Китайские династийные истории упоминают наряду с сюнну другие степные народы, в частности, юечжи иусуней. Под давлением сюнну юечжи иусуни были вынуждены оставить свои кочевья и переселиться в среднеазиатское Семиречье. Многочисленные памятники позднескифского времени в Туве (уюкско-саглынская культура), по материалам которых можно проследить контакты с сюнну, позволяют предполагать, что они были оставлены усунями. Такие предметы из могильников Суглуг-Хем-1, -2 и Хайыракан в Туве, как зеркала с боковой ручкой, заколки для волос, проволочные серьги, деревянные столики на четырех ножках, керамика с росписью и др., сопоставимы с находками из рядовых погребений усуней Семиречья. В Семиречье усуни переселились, преодолев Саяно-Алтайское нагорье и Иртыш, ниже оз. Зайсан, где они оставили следы своего присутствия в памятниках кулажургинского типа, для которых характерны захоронения со скорченными скелетами в каменных ящиках, близкие тувинским по форме керамические изделия и весьма бедный сопроводительный инвентарь.

Ключевые слова: гунно-сарматское время, усуни, сюнну, Центральная Азия, Тува, Семиречье, уюкско-саглынская культура, могильник, погребальный обряд, археологический комплекс, хронологические индикаторы, керамика.

Введение

Этноним "усуни", который в гунно-сарматское время относился к одному из племенных объединений, кочевавшему между оз. Лобнор на юге и Алтае-Саянским нагорьем на севере, стал известен благодаря ханьским династийным историям. Эти источники ("Хоуханыну" и "Цяньханыпу") сообщают, что во II в. до н.э. сюннуский шаньюй Маодунь нанес поражение юечжи в районе Чжанье-Ганьчжоу и покорил Лоулань, Усунь, Хуцзе и пограничные с ними 26 уделов. Юечжи, согласно различным источникам, обитали в степном районе от Дуньхуана на западе до Ганьчжоу на востоке. Местоположение Лоулань - небольшого оазиса-государства - приурочено к оз. Лобнор. Усуни, вероятно, граничили с Лоулань на юге и Хуцзе на севере [Семенов, 1995, с. 157].

Усуни упоминаются и в античных источниках. Помпеи Трог называл их "асианы", Птолемей - "исседоны"; впервые отождествил эти народы с усунями Гудзон [Ельницкий, 1977, с. 80].

Во время военной экспансии сюнну орды юечжи, а вслед за ними и усуней вторглись на территорию среднеазиатского Семиречья. Усуни создали здесь раннегосударственное объединение кочевников, границы которого на западе проходили по междуречью Чу и Таласа, на востоке - по отрогам Тянь-Шаня, на севере - по оз. Балхаш, а на юге достигали оз. Иссык-Куль, где находился г. Читу - ставка усуньских куньмо (вождей). Согласно китайским источникам, народонаселение этого образования состояло из 120 тыс. кибиток (семей), 630 тыс. душ; численность строевого войска достигала 183 тыс. [Бичурин, 1950, с. 190 - 191]. Усуньский племенной союз просуществовал со II в. до н.э. по IV в. н.э., а точнее, до вхождения его в состав Тюркского каганата. Среди казахов Старшего жуза, киргизов Иссык-Кульской котловины и части узбеков сохранились родовые этнонимы "сары-уйсун", "уйшун" и др., свидетельствующие о возможном участии усуней в этногенезе этих народов [Акишев, Кушаев, 1963, с. 139].

стр. 99
Анализ археологических источников

Археологические памятники, которые можно связывать с усунями на территории Семиречья, исследовались А. Н. Бернштамом, Г. А. Кушаевым, Ю. А. Заднепровским и др. Этими специалистами были изучены материальная культура, погребальный обряд, антропологические остатки представителей усуньских племен.

Почти всеми исследователями отмечалось, что в усуньский период на территории Семиречья сосуществовало несколько этносов. Местный субстрат был представлен среднеазиатскими саками, на территории расселения которых сначала вторглись юечжи, а затем усуни. Как считает Ю. А. Заднепровский, для юечжи были характерны погребения в ямах с подбоями и катакомбами, а местное сакское население хоронило усопших в простых грунтовых ямах вытянуто на спине [1992, с. 73 - 100; 1997, с. 73 - 79]. Могильники усуньского времени и собственно усуней, которые, по словам Помпея Трога, были "царями тохаров", т.е. кочевнических центрально-азиатских орд, разрушивших Греко-Бактрию, трудно различимы. Этим объясняется появление терминов "сако-усуньская культура" и "сако-усуньские памятники", введенные в научный оборот А. Н. Бернштамом и Г. А. Кушаевым.

Особого внимания заслуживают элитные курганы, в которых могли быть захоронены предводители отдельных групп племенного союза, т.е. собственно усуней. Таким памятником Ю. А. Заднепровский считал Талгарский могильник (на окраине г. Талгар в Казахстане) [1997, с. 82]. На этом могильнике насчитывается 444 курганные насыпи диаметром 4 - 56 м и высотой 0,1 - 4,5 м. В 1956 г. здесь было исследовано 13 небольших (диаметр ок. 10 м) курганов, в 1973 - 1976 гг. - 6 больших (диаметр 18 - 56 м и высота 1,2 - 4,5 м). Все большие курганы однотипны по устройству погребальных сооружений. Могильные ямы размерами (3,0 - 4,5) × (2,0 - 3,0) м, глубиной 0,8 - 1,2 м. Стенки ямы обкладывались камнем, яма перекрывалась накатом из бревен тянь-шаньской ели. Возможно, в некоторых курганах сооружался сруб. Поверх покрытия ямы клали камень, а затем возводили земляной курган, который облицовывали камнем. В этих курганах (все они были разграблены) обнаружены керамические изделия ручной лепки и сделанные на гончарном круге, сердоликовые бусы, глиняная печать с изображением крылатого козла, железный нож и др. Почти во всех могилах находились золотые бляшки, служившие украшением погребального костюма. В кург. 4 зафиксировано ок. 500 таких изделий. Бляшки были нашиты на одежду из кожи, окрашенной в красный цвет. Первоначально исследовательница этих курганов А. Г. Максимова отнесла памятники к IV-III вв. до н.э. [1980, с. 114 - 122], но затем КА. Акишев датировал могильник II-I вв. до н.э. [1983, с. 174 - 177].

Курганы Талгара, безусловно, оставлены усуньской племенной верхушкой, о чем косвенно свидетельствуют определенные черты погребальных камер, характерные для памятников Центральной Азии. Среди последних в первую очередь следует отметить памятники позднескифской культуры на территории Тувы, хорошо изученные по материалам таких могильников, как Аймырлыг [Мандельштам, 1992, с. 178 - 196], Суглуг-Хем-1 и -2 иХайыракан [Семенов, 2003], Озен-Ала-Белиг [Вайнштейн, 1966], а также Улангом в Монголии и др. Их отличают захоронения в деревянных срубах площадью 16,0 - 20,0 м2, сложенных, как правило, в четыре венца. Погребальные камеры были средних размеров (6 - 9 м2) и устанавливались в ямах глубиной 2 - 3 м. Часть погребений совершалась в каменных ящиках рядом со срубами или на срубном перекрытии.

В перечисленных могильниках, за исключением Аймырлыга, нами учтено 90 срубов, датируемых III-II вв. до н.э. В них было захоронено 392 чел. (из них 306 взрослых и 86 детей). Как отмечалось, почти все срубы были частично или полностью разграблены, поэтому не по всем учтенным человеческим останкам можно судить о положении погребенных. Тем не менее статистические данные позволяют сделать вывод о том, что подавляющее большинство умерших было погребено на левом боку (153 могилы) в скорченном положении (с согнутыми ногами). В 82 могилах находились похороненные на правом боку. На запад - северо-запад были обращены головой 117 чел., на север - северо-восток - 45, на юго-запад или юг - 37 погребенных. В отдельных случаях хоронили ничком (6 скелетов) и вытянуто на спине (2 скелета). По нашим наблюдениям, некоторые костяки были разрушены преднамеренно или же останки были преданы земле после долгого хранения на открытом воздухе - на костях, находящихся не в анатомическом порядке, имеются погрызы собак или волков. И в срубах, и в каменных ящиках зафиксированы многочисленные керамические сосуды (учтено более 200 ед.), деревянная посуда, железное и бронзовое оружие, золотые украшения - нашивки на одежду, кусочки засохшего красного лака, бронзовые зеркала и др.

А. М. Мандельштам среди материалов погребений скифского времени в срубах и каменных ящиках, раскопанных на могильном поле Аймырлыга, выделил вещи, аналогичные имеющимся в усуньских комплексах из среднеазиатского Семиречья. К таковым он отнес железные булавки с шаровидным навершием, бронзовые зеркала с боковой ручкой и отверстием, прямоугольные пряжки-обоймы, подвески типа костылька из бронзы и кости, керамические изделия, украшенные горизонтальным рифлением или росписью [1983, с. 46 - 48].

стр. 100
Все перечисленные предметы, перенесенные усунями из Центральной Азии в Семиречье, представлены на могильнике Суглуг-Хем, а также на других памятниках в Туве и Северо-Западной Монголии. Это и железные булавки с шаровидным навершием, иногда плакетированные золотом, и подвески типа "костылька", и расписные и рифленые керамические сосуды, и медалевидные зеркала с боковыми ручками разных типов, иногда зооморфных очертаний, и характерные для усуней серьги из золотой и медной проволоки, и деревянные столики на четырех ножках, и керамические пряслица, бронзовые прямоугольные пряжки, оселки, впрочем, обычные и для сакских погребений, и наконечники стрел с четырехгранной боевой частью и зажимным насадом. Последние, известные по материалам могильника Капчигай III (кург. 20) в Казахстане, получили распространение, вероятно, в ходе экспансии сюнну. Они встречаются как в могильниках сюнну в Забайкалье, так и в погребениях позднескифского времени в Туве [Семенов, 1999, с. 177 - 121].

Традиционно считалось, что культуры скифского типа Саяно-Алтайского нагорья полностью исчезли в III в.до н.э., их сменили новые культуры, связанные с притоком центрально-азиатских монголоидов. Однако, как установлено археологическими исследованиями, на территории Тувы и Северо-Западной Монголии скифская культура, претерпевая не очень значительные изменения, продолжала существовать во II и, возможно, I вв. до н.э. Устоявшиеся даты для ряда могильников и отдельных погребений уюкско-саглынской культуры в данном регионе были пересмотрены с учетом хронологических индикаторов - вещей сюннуского происхождения или их копий, а также характерных предметов скифского облика, встречающихся в одних комплексах с изделиями сюнну. Было выбрано 13 индикаторов из срубов, каменных ящиков и склепов на могильниках Суглуг-Хем-1 и -2, Хайыракан (группа 4 и 5), Улангом и др. (рис. 1).

Большая часть комплексов уюкско-саглынской культуры синхронизируется по наличию в них ажурных пятикольчатых бляшек (рис. 1, 1), представленных часто в сочетании с вещами, характерными для культуры сюнну. К последним относятся найденные на могильниках Суглуг-Хем-1 и -2 костяные ложечковидные застежки (рис. 1, 3), миниатюрные модели бронзовых котелков-подвесок (рис. 1, 4); втульчатые трехлопастные наконечники стрел (рис. 1, 5), трехлопастные железные наконечники стрел (рис. 1, 8), прямоугольные массивные железные поясные пряжки или обоймы (рис. 1, 12). Из числа этих индикаторов наиболее характерными являются миниатюрные котелки, встречающиеся в погребениях могильников Суглуг-Хем и Хайыракан, а также в Косогольском кладе (рис. 1, 4а), который датируется II-I вв. до н.э. [Дэвлет, 1980, с. 14]. Косогольский клад включает вещи, принадлежавшие культуре сюнну, например, ажурные поясные пластины и бронзовые ложечковидные застежки (рис. 1,2), имитации которых встречаются в Туве на могильнике Хайыракан, склеп 5/1 (рис. 1, 2а). В этом же комплексе имеются пятикольчатая бронзовая бляшка и железный нож (рис. 1, 9). Аналоги последнему известны по материалам Иволгинского городища [Давыдова, 1995, табл. 186] и тесинских могил в Минусинской котловине. В других погребениях Хайыракана обнаружены пятикольчатые бляшки, костяные ложечковидные застежки, миниатюрные котелки, трехлопастные втульчатые наконечники стрел, ажурные бронзовые колокольчики (рис. 1, б), костяные наконечники стрел с расщепленным насадом (рис. 1, 7), железные поясные пряжки (рис. 1, 12). По аналогам и ряду признаков этот могильник наиболее тесно связан с культурой сюнну. В нем отсутствуют характерные для скифов бронзовые зеркала, изображения в зверином стиле, но представлены уюкско-саглынская керамика, много изделий и оружия из железа, наряду со срубами имеются коллективные усыпальницы в каменных склепах.

Могильник Улангом расположен в Северо-Западной Монголии и может быть включен в круг памятников уюкско-саглынской культуры. На нем раскопаны 23 сруба и 17 погребений в каменных ящиках. Комплекс датировался в пределах VII-III вв. до н.э. [Цэвэндорж, 1980, с. 95 - 100]. Э. А. Новгородова традиционно относила могильник к V-III вв. до н.э. [1989, с. 278]. По ее мнению, "улангомцы" покинули свою территорию, когда там появились сюнну. Погребальный инвентарь не менее пяти срубов (возможно, больше) включал вещи, характерные для культуры сюнну: наконечники стрел со скрытой втулкой (рис. 1, 5), железные массивные пряжки (рис. 1, 12), пуговицу с изображением медведя (рис. 1, 13) из сруба 23. Подобные пуговицы обнаружены в погр. 100 и 138 Иволгинского некрополя (рис. 1, 13а), а также в мог. 102 Дырестуйского могильника. В последней обнаружены также три ложечковидные застежки, бронзовые ажурные колокольчики, пластины-накладки с изображением дерущихся лошадей и монета у-шу, которая определяет 118 г. до н.э. как terminus post quem для данного комплекса, а шире и для всего могильника, поскольку таких монет здесь было найдено несколько [Миняев, 1998, с. 72 - 75]. В целом Дырестуйский могильник С. С. Миняев датирует I в. до н.э. Так же он датирует и Иволгинский комплекс, который А. В. Давыдова склонна относить ко II-I вв. до н.э. [1996, с. 24 - 25]. Основываясь на том, что часть индикаторов уюкско-саглынских курганов встречается на Иволгинском городище и в некрополе (железные изделия - рис. 1, 8, 9, 10, 12), трехлопастные наконечники стрел (рис. 1, 5) и ложечковидные застежки из бронзы и кости), я датирую могильник Улангом в пределах II-I вв. до н.э.

стр. 101

Рис. 1. Синхронизация памятников уюкско-саглынской культуры Тувы и сюнну Забайкалья.

стр. 102
(от 177 г. - времени походов Маодуня против юэчжи). Другая группа находок более тяготеет к Дырестуйским комплексам: ажурные конусовидные колокольчики (рис. 1, б), модели котелков и их имитации в виде колокольчиков (рис. 1, 4), ромбовидные в поперечном сечении костяные наконечники стрел с расщепленным насадом (рис. 1, 7), пуговицы с изображением медведя анфас (рис. 1, 13) могут быть датированы не ранее 118 г. до н.э. Относительно пятикольчатых бляшек, не отмеченных на памятниках сюнну: их нижняя дата не вполне определена (по всей вероятности, они появились ранее II в. до н.э), а верхней по западным аналогам можно считать VII в. н.э. Бляшка, подобная тувинским, использовалась как серьга и была найдена в погр. 5 Саинского могильника в Приуралье вместе с сасанидской монетой Хосрова II, датированной 625 г. н.э. [Голдина, Водолаго, 1990, табл. 37, 29]. Пятикольчатые ажурные бляшки и производные от них изделия встречаются в памятниках пшеворской культуры и датируются ранней субфазой римского периода [Andralojc, 1992, р. 167 - 189]. Возможно, такие украшения попали на Запад в процессе активизации сарматов в Европе.

На могильниках Суглуг-Хем в целом скифский погребальный инвентарь, в который входят предметы, выполненные в зверином стиле, включает нехарактерные для уюкско-саглынского комплекса вещи. К ним можно отнести бронзовую накладку в виде яка (Суглуг-Хем-2, сруб 7; рис. 2), которая находилась в одном комплексе с литым бронзовым зеркалом с боковой ручкой в виде хищника семейства кошачьих (рис. 3, 3). В этом же срубе были трехгранные и трехлопастные бронзовые наконечники стрел, бронзовый чекан, железный акинак с сердцевидным перекрестием, железный колчанный крюк и др. В расположенном рядом срубе 5 обнаружен расписной глиняный чайник, указывающий на восточно-туркестанские связи (рис. 4, 10). Данный комплекс включал обломок костяной пряжки с изображением сцены терзания (см. рис. 3, 6; 5), золотые нашивки на одежду, баночная керамика с криволинейной раскраской по тулову, обычная для Тувы и Горного Алтая (рис. 6). В срубе 29 на могильнике Суглуг-Хем-1 вместе с обычными золотыми и бронзовыми изделиями и керамикой находилась антропоморфная костяная пряжка, выполненная не в скифской и не в сюннуской традиции (см. рис. 3, 10).

Керамика, о которой уже упоминалось, остается одной из основных категорий погребального инвентаря. Могильникам Суглуг-

Рис. 2. Бронзовая нашивная пластина в виде яка. Суглуг-Хем-2, сруб 8.

Рис. 3. Памятники искусства из срубов Суглуг-Хема.

1 - 5, 7, 9 - бронза; 6, 8, 10 - кость.

стр. 103

Рис. 4. Расписная керамика скифского времени.

Могильники Хайыракан (7), Суглуг-Хем-2 (2, 3, 5 - 7, 9, 10) и Суглуг-Хем-1 (4, 8).

Рис. 5. Обломок костяной пряжки с изображением сцены терзания. Суглуг-Хем-2, сруб 5.

Рис. 6. Типология керамики из могильников Суглуг-Хем-1, -2 и Хайыракан.

Хем-1 и -2 и Хайыракан принадлежит 119 целых керамических сосудов. Они обмерены по восьми основным показателям по программе статистической обработки, предложенной В. Ф. Генингом [1992, с. 15 - 45].

Визуально керамика делится на две группы: к первой относятся узкогорлые сосуды с округлым туловом (горшки), ко второй - сосуды баночной формы. В первой группе различают сосуды пяти типов, во второй - двух: закрытые и открытые банки (см. рис. 6). Орнаментация в данной типологии не учитывается, т.к. в большинстве случаев она индивидуальна (рис. 7). Несомненно родство между саглынской и алтайской (пазырыкская культура) керамикой. Наблюдается сходство в очертании сосудов. Некоторые из них соответствуют типам I и V первой группы. Они отличаются более вытянутой формой, высота заметно превышает максимальный диаметр сосуда, и именно такая пропорция характерна для керамики из могильников Юстыд, Сайлюгем и Уландрык. Хотя в этих же памятниках встречаются и приземистые горшки с невысокой шейкой и довольно широким горлом [Семенов, 2003, с. 75].

Визуально выделяется значительная серия пазырыкской керамики с высоким воронковидным горлом. Особую группу составляет, как отмечалось выше, керамика с росписью, открытая в Туве (Аймырлыг, Суг-

стр. 104

Рис. 7. Орнаментированные сосуды из могильников озен-ала-белигского этапа саглынской культуры.

1, 3, 5, 6, 8 - 10, 12 - Суглуг-Хем-1; 2, 7, 11, 14, 15 - Хайыракан; 4 - Суглуг-Хем-2; 13 - Улангом.

луг-Хем, Хайыракан), Монголии (Улан-Гом), на Алтае (Бике-1, Кара-Коба, Юстыд, Ала-Гаил III, Уландрык, Катон, Кара-Коба, Кызыл-Джар-1, Ташанта и др.) [Кубарев, Слюсаренко, 1990, с. 185 - 192] (рис. 8).

Криволинейная роспись сближает некоторые из этих сосудов с посудой из могильников Суглуг-Хем и Хайыракан (см. рис. 4). Более сложные, запутанные линии, сопоставленные Э. А. Новгородовой со знаками неизвестного алфавита (могильник Улангом, сруб 23), напоминают роспись на керамических изделиях из могильников Ташанта-2 (кург. 4), Суглуг-Хем-2 и др. Волнообразные узоры на посуде из кург. 1 могильника Юстыд-22 аналогичны рисункам на сосуде из кург. 47 могильника Улангом. Керамический чайник с геометрической росписью из могильника Суглуг-Хем-2 имеет аналоги среди находок из оазисов Восточного Туркестана (см. рис. 8). По форме он напоминает сосуд с носиком из кург. 5 в Талгаре.

Керамика Восточного Туркестана, обнаруженная в погребениях с инвентарем скифского типа (культура Чаухугоу), очень разнообразна по оформлению. Наряду с криволинейным узором широко представлены геометрические паттерны, заполненные краской, заштрихованные треугольники, меандровый орнамент, кружки с прямыми вертикальными полосами и т.д. (см. рис. 8). На западе и северо-западе от Восточно-

Рис. 8. Ареалы центрально-азиатской расписной керамики.

стр. 105
го Туркестана расписная керамика отмечена в усуньских могильниках Капчигай III [Акишев, Кушаев. 1963, с. 175 - 182], Шурбарат I [Нурмуханбетов, Трифонов, 1989, с. 57 - 61] и др., а также в сакских погребениях в котловине Кетмень-Тюбе в среднем течении р. Нарын. Но здесь, в Кыргызстане, появление крашеной расписной керамики отчасти связывается с влиянием среднеазиатских земледельческих центров [Заднепровский, 1992, с. 73 - 95]. Наличие расписных сосудов в Центральной и Западной Туве, Северо-Западной Монголии, в восточной и центральной частях Российского Алтая позволяет предположить, что подобные изделия появились в Саяно-Алтайском нагорье из долины р. Или во II-I вв. до н.э.

Помимо керамики, служившей вместилищем для заупокойной пищи и питья и выполнявшей универсальные функции в погребальном инвентаре любого усопшего, следует рассмотреть специфическое мужское снаряжение, включающее оружие, и женские комплексы. В боевой комплект воинского снаряжения входят лук и стрелы, чекан и акинак (кинжал). Полностью он представлен далеко не во всех погребениях, поскольку многие захоронения подверглись разграблению и в срубах остались вещи, не замеченные грабителями или не интересные им. О наличии чекана у погребенного может свидетельствовать только бронзовый вток, кинжала - следы окисла на бедренной кости, а лука и колчана - несколько наконечников стрел. Согласно канону погребального обряда, любые предметы могли заменяться вотивными, уменьшенными изделиями или их частями. Наиболее часто в саглынских/усуньских срубах можно обнаружить наконечники стрел, хотя фрагментарно представлены и луки.

Целый лук, найденный в скифском погребении V в. до н.э. на могильнике Сарыг-Булун в Центральной Туве, позволяет создавать реконструкции этого вида оружия, бытовавшего у ранних кочевников Центральной Азии до вторжения сюнну, луки которых значительно отличались от скифских. Лук сегментовидной формы в сечении был сделан из цельного куска березы, отщепленного от ствола. Его длина 100 см, ширина 4 см. На внешней (плоской) поверхности лука были приклеены сухожилия (сохранились в верхней части). Внутреннюю (выпуклую) поверхность покрывала рыбья (налимья?) кожа. Вероятно, ею обертывали лук целиком, но поскольку кожа высохла со временем, от нее остались фрагменты полосок шириной 4 - 5 см. На концах лука имелись вырезы для крепления тетивы. Стрелы (10 шт.) лежали в колчане, который прикреплялся к поясу с бронзовым наконечником и восемью бронзовыми обоймами. Все древки стрел (семь березовых и три из хвойных пород) хорошей сохранности. Их длина варьирует в пределах 70 см. В зоне оперенья все стрелы раскрашены геометрическими узорами [Семенов, Килуновская, 1990, с. 42 - 43].

О том, что подобная конструкция лука сохранилась и в конце скифского времени (усуньский период), свидетельствуют полоски рыбьей кожи под костями грудного отдела мужчины, погребенного в срубе 29 на могильнике Суглуг-Хем-1. Его одежда была украшена нашивными бляшками из фольги, в районе пояса находились железные чекан и акинак плохой сохранности. Полоски рыбьей кожи и фрагменты деревянной основы лука обнаружены также при раскопках кург. 83 могильника Холаш на границе Тувы с Алтаем. Здесь в каменном ящике было совершено парное ярусное захоронение. Находившиеся в погребении два керамических сосуда (один со следами росписи на тулове) ничем не отличаются от подобных керамических изделий из могильника Суглуг-Хем-1. Найденный здесь лук достигал в длину 127 - 130 см. Ширина фрагментов рыбьей кожи составляла 4 см. Деревянный тлен прослеживался по всей длине бывшего лука, но на концах сохранилось дерево [Семенов, 1997, с. 15 - 20]. Таким образом, конструкция и размеры луков кочевников скифской эпохи Тувы реконструируются с достаточной достоверностью.

Стрелы оснащались наконечниками из бронзы и кости. При охоте на пушного зверя использовались цельнодеревянные стрелы с утолщенным концом в боевой части, т.н. томары. Бронзовые наконечники стрел двух основных типов: черешковые и втульчатые. Черешковые наконечники представлены трехлопастными, трехгранно-трехлопастными и трехгранными, втульчатые - трехлопастными с кольцевой втулкой, аналогичные найденным на Иволгинском городище и Дырестуйском могильнике в Забайкалье, которые относятся к культуре сюнну (рис. 9).

Железные наконечники стрел (6 ед.) найдены в срубе 6 на могильнике Суглуг-Хем-2. Они трехлопастные, черешковые, с опущенными вниз жальцами. Подобные трехперые наконечники стрел из железа отмечены на Иволгинском могильнике, следовательно, можно говорить об определенных хронологических соответствиях между могильниками сюнну в Забайкалье и Туве.

Костяные наконечники представлены несколькими типами: трех- и четырехгранные, черешковые и втульчатые, среди последних встречаются пулевидные. Имеются наконечники с расщепленным или прорезным зажимным насадом и четырехгранной поражающей частью.

Оружие ближнего боя - кинжалы и чеканы - изготавливалось из бронзы, но чаще - из железа. Первые являются пережитком более раннего времени; они, как правило, меньше остальных по размерам. Вторые (не все удовлетворительной сохранности) представляют собой полномерное боевое оружие (рис. 10).

Универсальный женский набор, помещаемый в погребения, в кожаном мешочке или несессере, со-

стр. 106

Рис. 9. Типология наконечников стрел из срубов III-II вв. до н.э. из Тувы.

A - черешковые; B - втульчатые; C - с расщепленным насадом. Масштаб общий для всех наконечников

Рис. 10. Железные акинаки (7, 2), бронзовый (3) и железный (4) чеканы. Могильники Суглуг-Хем-1 (7, 4), Хайыракан (2) и Суглуг-Хем-2 (3).

стоит из трех предметов - зеркала, гребня, ножа или его ритуального заменителя - шила или иглы. Здесь мы имеем дело с женской триадой, подобной описанной выше мужской, связанной с вооружением. Зеркала - наиболее распространенные предметы женского гарнитура, по какой-то причине их никогда не похищали при разграблении могил. При раскопках могильников Суглуг-Хем-1 и -2 выявлены зеркала двух типов:

первый - медалевидные. Можно выделить три варианта: 1) с боковой ручкой, в которой имеются отверстия различной конфигурации (рис. 11, 16); 2) с боковой ручкой в виде фигуры животного или без оформления (гладкая, но с петелькой на тыльной стороне) (рис. 11, 77); 3) боковая ручка утрачена, обломана, вместо нее просверлены два, реже три отверстия для ношения на поясе (рис. 11, 18);

второй - дисковидное с петлей на тыльной стороне. Это пережиток более раннего времени (рис. 11, 15).

Ножи бронзовые и железные, пластинчатые, с невыделенной рукоятью, в которой имеются различные по форме отверстия для подвешивания к поясу. Элементы звериного стиля, как правило, отсутствуют (рис. 11, 1 - 4).

Шилья, как правило, железные, с фалангой пальца барана в качестве ручки (рис. 11, 12), встречаются и бронзовые (рис. 11, 6).

Гребни представлены двумя однотипными образцами с деревянными зубцами, закрепленными в круглой или плоской рукояти, которая обмотана сухожилиями. Один обнаружен в срубе 14 могильника Суглуг-Хем-1, другой - в кур г. 1 могильника Озен-Ала-Белиг. Вероятно, к женскому гарнитуру относятся и длинные железные заколки с шаровидным

стр. 107

Рис. 11. Ножи (1 - 4), шилья (6, 11, 12), заколки (7 - 10), колчанные крюки (5, 13, 14), зеркала (15 - 18). Могильники Суглуг-Хем-1 (1 - 11, 13, 16 - 18), Суглуг-Хем-2 (12, 14, 15). 1, 2, 6, 8, 13 - 18 - бронза; 3 - 5, 7, 9 - 12 - железо.

навершием, зафиксированные почти во всех срубах Суглуг-Хема. Некоторые U-видной формы, ими высокую остроконечную берестяную шапку прикрепляли к высокой прическе (рис. 11, 7 - 10). В погребениях встречаются шапки и их тлен, о прическах можно только догадываться. Нередко встречаются серьги из бронзовой проволоки, закрученной в полтора оборота. Одни серьги такой формы были сделаны из золотой проволоки. И в мужских, и в женских погребениях имеются различные бронзовые и железные поясные крюки для подвешивания оружия и других предметов (рис. 11, 5, 13, 14), а также различного типа ворворки.

Мужской костюм реконструируется по материалам неразграбленных погребений скифских нобилей в срубах 26 и 29 могильника Суглуг-Хем-1. Погребальный костюм воина из сруба 26 был украшен более чем сотней золотых нашивок и раковин каури, обернутых золотой фольгой. Череп опоясывала матерчатая диадема с 23 золотыми фигурками орлов, из них 22 были нашиты в два ряда. В центре располагалась "кокарда" размером 90 × 50 мм. На шейных позвонках лежала железная гривна, плакированная золотой фольгой. Борта куртки были украшены нашивными бляшками в виде 16 скребущих пантер, пояс - большими золотыми пластинами с изображением голов львов и 20 раковинами каури. Обувь была обшита геометрическими фигурами из золота и золотыми лентами.

Рис. 12. План погребения в срубе 26 на могильнике Суглуг-Хем-1 (1); реконструкция костюма воина, захороненного в срубе (2); барельеф из Халчияна (Бактрия; 3); золотые украшения из сруба (4 - 11).

стр. 108

Рис. 13. Поясные гарнитуры. Могильники Суглуг-Хем-1 (1, 2, 5, 6, 8 - 13), Хайыракан (3, 4) и Суглуг-Хем-2 (7, 9, 14 - 18).

1 - 14, 16 - бронза; 75 - железо; 17, 18 - кость.

На поясе висели чекан и акинак из железа [Семенов, 1998, с. 160 - 163, рис. 12] (рис. 12). Чрезвычайно интересны поясные гарнитуры, включающие различного рода бронзовые пряжки с неподвижным шпеньком, пятикольчатые бляшки для продергивания тонких кожаных ремешков, железные пряжки-обоймы, разнообразные костяные декорированные пряжки, колокольчики, костыле- и ложечковидные подвески из бронзы и кости, многие из которых находят аналоги как в культуре сюнну, так и в погребальных комплексах усуней Семиречья (рис. 13).

Подробнее следует остановиться на одном предмете, который представляет, может быть, усуньское искусство. Это антропоморфная поясная пластина размерами 15 × 3,5 см (рис. 14). Пластина по периметру имеет отверстия, скорее всего, для крепления к какой-то основе, вероятнее всего, к поясу. На ней вырезано изображение женщины с треугольным лицом и высоким округлым лбом; подчеркнуты груди, руки скрещены на животе. Елочный орнамент покрывает нижнюю часть пластины, ноги не изображены. Этот памятник кочевнического искусства пока что не находит аналогов ни в скифской, ни в гуннской традициях.

В заключение следует сказать о возможных путях миграции саглынцев/усуней из бассейна Верхнего Енисея в среднеазиатское Семиречье. Вероятно, они проходили через территорию Саяно-Алтая, Иртыш ниже оз. Зайсан, где оставили следы своего присутствия в памятниках кулажургинской культуры [Самашев, 1987, с. 95 - 104].

Рис. 14. Костяная антропоморфная пряжка. Суглуг-Хем-1, сруб 29.

стр. 109
Список литературы

Акишев К. А. Древнее золото Казахстана. - Алма-Ата: ОНЕР, 1983. - 262 с.

Акишев К. А., Кушаев Г. Н. Древняя культура саков и усуней долины реки Или. - Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1963. - 300 с.

Бичурин Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. - М.; Л.: Наука, 1950. - Т. II. - 326 с.

Вайнштейн С. И. Памятники казылганской культуры // Тр. Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции Института этнографии АН СССР. - Вып. 2. - М.; Л.: Наука, 1966. - С. 143 - 184.

Генинг В. Ф. Древняя керамика. Методы и программы исследования в археологии. - Киев: Наук. думка, 1992. - 188 с.

Голдина Г. Д., Водолаго А. В. Могильники неволинской культуры в Приуралье. - Иркутск: Иркут. гос. ун-т, 1990. - 176 с.

Давыдова А. В. Иволгинский археологический комплекс. - СПб.: Санкт-Петербург. фонд "АзиатИКА", 1995. - Т. 1: Иволгинское городище. - 96 с., 188 табл.

Давыдова А. В. Иволгинский археологический комплекс. - СПб.: Санкт-Петербург. фонд "АзиатИКА", 1996. - Т. 2: Иволгинский могильник. - 150 с.

Дэвлет М. А. Сибирские поясные ажурные пластины II в. до н.э. - I в. н.э. - М.: Наука, 1980. - 65 с. - (САИ; Д. 4 - 7).

Ельницкий Л. А. Скифия Евразийских степей. - Новосибирск: Наука, 1977. - 256 с.

Заднепровский Ю. А. Ранние кочевники Семиречья и Тянь-Шаня. Ранние кочевники Кетмень Тюбе, Ферганы и Алая // Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматскую эпоху. - М.: Наука, 1992. - С. 73 - 87.

Заднепровский Ю. А. Пути миграции юечжей по новым археологическим данным // Древние номады Центральной Азии. - СПб.: Наука, 1997. - С. 74 - 79. - (Археол. изыскания; вып. 40).

Кубарев В. Д., Слюсаренко И. Ю. Расписные сосуды из курганов урочища Бике // Археологические исследования на Катуни. - Новосибирск: Наука, 1990. - С. 185 - 192.

Максимова А. Г. Курганы близ Талгара // Археологические исследования древнего и средневекового Казахстана. - Алма-Ата: Наука КазССР, 1980. - С. 114 - 122.

Мандельштам А. М. Заметки об археологических памятниках усуней // Культура и искусство Киргизии: Тез. докл. - Л., 1983. - Вып. 1. - С. 46 - 48.

Мандельштам А. М. Ранние кочевники скифского периода на территории Тувы // Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. - М.: Наука, 1992. - С. 178 - 196.

Миняев С. С. Дырестуйский могильник. - СПб.: Санкт-Петербург. фонд "АзиатИКА", 1998. - 170 с.

Новгородова Э. А. Древняя Монголия. - М: Наука, 1989. - 382 с.

Нурмуханбетов Б. Н., Трифонов Ю. И. Новые памятники сакского времени близ г. Алма-Аты // Проблемы археологии скифо-сибирского мира. - Кемерово: Изд-во Кемеров. гос. ун-та, 1989. - С. 57 - 61.

Самашев З. С. Памятники кулажурганского типа // Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС. - Алма-Ата: Наука КазССР, 1987. - С. 95 - 104.

Семенов Вл. А. Тува в эпоху переселения народов (начальный этап) // Учен. зап. ТНИИЯЛИ. - 1995. - Вып. 18. - С. 157 - 163.

Семенов Вл. А. Монгун-Тайга. - СПб.: Изд-во ИИМК РА Н, 1997. - 100 с. - (Археол. изыскания; вып. 54).

Семенов Вл. А. Вооружение и воинский костюм скифов Тувы // Военная археология. - СПб.: Изд-во Го с. Эрмитажа, 1998. - С. 160 - 163.

Семенов Вл. А. Синхронизация памятников сюнну Забайкалья и поздних скифов Тувы и Северо-Западной Монголии // Изучение культурного наследия Востока. - СПб.: Европ. дом, 1999. - С. 117 - 121.

Семенов Вл. А. Суглуг-Хем и Хайырахан. Могильники скифского времени в Центрально-Тувинской котловине. - СПб.: Петербург. востоковедение, 2003. - 240 с.

Семенов Вл. А., Килуновская М. Е. Новые памятники раннего железного века в Туве // Информ. бюл. ЮНЕСКО. Междунар. ассоциация по изуч. культур Центральной Азии. - М., 1990. - Вып. 17. - С. 36 - 47.

Цэвэндорж З. Д. Чандманий соел / Археологийн суд-лал. - 1980. - T. IX, fasc.1. - С. 34 - 105 (на монг. яз.).

Andralojc M. Cmentarzysko ludnosci kultury przeworskiej w Pruchnowie, stan. 23, gm. Radziejow Kujawski, woj. Wloclawek // Sprawozdania Archeologiczne. - 1992. - [Т. XLIV]. - P. 167 - 180.

Материал поступил в редколлегию 07.10.09 г.

стр. 110

Permanent link to this publication: