 2 (9,1 %), а ядрищ для получения пластин 19 (86,4 %) [Sard, Ronen, 2003]. Пластины снимались с одно- и двухплощадочных призматических нуклеусов при помощи мягкого отбойника. В двух верхних горизонтах (II и I) ретушированные изделия представлены в основном пластинами, также обнаружены скребки килевидные и с "носиком", костяное острие с расщепленным основанием. Эти горизонты уже относятся к левантийскому ориньяку. Таким образом, в пещере Кебара в горизонтах финала среднего палеолита выявлена индустрия, во многом близкая к верхнепалеолитической, но не зафиксированы культуросодержащие горизонты, которые можно было бы отнести к переходным от среднего к верхнему палеолиту.

Переходная индустрия выявлена в пещере Ракефет, расположенной на восточной стороне горы Кармель [Ibid.]. В своем исследовании Д. Сарел и А. Ронен использовали неопубликованный отчет о раскопках пещеры в 1970 - 1972 гг. Они выделили слои VIII-V как переходные от среднего к верхнему палеолиту. Во всех преобладают нуклеусы для снятия пластин. К слою V их численность достигает 62,5 %, тогда как леваллуазских - падает до 12,5 %. Основные орудия в переходный период изготавливались из пластин. Это выемчатые и зубчатые изделия, скребки, усеченные изделия, проколки, ретушированные пластины. В небольшом количестве имеются острия эль-вад, резцы, скребки высокой формы и с "носиком". Орудия на микропластинах составляют 1,8 %. Это главным образом скребки, ретушированные и тронкированные пластинки.

Ранний верхний палеолит представлен на Ближнем Востоке тремя основными индустриями: эмираном, ахмарианом и левантийским ориньяком. Эмиран многими исследователями относится к периоду перехода от среднего к верхнему палеолиту или уже к верхнему [Bar-Yosef, 2000; Marks, 1983b, 1993; Мегнин, Бар-Йозеф, 2005; Meignen, 2007; и др.]. В раннем эмиране в первичной и вторичной обработке сохраняются многие традиции среднепалеолитической индустрии. Для орудийного набора характерны скребла и леваллуазские остроконечники, наряду со скребками и резцами. Специфическую группу составляют эмиранские острия, выполненные на небольших леваллуазских остриях с бифасиальным утонченным основанием, и изделия с поперечной фаской (pieces a chanfrein). Эти орудия появляются на позднем этапе среднего палеолита и встречаются в разных соотношениях в раннем и среднем эмиране. Сочетание леваллуазских и объемных нуклеусов для снятия пластин, мустьерских и верхнепалеолитических орудий обусловило различные точки зрения на интерпретацию индустрии. На мой взгляд, совершенно правомерно относить ранний эмиран не к переходному этапу от среднего к верхнему палеолиту, а к началу верхнего. Наличие в ранневерхнепалеолитической индустрии некоторых пережиточных среднепалеолитических элементов - закономерное явление, если переход осуществлялся на автохтонной основе.

Ранний этап эмирана многие исследователи датируют 47 - 43 тыс. л.н. Нижний культуросодержащий слой местонахождения Бокер-Тактит, который относится к этому этапу, имеет несколько дат: > 33 тыс. л.н., 43,6 и две - ок. 45 тыс. л.н. [Marks, 1983b]. Такая неопределенность приводит к различным точкам зрения на интерпретацию раннего эмирана и появление верхнепалеолитической индустрии в Леванте.

В среднем эмиране происходит наиболее широкое распространение орудий с поперечной фаской (pieces a chanfrein), а эмиранские острия встречаются редко. Для первого слоя Ючагизли получены три 14C-даты ок. 40 тыс. л.н. и одна ≈ 35 тыс. л.н. Согласно данным датирования местонахождений Кзар-Акил, Ра-кефет и др., средний эмиран имеет возраст от 35 до 43 тыс. лет [Аникович, Анисюткин, Вишняцкий, 2007].

Поздний эмиран представлен на местонахождениях Бокер-Тактит, слой 4; Ючагизли, слои G-F; Тор-Садаф, слои А, В; Кзар-Акил, слои 21 - 19, и др. На этом этапе редко встречаются изделия с поперечной фаской, но появляются, хотя и немногочисленные, кареноидные и стрельчатые скребки, широко распространены приостренные ретушью пластины, в т.ч. острия

стр. 32
кзар-акил, приостренные скребки со скошенным рабочим краем. Поздний эмиран датируется в пределах 36 - 34 тыс. л.н.

Существуют две основные точки зрения на происхождение эмирана. Согласно одной, он имеет местные корни [Copeland, 1970; Marks, 1983b], по другой - это результат миграции [McBarney, 1967]. Авторы, склонные к миграционной, или диффузионной, гипотезе, затрудняются определить истоки эмирана на других территориях. Так, Л. Мегнин и О. Бар-Йозеф отмечают, что если предположение о диффузии эмирана верно, то следует "найти в соседнем регионе позднесреднепалеолитическую индустрию, которая датировалась 60 - 50 тыс. л.н. и демонстрировала бы господство удлиненных заготовок в техно комплексах. В этом плане перспективной выглядит стоянка Тарамза-1 в долине Нила" [Мегнин, Бар-Йозеф, 2005, с. 173]. Но даты, полученные по ее материалам, не подтверждают данную гипотезу. "Вполне возможно, что появление верхнепалеолитической культуры, зафиксированной в сфере каменной технологии Леванта и отмеченной стандартизированными пластинами и пластинками, а также типичными ретушированными орудиями, было закономерным процессом" [Там же].

Еще одна гипотеза имеет паллиативный характер: эмиран - это археологическая культура, возникшая на местной основе, но под влиянием других популяций, принесших типично верхнепалеолитические традиции [Аникович, Анисюткин, Вишняцкий, 2007]. Мне представляется, что эмиран формировался на местной основе, подтверждением тому является обнаруженная на многослойных местонахождениях Ракефет (слои VIII-V), Эмирех, Эль-Вад F, Кебара E, Кзар-Акил (фаза A) индустрия, содержащая многие элементы верхнепалеолитического технокомплекса. На финальном этапе среднего палеолита в первичном расщеплении все большее значение приобретают подпризматические двухплощадочные и пирамидальные нуклеусы с выпуклым фронтом скалывания. Преобладают ядрища, предназначенные для снятия пластин. В орудийном наборе значительную долю составляют верхнепалеолитические изделия: скребки различных модификаций, проколки, резцы и др. Леваллуазские ядрища модифицируются, и количество среднепалеолитических орудий постепенно уменьшается. Именно такой процесс характерен для переходных индустрии, формирующихся на местной основе. Еще одним очень важным свидетельством автохтонного развития эмирана является отсутствие на сопредельных территориях индустрии, которая могла быть базовой для него.

Эмиран сменяет ахмарская культура. Для нее характерна развитая пластинчатая индустрия. Ахмарский технокомплекс был выделен в начале 1980-х гг. [Gillard, 1981; Marks, 1981]. Для первичного расщепления наиболее типичны одно- и двухплощадочные призматические нуклеусы с одной, двумя или тремя фронтами снятия. Среднепалеолитические формы орудий на местонахождениях ахмариана почти отсутствуют. Большая часть изделий оформлена на ножевидных пластинах. Среди орудий значительную долю составляют ретушированные острия на пластинах, в т.ч. типа эль-вад. Большинство исследователей считают, что ахмариан вырастает из эмирана, и относят его ко времени 38 - 36 тыс. л.н. Это типичная культура верхнего палеолита не только по технологии изготовления и типологии каменных орудий, но и по наличию орудий из кости и свидетельств символизма. С моей точки зрения, верхний палеолит на Ближнем Востоке сформировался ранее 40 тыс. л.н., очень вероятно, в пределах 45 - 43 тыс. л.н.

Некоторые исследователи отмечают существенную разницу в технико-типологических характеристиках индустрии на севере (Кзар-Акил) и юге (Бокер-Тактит) Леванта [Sard, Ronen, 2003]. Это проявляется в различных системах подготовки нуклеусов: на севере в качестве фронта скалывания использовалась большая поверхность нуклеуса, а на местонахождении Бокер-Тактит - узкая торцовая сторона; среди леваллуазских нуклеусов с севера, включая Кзар-Акил, доминируют рекуррентный радиальный и однополярные типы, которые совсем не встречаются на юге. В северных комплексах основными типами леваллуазских изделий являются скребла, наконечники и зубчатые орудия, а среди изделий на пластинах преобладают ретушированные пластины, выемчатые и зубчатые орудия. Обнаружены также небольшие пластиночки со следами ретуши. Орудийный набор с местонахождения Бокер-Тактит имеет существенные отличия, и в культуросодержащих слоях не найдены изделия на микропластинах. Авторы делают вывод: "...описанные здесь технологические различия позволяют предположить, что нельзя объединять северные и южные индустрии в одно культурное целое" [Ibid., p. 78]. Этот вывод, если он подтвердится дальнейшими исследованиями, чрезвычайно важен, потому что на территории Горного Алтая в раннем верхнем палеолите также зафиксированы две индустрии - каракольская и карабомовская. В первой были некоторые технико-типологические показатели, характерные для местонахождения Кзар-Акил, а во второй - для стоянки Бокер-Тактит [Деревянко, 2001]. Этот феномен объясняется не инфильтрацией популяций с Ближнего Востока на территории Горного Алтая или наоборот: индустрии формировались на большом расстоянии друг от друга почти одновременно, на юге Сибири, возможно, даже несколько раньше. Причина - близость технико-типологических комплексов к более древней индустриальной основе. С моей точки зрения, именно этим можно объяснить такое поразительное сходство в эволюции среднепалеолитических индустрии в верхнепалеоли-

стр. 33
тические на территориях Леванта и Горного Алтая. Данный вывод еще раз подтверждает, что, несмотря на значительные расстояния, в индустриях Ближнего Востока и Северной Азии на протяжении почти 250 тыс. лет сохранялось некоторое технико-типологическое единство. Это действительно уникальный феномен: древние популяции, придя ок. 300 тыс. л.н. с Ближнего Востока на юг Сибири и не встретив там автохтонного населения, сохранили больше материнских черт в индустрии, чем в комплексах, оставленных на транзитных территориях Центральной Азии и Иранского нагорья, которые были в то время уже заселены человеком [Там же].

Третья верхнепалеолитическая культура в Леванте - ориньяк. Она не является древнейшей на этой территории и не имеет корней в более древних технокомплексах [Belfer-Cohen, Bar-Yosef, 1981]. Ориньяк сменяет ахмариан на севере и в центральной части Леванта. В южных аридных районах пустыни Негев и на востоке Сирийской пустыни он пока не обнаружен. Время появления ориньяка 36 - 35 тыс. л.н. В своем классическом западно-европейском варианте он появился внезапно, по мнению некоторых исследователей, позже 30 тыс. л.н. [Ibid.], и не имеет местной основы. Этот технокомплекс распространился в Леванте, как минимум, на 10 - 15 тыс. лет позже начала самого раннего этапа верхнего палеолита. Классический ориньяк ни в коей мере не связан с амудийской индустрией, характеризующейся изящными пластинами правильной формы, орудиями с обушком и некоторыми другими изделиями, давшими основание назвать ее предориньякской [Ronen, 1992]. Ориньякская культура распространилась на значительной части Леванта в результате миграции популяций человека современного физического типа извне. Местонахождения с культуросодержащими горизонтами ориньяка демонстрируют все признаки, характеризующие поведение человека современного физического типа. В ориньякских технокомплексах Леванта присутствуют не только диагностирующие элементы (призматические нуклеусы, орудия на пластинах, скребки высокой формы, микропластинчатое расщепление, костяные наконечники с расщепленным основанием и т.д.), но и предметы неутилитарного назначения. Так, в пещере Хайоним обнаружены просверленные зубы и известняковые плитки с нарезками [Belfer-Cohen, Bar-Yosef, 1981]. Бусы из раковин найдены на стоянке Сефуним, в гроте 2 Ябруда и на других местонахождениях.

Подводя краткие итоги рассмотрения проблемы перехода к верхнему палеолиту на Ближнем Востоке, можно констатировать следующее. Переходная индустрия (ранний эмиран) формировалась 46 - 45 тыс. л.н. на базе местного позднемустьерского технокомплекса. Не исключено, что некоторые верхнепалеолитические инновации появились на Ближнем Востоке в результате контактов с населением сопредельных территорий, каких конкретно - пока сказать трудно. И нет никаких убедительных свидетельств, что эти инновации пришли из Африки. В хронологическом диапазоне 43-40 тыс. л.н. в среднем эмиране уже, бесспорно, сформировалась ранневерхнепалеолитическая индустрия. Ахмарская культура - верхнепалеолитическая по всем основным критериям. Если эмиран и ахмариан свидетельствуют о внутреннем развитии индустрии автохтонного населения начиная с финала среднего палеолита, то ориньяк проникает на Ближний Восток, возможно, из Европы, но более вероятно, из Малой и Передней Азии.

Выводы

Рассмотренные в двух статьях переходные от средне- к верхнепалеолитическим индустрии на обширной территории Северной, Центральной Азии и Ближнего Востока при всем своем своеобразии и индивидуальности составляют несомненное единство, их можно объединить в евразийский сценарий (модель) перехода. Общность выражается в сходной динамике стратегии первичного расщепления, появлении призматических и торцовых нуклеусов, возрастающей роли ножевидных пластин и микропластин, в изготовлении различных изделий на пластинах, стандартизации орудийного набора и преобладании в хронологическом интервале 45 - 38 тыс. л.н. верхнепалеолитических форм. В целом ряде регионов (Южная Сибирь, Монголия, Узбекистан, Левант) формирование верхнепалеолитических технокомплексов происходило на базе автохтонных индустрии финала среднего палеолита. Важным свидетельством этого является наличие некоторых пережиточных типов среднепалеолитических изделий на ранних этапах верхнего палеолита.

Для Европы, Передней и Малой Азии также характерен евразийский сценарий, существенно отличающийся от китайско-малайского и африканского, которые будут рассмотрены в двух других статьях.

Список литературы

Алексеев В. П. Положение тешик-ташской находки в системе гоминид // Антропологическая реконструкция и проблемы палеоэтнографии. - М.: Наука, 1973. - С. 100 - 114.

Алексеев В. П. Палеоантропология Земного шара и формирование человеческих рас: Палеолит. - М.: Наука, 1978. - 282 с.

Алексеев В. П. Человек: эволюция и таксономия. - М.: Наука, 1985. - 285 с.

Алпысбаев Х. А. Первая многослойная палеолитическая стоянка в Казахстане // Вести. АН КазССР. - 1960. - N 11. - С. 103 - 106.

стр. 34
Алпысбаев Х. А. Памятники нижнего палеолита Южного Казахстана. - Алма-Ата: Наука КазССР, 1979. - 207 с.

Аникович М. В., Анисюткин Н. К., Вишняцкий Л. Б. Узловые проблемы перехода к верхнему палеолиту в Евразии. - СПб.: Нестор-История, 2007. - 355 с.

Артюхова О. А. Корреляция мустьерских изделий Казахстана // Каменный век Казахстана и сопредельных территорий. - Туркестан: Мирас, 1998. - С. 31 - 48.

Артюхова О. А., Деревянко А. П., Петрин В. Т., Таймагамбетов Ж. К. Палеолитические комплексы Семизбугу, пункт 4. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2001. - 119 с.

Виола Б., Зайдлер Х., Нэдден Д. Изучение верхних краев пирамид височных костей OR-1 с помощью компьютерной томографии // Грот Оби-Рахмат - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 100 - 106.

Вишняцкий Л. Б. Палеолит Средней Азии и Казахстана. - СПб.: Европейский дом, 1996. - 213 с.

Волков И. В. Функциональный анализ орудий коллекции грота Оби-Рахмат // Грот Оби-Рахмат. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 44 - 56.

Гланц М, Виола Б., Чикишева Т. А. Новые останки го-минидов из грота Оби-Рахмат // Грот Оби-Рахмат. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 77 - 99.

Деревянко А. П. Переход от среднего к позднему палеолиту на Алтае // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2001. - N 3 (7). - С. 70 - 103.

Деревянко А. П. Переход от среднего к позднему палеолиту на Алтае // Переход от среднего к позднему палеолиту в Евразии: гипотезы и факты. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - С. 183 - 216.

Деревянко А. П. Миграции, конвергенция, аккультурация в раннем палеолите Евразии // Этнокультурное взаимодействие в Евразии. - М.: Наука, 2006а. - Кн. 1. - С. 25 - 47.

Деревянко А. П. Палеолит Китая: итоги и некоторые проблемы в изучении. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 20066. - 83 с.

Деревянко А. П. Раннепалеолитическая микролитическая индустрия в Евразии: миграция или конвергенция // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2006в. - N 1(25). - С. 2 - 32.

Деревянко А. П. К проблеме обитания неандертальцев в Центральной Азии и Сибири. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2007. - 72 с.

Деревянко А. П. Древнейшие миграции человека в Евразии в раннем палеолите. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2009а. - 230 с.

Деревянко А. П. Переход от среднего к верхнему палеолиту и проблема формирования Homo sapiens sapiens в Восточной, Центральной и Северной Азии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 20096. - 326 с.

Деревянко А. П., Аубекеров Б. Ж., Петрин В. Т., Таймагамбетов Ж. К., Артюхова О. А., Зенин В. Н., Петров В. Г. Палеолит Северного Прибалхашья (Семизбугу, пункт 2: ранний - поздний палеолит). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1993. - 114 с.

Деревянко А. П., Дорж Д., Васильевский Е. С., Ларичев В. Е., Петрин В. Т., Девяткин Е. В., Малаева Е. М. Каменный век Монголии: Палеолит и неолит Монгольского Алтая. - Новосибирск: Наука, 1990. - 646 с.

Деревянко А. П., Зенин А. Н., Олсен Д. Ранний и средний палеолит Монголии // Актуальные вопросы евразийского палеолитоведения. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - С. 54 - 61.

Деревянко А. П., Зенин А. Н., Олсен Д., Петрин В. Т., Цэвээндорж Д. Палеолитические комплексы Кремневой Долины (Гобийский Алтай). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - 296 с. - (Каменный век Монголии).

Деревянко А. П., Зенин А. Н., Рыбин Е. П., Гладышев С. А., Цыбанков А. А. Развитие каменных индустрии верхнего палеолита Северной Монголии (по данным стоянки Толбор) // Человек и пространство в культурах каменного века Евразии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2006. - С. 17 - 42.

Деревянко А. П., Зенин А. Н., Рыбин Е. П., Гладышев С. А., Цыбанков А. А., Олсен Д, Цэвээндорж Д, Гунчинсурен Б. Технология расщепления камня на раннем этапе верхнего палеолита Северной Монголии // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2007. - N 1 (29). - С. 16 - 38.

Деревянко А. П., Зенин А. Н., Табалдиев К. Ш., Рыбин Е. П., Славинский В. С., Цыбанков А. А. Новые результаты исследования палеолитического местонахождения Тосор (Кыргызстан) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2001. - С. 76 - 78.

Деревянко А. П., Зенин А. Н., Табалдиев К. Ш., Рыбин Е. П., Чаргынов Т. Т., Цыбанков А. А. Результаты исследований местонахождения Юташ-Сай в 2003 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2003. - Т. 9, ч. 1. - С. 87 - 91.

Деревянко А. П., Исламов У. И., Кривошапкин А. И., Анойкин А. А., Милютин К. И., Сайфуллаев Б. Исследования грота Оби-Рахмат (Республика Узбекистан) в 2001 г. // Проблемы каменного века Средней и Центральной Азии: мат-лы Между нар. конф., посвящ. 70-летию акад. АН Респ. Узбекистан У. И. Исламова (Ташкент, 30 сент -6 окт. 2002 г.). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - С. 68 - 73.

Деревянко А. П., Исламов У. И., Петрин В. Т., Сулейманов Р. Х., Кривошапкин А. Н., Алимов К., Анойкин А. А., Милютин К. И., Сайфуллаев Б. Исследования грота Оби-Рахмат (Республика Узбекистан) в 1999 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1999. - Т. 5. - С. 60 - 66.

Деревянко А. П., Исламов У. И., Петрин В. Т., Сулейманов Р. Х., Кривошапкин А. И., Алимов К., Крахмаль К. А., Феденева И. Н., Зенин А. Н., Анойкин А. А. Исследования грота Оби-Рахмат (Республика Узбекистан) в 1998 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - Т. 4. - С. 37 - 45.

Деревянко А. П., Кандыба А. В., Петрин В. Т. Палеолит Орхона. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2010. - 384 с.

Деревянко А. П., Кривошапкин А. И., Анойкин А. А., Вринн Н. Д., Исламов У. И. Каменная индустрия Оби-Рахмат // Грот Оби-Рахмат. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 5 - 33.

стр. 35
Деревянко А. П., Кривошапкин А. И., Анойкин А. А., Исламов У. И., Петрин В. Т., Сайфуллаев Б. К., Сулейманов Р. Х. Ранний верхний палеолит Узбекистана: индустрия грота Оби-Рахмат (по материалам слоев 2 - 14) // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2001. - N 4(8). - С. 42 - 63.

Деревянко А. П., Кривошапкин А. И., Ларичев В. Е., Петрин В. Т. Палеолит восточных предгорий Арц-Богдо (Южная Гоби). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН. 2001. - 150 с.

Деревянко А. П., Кривошапкин А. И., Славинский В. С., Анойкин А. А., Чикишева Т. А., Вринн П., Милютин К. И., Колобова К. А. Анализ каменной индустрии и антропологических находок из слоя 16 грота Оби-Рахмат (Республика Узбекистан) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2003. - Т. 9. - С. 63 - 74.

Деревянко А. П., Кривошапкин А. И., Славянский В. С., Сайфуллаев Б. К. Разведочные исследования Среднеазиатского палеолитического отряда в горном массиве Байсун-Тау // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - С. 68 - 70.

Деревянко А. П., Николаев С. В., Петрин В. Т. Геология, стратиграфия, палеогеография палеолита Южного Хангая. - Новосибирск: ИАЭТ СО РАН, 1992. - 87 с.

Деревянко А. П., Олсен Д., Цэвээндорж Д., Петрин В. Т., Гладышев С. А., Зенин А. Н., Мыльников В. П., Кривошапкин А. И., Ривс Р., Брантингхэм П., Гунчинсурен Б., Цэрэндагва Я. Археологические исследования Российско-монгольско-американской экспедиции в Монголии в 1997 - 1998 гг. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - 383 с.

Деревянко А. П., Олсен Д., Цэвээндорж Д., Петрин В. Т., Зенин А. Н., Кривошапкин А. П., Ривс Р., Девяткин Е. В., Мыльников В. П. Археологические исследования Российско-монгольско-американской экспедиции в Монголии в 1995 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1996. - 327 с.

Деревянко А. П., Олсен Д., Цэвээндорж Д., Петрин В. Т., Зенин А. П., Мыльников В. П., Кривошапкин А. И., Николаев С. В., Ривс Р., Гунчинсурен Б., Цэрэндагва Я. Археологические исследования Российско-монгольско-американской экспедиции в Монголии в 1996 году. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - 343 с.

Деревянко А. П., Олсен Д., Цэвээндорж Д., Петрин В. Т., Кривошапкин А. И., Гунчинсурэн Б. Исследования пещеры Цаган-Агуй совместной Российско-монгольско-американской экспедицией в 2000 году // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - Т. 6. - С. 60 - 63.

Деревянко А. П., Петрин В. Т. Стратиграфия палеолита Южного Хангая (Монголия) // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной и Восточной Азии и Америки. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1990. - С. 161 - 173.

Деревянко А. П., Петрин В. Т., Зенин А. Н., Табалдиев К. Ш., Чаргынов Т. Т. Новые исследования мастерской Капчигай в Кыргызстане // Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2001. - Т. 7. - С. 98 - 99.

Деревянко А. П., Петрин В. Т., Таймагамбетов Ж. К., Табалдиев К. Ш., Зенин А. Н. Поиски памятников эпохи палеолита на территории Кыргызстана в 2000 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: мат-лы Годовой юбилейной сессии ИАЭТ СО РАН. Декабрь 2000 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - Т. 6. - С. 75 - 78.

Деревянко А. П., Петрин В. Т., Цэвээндорж Д., Девяткин Е. В., Ларичев В. Е., Васильевский Р. С., Зенин А. Н., Гладышев С. А. Каменный век Монголии: Палеолит и неолит северного побережья Долины Озер. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - 440 с.

Деревянко А. П., Цэвээндорж Д., Олсен Д., Гладышев С. А., Рыбин Е. П., Цэрэндагва Я., Чаргынов Т. Т., Болорбат Т. Археологические исследования многослойного поселения Толбор-4 в 2006 г. // Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2006. - Т. 12. - С. 112 - 115.

Деревянко А. П., Цэвээндорж Д., Олсен Д., Гунчинсурен Б., Зенин А. Н., Гладышев С. А., Рыбин Е. П., Цыбанков А. А., Чаргынов Т. Т., Кандыба А. В. Раскопки многослойного поселения Толбор-4 в 2005 г. // Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - Т. 11. - С. 85 - 95.

Зенин А. Н., Рыбин Е. П., Чаргынов Т. Т. Скребки в среднепалеолитических комплексах стоянки Юташ-Сай (Кыргызстан) // Археология и палеоэкология Евразии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 117 - 137.

Касымов М. Р. Кремнеобрабатывающие мастерские и шахты каменного века Средней Азии. - Ташкент: Фан, 1972. - 160 с.

Колобова К. А. Оформление каменных орудий в индустриях грота Оби-Рахмат // Грот Оби-Рахмат. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 34 - 43.

Кривошапкин А. И., Анойкин А. А., Рыбин Е. П. Грот Оби-Рахмат (Республика Узбекистан): раннепалеолитическая индустрия слоев 2 - 14 // Исследования молодых ученых в области археологии и этнографии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2001. - С. 101 - 121.

Кривошапкин А. И., Новиков И. С., Анойкин А. А., Кулик Н. А. Геоморфология и археологические памятники долины реки Пальтау (Западный Тянь-Шань) // Геоморфология. - 2003. - N 4. - С. 210 - 214.

Кулаковская Л. В. Мустье Азии: взгляд из Европы // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной и Восточной Азии и Америки. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1990. - С. 210 - 214.

Мегнин Л., Бар-Йозеф О. Каменные индустрии среднего и верхнего палеолита Леванта: последовательная или прерванная линия развития? // Переход от среднего к позднему палеолиту в Евразии: гипотезы и факты. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - С. 166 - 175.

Медоев А. Г. Ареалы палеолитических культур Сары-Арка // По следам древних культур Казахстана. - Алма-Ата: [б.и.], 1970. - С. 200 - 216.

Медоев А. Г. Геохронология палеолита Казахстана. - Алма-Ата: Наука КазССР, 1982. - 51 с.

Милютин К. И. Ремонтаж торцового нуклеуса из нижнего слоя палеолитического памятника Оби-Рахмат // Про-

стр. 36
блемы каменного века Средней и Центральной Азии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - С. 126 - 128.

Новиков И. С. Денудационная хронология и геоморфология долины реки Пальтау и ее ближайшего обрамления (Западный Тянь-Шань) // Оби-Рахмат. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 107 - 116 (на англ. и рус. яз.).

Окладников А. П. Исследование мустьерской стоянки и погребение неандертальца в гроте Тешик-Таш, Южный Узбекистан (Средняя Азия) // Тешик-Таш: Палеолитический человек. - М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1949. - С. 7 - 85. - (Тр. НИИ антропологии).

Окладников А. П. Палеолит и мезолит Средней Азии // Средняя Азия в эпоху камня и бронзы. - М.; Л.: Наука, 1966. - С. 11 - 75.

Окладников А. П. Палеолит Центральной Азии: Мойл-тынам (Монголия). - Новосибирск: Наука, 1981. - 461 с.

Окладников А. П. Палеолит Монголии. - Новосибирск: Наука, 1986. - 232 с.

Окладников А. П., Касымов М. Р., Конопля П. Т. Капчигайская палеолитическая мастерская // История материальной культуры Узбекистана. - Ташкент: Фан, 1964. - Вып. 5. - С. 5 - 11.

Петрин В. Т., Таймагамбетов Ж. К. Комплексы палеолитической стоянки Шульбинка из Верхнего Прииртышья / Каз. гос. нац. ун-т им. Аль-Фараби; Ин-т истор. исслед. ИАЭТ СО РАН. - Алматы, 2000. - 165 с. (на рус, фр., каз. яз.).

Ранов В. А. Галечные орудия и их место в палеолите Средней Азии // Материальная культура Таджикистана. - Душанбе, 1971а. - Вып. 2. - С. 5 - 33.

Ранов В. А. К изучению мустьерской культуры в Средней Азии // Палеолит и неолит СССР. - 19716. - Т. 6. - С. 209 - 232. - (МИА; N 173).

Ранов В. А. Палеолит Переднеазиатских нагорий // Палеолит мира. - Л.: Наука, 1978. - Т. 2: Палеолит Ближнего и Среднего Востока. - С. 68 - 84.

Ранов В. А. Каменный век Южного Таджикистана и Памира: Дис. ... д-ра ист. наук. - Новосибирск, 1988. - 51 с.

Ранов В. А. Расы, этнос и комплексы каменного века в Средней Азии // Древнейшие цивилизации Евразии: История и культура. - М.: [б.и.], 1998. - С. 83 - 87.

Ранов В. А., Додонов А. Е., Ломов С. П., Пахомов М. М., Пенков А. В. Куль дара - новый нижнепалеолитический памятник Южного Таджикистана // Бюл. Комиссии по изучению четвертичного периода. - 1987. - N 56. - С. 65 - 74.

Ранов В. А., Лаухин С. А. Стоянка на пути миграции среднепалеолитического человека из Леванта в Сибирь // Природа. - 2000. - N 9. - С. 52 - 60.

Ранов В. А., Лаухин С. А., Ван дер Плихт Дж. Первое серийное радиоуглеродное датирование мустье Таджикистана // РА. - 2002. - N 2. - С. 5 - 16.

Ранов В. А., Несмеянов С. А. Палеолит и стратиграфия антропогена Средней Азии. - Душанбе: Дониш, 1973. - 162 с.

Ранов В. А., Шеффер Й. Лессовый палеолит // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2000. - N 2 (2). - С. 20 - 32.

Ранов В. А., Юнусалиев Б. Предварительные результаты исследования мустьерской стоянки Тосор // Археологические памятники Прииссыккулья. - Фрунзе: Илим, 1975. - С. 42 - 51.

Славинский В. С. Технические приемы оформления площадочной части нуклеуса в индустрии верхних слоев грота Оби-Рахмат // Грот Оби-Рахмат. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 57 - 65.

Славинский В. С., Кривошапкин А. И., Колобова К. А. Технический прием редуцирования ударной площадки в индустрии верхних слоев грота Оби-Рахмат // История Евразии: истоки, преемственность и перспективы: мат-лы Междунар. Бекмахановских чтений. - Алматы: [б.и.], 2004. - С. 351 - 366.

Славинский В. С., Милютин К. И. Реконструкция вариантов первичного расщепления в нижних слоях грота Оби-Рахмат // Грот Оби-Рахмат. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 66 - 73.

Славинский В. С., Милютин К. И., Борисов М. А. Применение метода ремонтажа на материалах памятника Оби-Рахмат (Республика Узбекистан) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - Т. 8. - С. 192 - 197.

Сулейманов Р. Х. Статистическое изучение культуры грота Оби-Рахмат. - Ташкент: Фан, 1972. - 172 с.

Таймагамбетов Ж. К. Шульбинская стоянка // Археология эпохи камня и металла в Сибири. - Новосибирск: Наука, 1983. - С. 161 - 167.

Таймагамбетов Ж. К. Палеолитическая стоянка им. Ч. Валиханова. - Алма-Ата: НаукаКазССР, 1990. - 125 с.

Таймагамбетов Ж. К., Ожерельев Д. В. Позднепалеолитические памятники Казахстана. - Алматы: Каз. нац. ун-т, 2009. - 256 с.

Ташак В. И. Обработка скорлупы яиц страусов в верхнем палеолите Забайкалья // История и культура Востока Азии: мат-лы Междунар. науч. конф. к 70-летию В. Е. Ларичева (Новосибирск, 9 - 11 дек. 2002 г.). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - Т. 2. - С. 159 - 164.

Чаргынов Т. Т. Новый взгляд на материалы мастерской Капчигай (коллекция 1958 - 1959 гг.) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2003. - Т. 9, ч. 1 - С. 232 - 235.

Чаргынов Т. Т. Палеолит Южного Кыргызстана (по материалам местонахождения Юташ-Сай): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Новосибирск, 2006. - 26 с.

Bar-Yosef O. The Middle and Early Upper Paleolithic in Southwest Asia and neighboring region // The Geography of Neanderthals and Modern Humans in Europe and the Greater Mediterranean. - Cambridge: Peabody Museum, 2000. - P. 107 - 156.

Bar-Yosef O., Vandermeersch B., Arensburg B., Belfer-Cohen A., Goldberg P., Laville H., Meignen L., Rak Y, Speth J.D., Tchernov E., Tillier A.M., Weiner S. The Excavations in Kebara cave, Mt. Carmel // Anthropology. - 1992. - Vol. 33, N 5. - P. 497 - 550.

Belfer-Cohen A., Bar-Yosef O. The Aurignacian at Hay-onim Cave // Paleorient. - 1981. - N 7. - P. 19 - 42.

Bertran P., Jaubert J., Olive M, Sitlivy V., Tsogtbaatar B. The Palaeolithic site of Moil'tynam (Harahorin, Mongolie): Thirty years after A.P. Okladnikov // Палеоэкология плейстоцена и культура каменного века Северной Азии и сопредельных территорий: мат-лы Междунар. симп. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - Т. 2. - С. 210 - 226.

стр. 37
Copeland L. The Early Upper Paleolithic flint material from levels VII-V, Antelias Cave, Lebanon // Berytus. - 1970. - Vol. 19. - P. 99 - 149.

Derev'anko A.P. Paleolithic of Northern Asia and the Problem of Ancient Migrations. - Novosibirsk: Inst. Arch, and Ethnogr. SB Acad. Scie. USSR, 1990. - 123 p.

Derevianko A.P., Deviatkin E.V., Petrin V.T., Semeihan T. New discoveries of the Lower Paleolithic in Mongolia and its geological-geomorphological position // The INQUA Intern. Symp. on Stratigraphy and Correlation of Quaternary Deposits in the Asian and Pacific Regions. - Bangkok: CCOP Technical Secretariat, 1991. - P. 119 - 132.

Derevianko A.P, Petrin V.T. The Levallois of Mongolia // The Definition and Interpretation of Levallois Technology. - Madison: Prehistory Press, 1995. - P. 455-471.

Gillard I. Upper Paleolithic Tool assemblages from the Negev and Sinai // Prehistoire du Levant / eds. P. Sanlaville, J. Cauvin. - P.: CNRS, 1981. - P. 331 - 342.

Glantz M., Viola B., Wrinn P., Chikisheva T., Derevianko A., Krivoshapkin A., Islamov U., Suleimanov R., Ritzman T. New hominin remains from Uzbekistan // J. of Human Evolution. - 2008. - Vol. 55, Iss. 2. - P. 223 - 237.

Grün R., Stringer Ch. Tabun revisited: revised ESR chronology and new ESR and U-series analyses of dental material from Tabun CI // J. of Human Evolution. - 2000. - Vol. 39, Iss. 6. - P. 601 - 612.

Jaubert J., Bertran P., Fontugne M., Jarry M., Lacombe S., Leroyer C., Marmet E., Taborin Y., Tsogtbaatar B. Le Paleolithique superieur ancien de Mongolie: Dorolj-1 (Egiin Gol): Analogies avec les donnees de PAltai et de Siberie // Acts of the XIV UISPP Congress, University of Liege, Belgium, 2 - 8 September 2001. Section 6: Le Paleolithique Superieur. - Oxford: Archaeopress, 2004. - P. 225 - 241.

Jelinek A.J. The Middle Paleolithic in the Southern Levant, with Comments on the Appearance of Modern Homo Sapiens // The Transitions from Lower to Mddle Palaeolithic and the Origin of Modern Man / ed. by A. Ronen. - Oxford: BAR, 1982. - P. 57 - 104. - (BAR, Intern. Ser; N 151).

Krause J., Orlando L., Serre D., Viola B., Prüfer K., Richards M.P., Hublin J.J., Hänni C., Derevianko A.P., Pääbo S. Neanderthals in Central Asia and Siberia // Nature. - 2007. - Vol. 449. - P. 902 - 904.

Krause J., Fu Q., Good J., Viola B., Shunkov M.V., Derevianko A.P., Pääbo S. The complete mitochondrial DNA genome of an unknown hominin from southern Siberia // Nature. - 2010. - Vol. 464, N 7290. - P. 894 - 897.

Marks A.E. The Upper Paleolithic of the Negev // Prehistoire du Levant / eds. P. Sanlaville, J. Cauvin. - P.: CNRS, 1981. - P. 343 - 352.

Marks A.E. The Mddle to Upper Paleolithic transition in the Levant // Advances in World Archaeology / eds. F. Wendorf, A.E. Close. - N.Y.: Academic Press, 1983a. - Vol. 2. - P. 51 - 98.

Marks A.E. The sites of Boker Tachtit and Boker. A brief introduction // Prehistory and Paleoenvironments in the Central Negev, Israel. - Dallas: Southern Methodist University, 1983b. - Vol. 3. - P. 15 - 37.

Marks A.E. The Early Upper Paleolithic: the view from the Levant // Before Lascaux: The Complex Record of the Early Upper Paleolithic / eds. H. Knecht, A. Pike-Tay, R. White. - Boca Raton: CRC Press, 1993. - P. 5 - 22.

Marks A.E., Monigal K. Modeling the production of Elongated Blanks from the Early Levantine Mousterian at Rosh Ein Mor // The Definition and Interpretation of Levallois Technology / eds. H. Dibble, O Bar-Yosef. - Madison: Prehistory Press, 1995. - P. 267 - 278.

McBurney C.B.M. The Haua Fteah (Cyrenaica). - Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1967. - 387 p.

Meignen L. Hayonim cave Lithic assemblages in the context of the Near Eastern Mddle Paleolithic // Neanderthals and Modern Humans in Western Asia. - N.Y;L.: Plenum Press, 1998. - P. 165 - 180.

Meignen L. Early Middle Palaeolithic Blade Technology in Southwestern Asia // Acta Anthropologica Sinica (suppl.). - 2000. - N 19. - P. 158 - 168.

Meignen L. Neandertaliens et Hommes modernes au Proche-Orient: connaissances techniques, strategies de subsistence et mobilite // Les Neandertaliens, biologie et cultures / eds. B. Vandermeerch, B. Maureille. - P.: CTHS, 2007. - P. 231 - 261.

Mercier N., Valladas H. Reassessment of TL age estimates of burnt flints from the Paleolithic site of Tabun Cave, Israel // J. of Human Evolution. - 2003. - Vol. 45, Iss. 5. - P. 401 - 409.

Movius H.L. The Mousterian cave Teshik-Tash, southeastern Uzbekistan, Central Asia // Bull. Am. School. Prehist. Res. - 1953. - Vol. 17. - P. 29 - 38.

Ranov V. A. The Loessic Palaeolithic in Southern Tajikistan, Central Asia: industries,chronology and correlation // Quaternary Sci. Rev. - 1993. - Vol. 14. - P. 731 - 745.

Ranov V.A., Carbonell E., Rodriguez X.P. Kuldara: earliest human occupation in Central Asia in Afro-Asian context // Current Anthropology. - 1992. - Vol. 36, N 2. - P. 42 - 49.

Ranov V.A, Davis R.S. Toward a new outline of soviet Central Asian an Paleolithique // Current Anthropology. - 1979. - Vol. 20, N 2. - P. 249 - 262.

Ranov V.A., Dodonov A.E. Small instruments of the Lower Palaeolithic site Kuldara and their geoarchaeological meaning // Lower Palaeolithic Small Tools in Europe and the Levant / eds. J.M. Burdukiewicz, A. Ronen. - Oxford: Archaeopress, 2003. - P. 133 - 147. - (BAR, Intern. Ser; N1115).

Ronen A. Emergence of blade technology: Cultural offinities // Evolution and Dispersal of Modern Humans in Asia. - Tokyo: Hokusen-sha Publishing, 1992. - P. 217 - 228.

Sarel J., Ronen A. The Mddle/Upper Paleolithic Transition in Northern and Southern Israel: A Technological Comparison // More Than Meets the Eye / eds. A.N. Goring-Morris, A. Belfer-Cohen. - Oxford: Oxbow Books. - 2003. - P. 68 - 79.

Trinkaus E., Moldovan O., Milota S., Bilgar A., Sarcina L., Athreya S., Bailey S.E., Rodrigo R., Gherase M., Higham T., Bronk Ramsay C., van der Plicht J. An early modern human from the Pestera cu Oase, Romania // Proc. Nat. Acad. Sci. USA. - 2003. - Vol. 100. - P. 11231 - 11236.

Материал поступил в редколлегию 01.07.10 г.

стр. 38

Permanent link to this publication: