Критика и библиография. РЕЦЕНЗИИ

Ed. by B. Pleskovic and N. Stern. Washington, 2001. 441 p.*

(c) 2002

С 1989 г. Всемирный банк (ВБ) регулярно проводит конференции по наиболее важным проблемам развивающихся экономик и публикует материалы этих конференций. Рецензия на предыдущий сборник была опубликована в журнале "Восток (Oriens)" N 5 за 2001 г. На конференции, состоявшейся в апреле 2000 г., рассматривались в числе прочих проблемы нового подхода к процессу развития и особенности кризисов 1990-х годов.

Основной доклад ("Development Thinking at the Millennium") на конференции по проблеме развития был сделан лауреатом Нобелевской премии по экономике 2001 г. Дж. Е. Стиглицем, бывшим высокопоставленным сотрудником ВБ, ныне профессором Колумбийского ун-та. По его мнению, мы вступаем в новое тысячелетие с осознанием того, что "развитие возможно, но отнюдь не неизбежно" (с. 13). Не существует какого-то единого пути развития. Автор особо отметил достижения стран Восточной Азии (замечу, несмотря на кризис, с которым сталкиваются эти страны со второй половины 1990-х годов), подчеркивая активную роль их правительств, продолжающих проводить свою линию, несмотря на "патентованные" советы по пересмотру их стратегии развития.

В 1950-х годах теоретики развития (Н. Кальдор, С. Кузнец, А. Льюис) полагали, что экономический рост неизбежно сопровождается увеличением разрыва в доходах богатых и бедных и расслоением общества. Стиглиц неоднократно возвращается к критике этих взглядов. Рассматривая опыт стран Восточной Азии, он отмечает, что высокий уровень сбережений совсем не обязательно сопряжен с поляризацией доходов. Ссылаясь на труды некоторых исследователей, он утверждает, что равномерное распределение доходов стимулирует экономический рост, а поляризация усиливает их политическую и социальную нестабильность и тем самым ухудшает инвестиционный климат. Автор задается вопросом: почему во многих развивающихся странах уровень доходов на душу населения значительно ниже, чем в развитых? Экономисты неоклассического направления объясняют это тем, что первым не хватает капитала, а международные финансовые рынки не проявляют достаточной готовности восполнить этот недостающий фактор производства. Поэтому международные финансовые институты должны позаботиться о том, чтобы капитал перетекал с развитых рынков в развивающиеся.

Критикуя взгляды двух идеологов ВБ - Х. Ченери и А. Крюгер, которые, сводят проблему развития к мобилизации финансовых ресурсов и их распределению на инвестиции и считают, что эффективное распределение инвестиций должен обеспечить рынок, Стиглиц рассматривает развитие как комплексный процесс. С его точки зрения, развитие означает трансформацию общества, движение от старого способа мышления, старых форм социальной и экономической организации к новым. Например, образование важно не только потому, что повышает "человеческий капитал", но и потому, что стимулирует восприимчивость к изменениям. Внешняя торговля, помимо всего прочего, важна также в силу того, что она расширяет контакты и меняет мышление. Но реформы не могут быть навязаны извне.

Стиглиц является сторонником активной роли государства, поэтому возражает экономистам, считающим, что нет проблем рынка, а есть лишь проблемы "хищнического" государства, которое перераспределяет в свою пользу ренту и тем самым снижает эффективность используемых ресурсов. Докладчик обращает большое внимание на институциональное устройство, на формирование таких институтов, которые стимулируют конкуренцию, повышают уровень управления как государственного, так и частного сектора. По мнению докладчика, развитие нельзя сводить к либерализации, приватизации и стабилизации. Свой доклад Стиглиц завершает на оптимистической ноте, поскольку опыт второй половины XX в. свидетельствует о том, что развитие возможно. Однако в XXI в. подходы к развитию должны быть комплексными.

Тему развития продолжил профессор Гарвардского ун-та Д. Родрика ("Development Strategies for the 21st Century"). По его мнению, основной урок XX в. заключается в осознании того,

* Всемирный банк. Ежегодная конференция по проблемам развивающихся экономик 2000. Под ред. Б. Плесковича и Н. Штерна. Вашингтон, 2001. 441 с.

стр. 168

что успешное развитие предполагает поддержку рынка крепкими государственными институтами, которые должны обеспечивать права собственности, регулировать деятельность участников рынка, поддерживать макроэкономическую стабильность, обеспечивать социальные гарантии и управлять конфликтами. В настоящее время развитые страны добиваются успехов на основе модели смешанной экономики. Развивающимся нациям необходимо определять свой собственный путь, разрабатывать свою национальную стратегию, а не имитировать капитализм американского типа. Простая идея, что рынок и государство должны дополнять друг друга, реализовывалась повсеместно - в США, Западной Европе, Восточной Азии. XIX век открыл капитализм, а XX показал, что для повышения производительности труда необходимо усиливать роль центрального банка, осуществлять стабилизационную финансовую политику, применять антитрестовское законодательство и т.д.

Автор отмечает, что осмысление стратегии развития прошло через ряд этапов. В 1950 - 1960-х годах под влиянием Советского Союза распространилась антирыночная идеология. Характерно, что она доминировала даже в Латинской Америке, где традиционно сильно влияние США. В 1980-х годах в результате долгового кризиса и предшествовавшего этому краха Бреттон-вудсской системы, основанной на межгосударственном регулировании, взгляды на стратегию развития радикально меняются. Вырабатывается так называемый Вашингтонский консенсус, согласно которому акценты смещаются в сторону приватизации, дерегулирования, либерализации. Эти идеи с энтузиазмом были восприняты в Латинской Америке и в постсоциалистических странах Восточной Европы. Более умеренно повели себя политики в Азии и Африке, но и там был заметен поворот в сторону рыночных идей. При проведении рыночных реформ первоначально обращалось мало внимания на их институциональную сторону. Роль государства сводилась к поддержанию макроэкономической стабильности. Акцент делался на сворачивании роли государства, а не на повышении его эффективности.

Более сбалансированный подход стал проявляться лишь в конце XX в., поскольку стало очевидно, что принципы Вашингтонского консенсуса потерпели крах. В подтверждение этого вывода автор ссылается на неудавшиеся российские реформы, в ходе которых реформа цен и приватизация осуществлялись в условиях отсутствия соответствующих правовых норм и политического аппарата. Не оправдали возлагавшихся на них надежд рыночные реформы и в Латинской Америке. Наконец, финансовый кризис в Восточной Азии показал опасность проведения финансовой либерализации в условиях отсутствия соответствующего регулирования.

Одна из острейших глобальных проблем мировой стратегии развития - это проблема бедности. Ей на конференции было посвящено выступление директора Центра международного развития при Гарвардском ун-те Дж. Сакса ("A New Global Consensus on Helping the Poorest of the Poor"), по мнению которого, назрела необходимость достижения нового консенсуса в этой области. Дж. Сакс считает, что ВБ и МВФ несут прямую ответственность за то, что богатые страны, и прежде всего США, уклоняются от оказания помощи бедным странам. И это неудивительно, поскольку Соединенные Штаты и европейские страны доминируют в этих институтах. Позицию США Дж. Сакс формулирует таким образом: "Мы уже понесли большие затраты во время холодной войны, поэтому оставьте нас в покое и позвольте нам наслаждаться нашим благополучием и нашей новой экономикой".

Политики в развитых странах усматривают основную причину бедности в развивающихся странах в том, что они не проводят эффективную экономическую политику, не реформируют свою экономику. Дж. Сакс, участвовавший в осуществлении в течение 15 лет реформ в более чем 10 странах, отмечает, что только рыночными реформами нельзя преодолеть бедность, и приводит ряд аргументов в обоснование своей точки зрения. В частности, он указывает на состояние здоровья населения в наименее развитых странах, на низкий образовательный уровень и приходит к выводу, что рыночные реформы должны сочетаться с целенаправленной политикой удовлетворения основных нужд. Эта политика, как известно, находилась в центре стратегий развитых стран третьего мира в начале 1970-х годов. Причем важную роль при ее разработке и популяризации в то время сыграл ВБ. Но затем, когда возобладали рыночные настроения, эти стратегии оказались невостребованными.

Дж. Сакс обвиняет международные финансовые институты в том, что они в течение 20 лет проводили неэффективную политику структурной адаптации. Положение наименее развитых стран в международном разделении труда не претерпело никаких изменений. Богатые страны должны помочь бедным в проведении новой технологической и промышленной политики.

стр. 169

В США технологический прогресс достигается не только благодаря свободному рынку, но и благодаря комплексной системе, в которую кроме рынка включены правительство и различные фонды. "Ни для кого не секрет, что в "свободно рыночных" США ежегодно тратятся 85 млрд. дол. из общественных фондов на фундаментальную науку и на прикладные исследования" (с. 42).

В итоге автор задается вопросом: если все так очевидно, то почему же не принимается комплексная программа помощи? Частично это можно объяснить тем, что рыночная идеология в ее экстремальном варианте отрицает факт недостаточности рыночных реформ для достижения поставленных целей и необходимости проведения правительством технологической и промышленной политики. Но Дж. Сакс считает, что правительство США, МВФ и ВБ нельзя отнести к сторонникам этой идеологии. Поэтому внимания заслуживают следующие обстоятельства. Беднейшие регионы расположены в странах Африки южнее Сахары, в некоторых частях Индии, Китая, Центральной Азии, Латинской Америки. Они, как правило, находятся в географической изоляции в условиях крайне неблагоприятного климата. Глобализация не сможет серьезно повлиять на положение этих стран. Поэтому разработка эффективной политики сопряжена с большими трудностями. Тем не менее на повестку дня должна быть поставлена радикальная программа борьбы с бедностью, хотя она и потребует огромных затрат.

Дж. Сакс критикует американских и европейских протекционистов, действия которых направлены на ограничение импорта из стран Африки и Азии. Он оправдывает движение антиглобалистов, поскольку США, Европа и Бреттон- вудсские институты (МВФ и ВБ) не принимают адекватных действий для борьбы с бедностью. Отдавая должное профессионализму нынешних руководителей МВФ и ВБ, он объясняет их поражение в борьбе с бедностью неэффективностью системы, в рамках которой они действуют. Администрация Клинтона уверяла, что хотела бы расширить программу помощи, но считала, что она будет заблокирована Конгрессом. Но эта же администрация и не предлагала фундаментальных реформ программ помощи.

Дж. Сакс выражает уверенность, что средства, выделяемые на борьбу с бедностью, должны быть значительно увеличены. Особое внимание он обращает на сферу здравоохранения, где МВФ и ВБ должны действовать вместе с ВОЗ. Меры по урегулированию внешней задолженности наименее развитых стран он расценивает как половинчатые и настаивает на полном списании долгов. В фокусе деятельности В Б, по его мнению, должны находиться беднейшие страны, а не государства, достигшие уже определенного уровня развития (Аргентина, Бразилия, Мексика, Чили, Республика Корея).

В заключение Дж. Сакс подчеркнул, что он выступает за радикальное реформирование МВФ и ВБ не потому, что он является противником этих организаций, а потому, что он их сторонник. Настало время, когда эти институты должны использовать в полной мере свои интеллектуальные и прочие возможности для борьбы с бедностью.

Как уже отмечалось, одно из направлений, представленных на конференции, - это проблема кризисов. В докладе сотрудников ВБ В. Истерлайя, Р. Ислама и Дж. Стиглица ("Shaken and Stirred: Explaining Growth Volatility") рассматривается связь между волатильностью (неустойчивостью) в процессе экономического роста и институциональными факторами. Важнейший вывод, к которому они приходят, заключается в том, что в прошлом при анализе причин волатильности преувеличивалась роль таких факторов, как зарплата и цены, и преуменьшалось значение финансовой системы. Финансовая система может действовать в качестве стабилизатора, помогающего потребителям и производителям минимизировать воздействие экономических шоков. Однако по мере роста финансовых и денежных потоков, повышаются риски и усиливается волатильность.

В современном мире экономические кризисы часто протекают одновременно с финансовыми. При этом в развивающихся странах финансовые кризисы участились и приобрели более глубокий характер. По своему происхождению и характеру эти кризисы существенно различаются. В докладе приводятся данные о волатильности в отдельных регионах. В таких быстро развивающихся странах Юго-Восточной и Восточной Азии, как Гонконг, Индонезия, Малайзия, Сингапур, Тайвань, Таиланд, до кризиса 1997 - 1998 гг. темпы роста были самыми высокими в развивающемся мире, а волатильность самой низкой, хотя в целом в ЮВВА волатильность была высокой. Отношение кредитных ресурсов к ВВП, предоставленных частному сектору (financial depth) в регионе, было даже выше, чем в развитых странах, в то время как в целом по развивающимся странам оно ниже. Как представляется, этот показатель, несмотря

стр. 170

на низкую волатильность, свидетельствовал о потенциальной опасности банковского кризиса в связи с перекредитованием частного сектора.

На основе эмпирического анализа исследователи пришли к выводу, что волатильность в темпах роста ВВП на душу населения зависит прежде всего от открытости экономики (экспортных и импортных квот), изменений в условиях торговли и потоков финансовых ресурсов. Однако волатильность денежной массы (МЗ/ВВП) позитивно влияла на волатильность ВВП. Это, видимо, ассоциируется с гибкой кредитно-денежной политикой, которая должна оперативно реагировать на макроэкономическую ситуацию. Прослеживается также корреляция между зарплатой, ценами, инфляцией и волатильностью экономического роста. При этом важное значение имеет содержание экономической политики, т.е. делается ли акцент на финансовые или монетарные механизмы.

Авторы приходят к выводу (который, впрочем, апробирован практикой второй половины 1990-х годов), что либерализация капитальных операций с внешним миром таит в себе риск дестабилизации экономики: потоки капитала неустойчивы, зависят от циклов. Исследователи не обнаружили стабилизирующей роли потоков капитала. Поэтому политики должны предусмотреть меры по хеджированию рисков, если финансовые потоки примут обратное направление, т.е. произойдет отток. Считается, что открытость экономики ускоряет экономический рост, а высокий экономический рост уменьшает опасность волатильности. Но исследователи обнаружили также, что при определенных обстоятельствах открытость может усиливать волатильность роста ВВП на душу населения. Актуальность своего доклада авторы видят в том, что кризисы являются непременным спутником рыночной системы.

Эта тема была продолжена в докладе директора Центра исследований глобальной безопасности при университете Кейо (Токио) Е. Сакакибары ("The East Asian Crisis - Two Years Later"), который отметил, что восточноазиатский финансовый кризис породил множество толкований его причин. Вначале дискуссии были сфокусированы вокруг макроэкономических и структурных проблем, поскольку широко распространено мнение, что твердая макроэкономическая политика и либерализированные рынки являются гарантами устойчивого экономического роста. Однако затем было выявлено, что макроэкономические показатели в странах, подвергшихся кризису, были устойчивы. На наличие кризисных явлений не указывали также процентные ставки. Можно было обнаружить структурную слабость корпораций и государственных институтов, но в этом не было ничего нового. Отмеченные проблемы существовали десятилетиями, поэтому оказалось, что не так-то просто объяснить внезапный кризис, вспыхнувший в 1997 г.

Автор отмечает, что во всех странах, испытавших кризис в 1994 - 1997 гг. (от Мексики до Кореи), был накоплен большой краткосрочный внешний долг, превышавший валютные резервы. Это обстоятельство, в условиях отсутствия кредитора последней инстанции, вызвало финансовую панику. Многие экономисты указывали также на то, что кризис явился результатом поддержания завышенного курса национальных валют. Но, по мнению автора, если бы плавающий валютный курс был введен даже до кризиса, то и это не избавило бы страны ЮВВА от наплыва спекулятивного капитала. Подъемы и спады финансовых потоков неизбежны в условиях глобализации рынков. Механизма, который позволил бы минимизировать эти риски и предотвратить коллапс, не существует. И все же некоторые меры могли бы способствовать устойчивости финансовых потоков.

Странам с формирующимися рынками, по мнению Е. Сакакибары, следует обратить внимание на укрепление финансовых систем, улучшение корпоративного управления, большую прозрачность. Развитым странам необходимо усилить регулирование кредитных организаций, но следует отдавать себе отчет в том, что циклическая неустойчивость на финансовых рынках неизбежна.

В докладе также затронут вопрос о кредиторе последней инстанции. Справедливо утверждается, что в настоящее время не существует кредитора последней инстанции, поскольку МВФ и ВБ не выполняют этой роли. Однако кризисы 1990-х годов показали необходимость разработки такого механизма в интересах не только развивающихся, но и развитых стран. В связи с этим должны быть приняты политические решения на уровне Группы 7.

Автор отмечает положительный опыт выхода из кризиса в Малайзии, которая, как известно, отвергла монетаристские рецепты МВФ и проводила антикризисные меры в соответствии с кейнсианскими концепциями. За это она подверглась жесткой критике со стороны Фонда.

стр. 171

В стране был введен фиксированный курс национальной валюты по отношению к доллару, установлен жесткий контроль за капитальными операциями, запрещены офшорные сделки в национальной валюте. Но все это не означало закрытой экономики, поскольку текущие операции не ограничивались, движение прямых инвестиций не контролировалось. Малайзия продемонстрировала, что борьба с оттоком капитала, прекращение офшорных операций не такое уж безнадежное дело, как полагают приверженцы рыночных теорий в их экстремальном варианте. В качестве средства минимизации потерь от финансовых кризисов автор выдвигает проекты развития регионального рынка капиталов, регионального кооперирования в валютной сфере, включая создание Азиатского валютного фонда.

В качестве оппонента Е. Сакакибары на конференции выступил бывший сотрудник МВФ, а в момент проведения конференции сотрудник казначейства США А. Берг. По его мнению, страны ЮВВА столкнулись с "глубокими" проблемами еще накануне кризиса и поэтому неправильно объяснять причины кризиса только большой краткосрочной задолженностью и неадекватными валютными резервами, т.е. состоянием ликвидности. Например, Таиланду и Малайзии были присущи накануне кризиса типичные макроэкономические проблемы - завышенный валютный курс и большой дефицит расчетов по текущим операциям. Макроэкономические проблемы обусловили высокую степень вероятности вползания в кризис. В Индонезии и Республике Корея не было макроэкономических нарушений, но налицо были структурные диспропорции в экономике.

А. Берг, отмечает, что Сакакибара признает наличие этих проблем, но не считает, что именно они сыграли решающую роль в развитии кризиса, поскольку, во-первых, большое число стран сталкивается с подобными проблемами, но кризис не затронул их, во-вторых, эти проблемы существуют многие годы и даже десятилетия, но почему-то до 1997 г. они не вызывали кризиса. А. Берг не согласен также с тем, что в условиях финансового кризиса, связанного с оттоком ресурсов, эффективен контроль над капитальными операциями, как это имело место в Малайзии. Он считает, что известная чилийская модель, предусматривавшая налогообложение потоков краткосрочного капитала, не дала результатов. Однако, замечу, что многие исследователи придерживаются иной точки зрения. Мало кому известная до азиатского кризиса чилийская модель стала популяризироваться во время этого кризиса.

В качестве приоритетной задачи А. Берг указывает на необходимость открытия финансовых рынков. В этом направлении, по его мнению, движутся даже Китай и Малайзия. Вместе с тем он признает некоторые издержки финансовой либерализации. В частности, в Корее был допущен явный просчет, когда произошла либерализация краткосрочного банковского кредитования, а прямые инвестиции по-прежнему жестко регулировались. Либерализация рискованна и должна проводиться осторожно. Но для стран, вставших на ее стезю, по мнению А. Берга, усиление контроля по капитальным операциям неприемлемо. Оно не может рассматриваться в качестве реакции на глобальную финансовую нестабильность.

Подводя итог дискуссии, А. Берг заметил, что существует консенсус по следующим вопросам: нужно добиваться равновесия платежного баланса; меньше зависеть от потоков краткосрочного капитала; укреплять банковскую систему; усиливать прозрачность в экономике. Но должен ли контроль над капитальными операциями играть большую роль? Нет. Следует ли стремиться к эмиссии региональной валюты, создавать региональный валютный фонд или банк? Во всяком случае - не в ближайшее время, считает А. Берг.

Ход дискуссии любой конференции определяется составом ее участников. В данном случае позиция неолибералов была представлена слабее, чем сторонников сильных государственных институтов. Но если взглянуть на события объективно, то можно заметить следующее.

Финансовые кризисы выявили хрупкость рыночных отношений в странах с формирующимися рынками и стимулировали рыночные преобразования. Вместе с тем стало очевидно, что при слабых государственных институтах не удастся обеспечить устойчивый экономический прогресс и минимизировать потери от кризисов. Поэтому наряду с рыночным преобразованием, необходимо проводить структурные реформы: добиваться укрепления государственных органов власти, реструктуризации, повышения уровня управления, усиления прозрачности корпораций и кредитный организаций.

Кризисы второй половины 1990-х годов в странах с формирующимися рынками стимулировали корректировку стратегий развития этих стран с учетом мирового опыта и усилившейся глобализации. Но расчеты на то, что при этом восторжествуют неолиберальные модели крайнего толка и что именно они будут взяты на вооружение в странах, испытавших кризис, не оправдались.

Permanent link to this publication: