РЕЦЕНЗИИ*

М.: ИВ РАН, 2015. 228 с.

Интерес к современному развитию мусульманской общины Москвы, обусловленный глобальными демографическими и социокультурными трансформациями в жизни мегаполиса, влияет на появление большого количества публикаций, репортажей, активное обсуждение "мусульманской темы" в СМИ. Однако публицистический пафос в основном сводится к рассмотрению актуальных миграционных проблем, что закономерно, но создает впечатление отсутствия собственной мусульманской истории города. В связи с этим обращение к научным исследованиям, к успешно складывающейся историографии мусульманской Москвы позволяет целостно и полноценно представить себе многовековое взаимодействие православной и исламской общин в городе, прочные и глубокие русско-татарские культурные связи.

Имя и работы ведущего научного сотрудника Института востоковедения РАН Ф. А. Асадуллина хорошо известны всем исследователям истории ислама в России. Уже устоявшееся понятие "Москва мусульманская" во многом ассоциируется с его публикациями. И дело не только в широком признании его одноименной монографии 2004 г., удостоенной премии РАН им. С. Ф. Ольденбурга "за выдающиеся работы в области востоковедения". По существу, Ф. А. Асадуллину довелось стать основоположником изучения того научного направления, которому он посвятил почти 30 лет своей деятельности. В конце 1980-х гг., уже имея опыт ученого-арабиста (исследователя ливийской литературы), Ф. А. Асадуллин приступил к разработке совсем иной темы - осмысления роли и места ислама в социальной и политической жизни Москвы. Определение общих хронологических рамок, привлечение обширного круга источников (включая литературные, генеалогические, материалы топонимики и городской мифологии) позволили выстроить стройную концепцию "мусульманской Москвы". Автор подчеркивает постоянное присутствие в городской жизни татар, которые вплоть до новейших времен представляли и олицетворяли "московский ислам". Со средневековых времен, как показывает Ф. А. Асадуллин, колоритный образ татарина стал частью городского социума, несмотря на скромные показатели численности общины (в 1897 г. - около 4200 человек при общей численности населения Москвы, составлявшей 1038.6 тыс. человек) и ее локализацию в особых районах - прежде всего в Замоскворечье.

В своей новой работе Ф. А. Асадуллин продолжает не только привлекать фактический материал, но и осуществляет культурологическое изучение судьбы великого города. Этот подход существенно отличает работы Ф. А. Асадуллина от привычного классического "монографического" подхода, основанного на интерпретации документальных источников. Ф. А. Асадуллин опирается не только на источниковедческую линию великих историков Москвы И. Е. Забелина и М. Н. Тихомирова, но и в большей мере - на историко-философские идеи столпов евразийства (например Н. С. Трубецкого). Евразийские идеи в целом созвучны Ф. А. Асадуллину и, на мой взгляд, определяют его авторский почерк как исследователя "московского ислама".

Очень важен для понимания подхода Ф. А. Асадуллина его тезис, что "мировые города как преимущественная форма расселения людей являются своеобразными аккумуляторами истории, в которых через длящийся веками диалог разных культур и религиозных традиций кристаллизу-

САФАРОВ Марат Абясович - кандидат педагогических наук, доцент Института экономики и управления в промышленности. E-mail: safarov84@mail.ru.

* ERRATO В предыдущем номере нашего журнала (2016, N 2) на сс. 211-214 была напечатана рецензия А. И. Алиевой "Debating Security in Turkey. Challenges and Changes in the Twenty-First Century. Edited by Ebru Canan-Sokullu" (Lanham, MD: Lexington Books, 2013. 351 pp.). К сожалению, в набор не вошла ссылка на то, что данная работа была выполнена по гранту Российского научного фонда (проект N 15-18-30066).

ется архетип каждой известной нам цивилизации" (с. 8). Несмотря на сложность и мозаичность истории Москвы, вплоть до последнего времени рассмотрение прошлого города в полиэтническом и поликонфессиональном контекстах практически не велось. Следование евразийскому подходу при строгом соответствии принципу историзма позволило автору выстроить оригинальную ретроспективу, особенно при рассмотрении крайне мифологизированной истории средневековой Москвы. Карамзинская формула "Москва обязана своим величием ханам" находит в работе многочисленные подтверждения, включая влияние ордынских политических традиций на складывание московской централизованной системы власти, анализ взаимоотношения церкви и Орды (невмешательство ханов в церковную жизнь; исцеление ханши Тайдулы митрополитом Алексием в середине XIV в.). Изменения в отношении уже обретшего независимость Русского государства к "татарскому" наследию иллюстрируются автором не только борьбой Ивана IV Грозного с Казанским и Астраханским ханствами, но и более поздним и основательным его разрывом со своими восточными корнями при первых Романовых. Россия обретала новые идеологические ориентиры.

Символичны названия глав книги. Разделы, рассказывающие об истории Москвы средневекового периода и даже XVIII в., подчеркивают основу ритма и облика города: "Татарская Московия", "Дочь Азии, весьма удивленная тем, что находится в Европе" (определение Джакомо Казановы, посетившего Россию в 1764 г.).

Ф. А. Асадуллин детально рассматривает новый этап непрерывной жизни мусульманской общины Москвы, когда в XVIII в., в том числе и благодаря либеральному курсу Екатерины II, татары обрели определенную свободу в своем историческом месте обитания - Татарской слободе в Замоскворечье. Уточнение дат основания мечети, границы Татарской слободы, роль татарского купечества, социальный состав общины - все это определяет содержание главы, посвященной XIX в. Здесь авторский стиль несколько изменяется - повествование строится уже не столько в философском ключе, сколько в необходимом для плотного фактологического анализа скрупулезном отборе ключевых вех и персоналий истории общины, прежде всего купцов-меценатов (Салиха Ерзина, Шамси Асадуллаева и др.) и религиозных деятелей. Источниковая плотность нового времени позволяет привлекать различные материалы и органично вводить их в ткань повествования.

Именно в конце XIX - начале XX в. община приобрела сообразные эпохе институциональные формы. В 1904 г. была построена и новая мечеть в Мещанской части города. Хотя численность общины оставалась невысокой, роль татар в торговой жизни города (например в меховой отрасли) отмечалась мемуаристами, а образ татарина-дворника и старьевщика, обусловленный притоком крестьян из мишарских деревень Поволжья, стал частью городского ландшафта.

Работа завершается обстоятельными главами, посвященными советскому периоду и современности. Здесь автору благодаря многолетней работе в руководстве Духовного управления мусульман Российской Федерации удалось привлечь "внутренние" документы из архива Московской Соборной мечети и различных религиозных структур, возникших в новейшую эпоху. И вновь стоит отметить особую историографическую роль Ф. А. Асадуллина. Выработав один из подходов к осмыслению роли ислама в социокультурном пространстве города (как отмечалось выше, восходящий к теории евразийства), Ф. А. Асадуллин определил общий исследовательский интерес к изучению "Москвы мусульманской". Ныне уже сложился круг авторов, изучающих различные периоды истории мусульманской общины Москвы, причем как в аспекте государственно-религиозных отношений, так и в контексте социальной истории (анализ религиозных практик, религиозная повседневность). Таким образом, знакомство с новой работой Ф. А. Асадуллина не только позволяет получить ретроспективное представление о мусульманских страницах московской истории, но и имеет большое методологическое значение для современных исследователей.

Permanent link to this publication: