Stanford: Stanford University Press, 2004. 396 p.*

Чжоу Кай-вин - сотрудник университета Иллинойса, специалист по истории и культуре обществ поздней Мин и Цин, которые в последние годы привлекают особое внимание синологов. Причины тому многообразны, одна из них заключается в попытках понять суть последующих изменений в Китае. Здесь борются две трактовки. Согласно первой, минское и цинское общества рассматриваются как застойные, а все изменения, происшедшие в них, как привнесенные извне, поскольку почва для них была неподготовлена. Согласно второй трактовке, внутри традиционного китайского общества можно найти все необходимое для его модернизации, которая произо-

* Чжоу Кай-вин. Книгоиздательство, культура и власть в Китае раннего Нового времени. Стэнфорд: Изд. Стэнфордского ун-та, 2004. 396 с.

стр. 198

шла бы сама собой, без вмешательства западных идей и технологий. Большинство китайских ученых, работающих на Западе, являются сторонниками второй концепции.

Автор рецензируемой книги стремится показать конкурентоспособность китайского общества и упрекает западных историков в том, что они склонны считать "несостоятельность", т.е. неспособность к развитию, характерной чертой прошлого "незападных" регионов - Индии, Китая, мусульманского мира и Африки. Он видит в таком подходе дефект постколониального сознания, для которого "несостоятельность" - лишь судьба "других" (the Other) по контрасту с успехом и полнотой Запада Нового времени. Оппонентом Чжоу Кай-вина является американский синолог китайского происхождения Хуан Рэй, автор популярного труда по минской истории под многозначительным названием "Год без смысла. Минская династия в упадке" ¹, в котором годы конца Мин рассматриваются как "хроника несостоятельности".

Выяснить, насколько это правомерно, - одна из задач книги Чжоу Кай-вина. По его мнению, минское общество кажется отсталым, если рассматривать его, применяя такие термины, как "буржуазия", "капитализм", "классовая борьба", "модернизация", "индивидуализм". Если обойтись без них, то можно получить совершенно иную картину развития того же самого общества. Нужно искать новые пути, позволяющие увидеть историческое своеобразие минской цивилизации. Таким путем стал для автора анализ истории минской книги, точнее - коммерческое издательство конфуцианской литературы с 1550 по 1650 г.

Чжоу Кай-вин спорит с тезисом ведущих культурологов и книговедов (М. Маклюэна, Л. Февра, А. -Ж. Мартэна), согласно которому основная причина живучести ксилографического метода печати в Китае заключается в особенностях иероглифической письменности. Безусловным авторитетом для него является французский культуролог и социолог Р. Шартье, составитель специального выпуска журнала "Late Imperial China" {"Поздний императорский Китай"), посвященного истории книжного дела в Китае, в редакционной статье к которому он призывал к диалогу между историками Китая и Европы. Такой диалог невозможен до тех пор, пока историки Запада не узнают о восточном книгопечатании. Чжоу Кай-вин был одним из авторов этого номера. В его статье "Writing for Success: Printing, Examinations and Intellectual Change in Late Ming China" ("Писание ради успеха: книгопечатание, экзамены и интеллектуальные изменения в позднем минском Китае") изложены многие мысли, которые затем получили развитие в рецензируемой книге.

Основным предметом своего исследования Чжоу Кай-вин сделал не само книгоиздательство, а те слои китайского общества, которые были вовлечены в процесс книжного производства. Их он именует шишан ("ученые и купцы") и рассматривает как результат взаимодействия представителей образованного сословия с людьми, занятыми в производстве и торговле книгами и бумагой. Использование этого термина позволяет автору исследовать китайскую книжную культуру в столь модном ныне социальном аспекте. Формирование нового сословия видится ему важным фактором в развитии конфуцианской мысли в конце правления Мин. Другой термин, важный для Чжоу Кай-вина, - гун, что означает "сделать что-либо (текст, картину) доступным для публики посредством печати". С этим термином связано понятие гунлунь - "общественное мнение, сформированное посредством печати". Автор предполагает рассказать, как новый класс людей, обладающий доступом к средствам массовой информации, формирует общественное мнение и влияет на власть и на динамику общественного развития.

Знаковой фигурой среди минских деятелей стал для концепции Чжоу Кай-вина Ли Чжи (1527 - 1602) -литератор, автор стихов, драм, многочисленных эссе, комментариев к "Речным заводям" и к классикам, а также один из первых авторов бестселлеров. Ли Чжи важен для Чжоу Кай-вина как литератор, вовлеченный в издательскую деятельность, сыгравший громадную роль в позднем минском книгопечатании. Его свободомыслие и радикальные идеи являются для Чжоу Кай-вина свидетельством начала модернизации китайского общества.

Если бы автор рецензируемой книги ограничился развенчанием европоцентризма в трактовке китайской истории культуры, этого было бы вполне достаточно для создания теоретической базы его добросовестного источниковедческого труда. Но ученый на этом не остановился. Он привлек новейшие достижения культурологии: концепции "поля" П. Бурдье² и "паратекста"

¹ Huang Ray. A Year of No Significance: the Ming Dynasty in Decline. New Haven: Yale University Press, 1981.

² Bourdieu P. The Field of Cultural Production: Essays on Art and Literature. N.Y.: Columbia University Press, 1993.

стр. 199

Ж. Женетта³. "Поле" - это всеобщая связь в различных социальных практиках: есть поле борьбы, поле производства культурной продукции, литературное поле, экономическое, лингвистическое поле и т.д. Количество полей может увеличиваться по мере того, как новые силы создают новые конфигурации практик - поле образования, искусства и т.п. Занимая различные позиции в этих полях, люди создают социальные траектории, которые пересекают множество полей. Представители шишан, принадлежа сразу к двум полям - экономическому и политическому - изменяют конфигурацию между ними. Для Китая уникальным является экзаменационное поле. "Паратекст" - это все, что относится к физическому бытованию текста: титулы, оглавления, предисловия, постскриптумы, шрифты, иллюстрации, комментарии и межтекстуальные ссылки и т.п.

В книге пять глав, повествование строится таким образом, что от частных вопросов книжного дела автор переходит к проблемам политики и идеологии.

В первой главе "Стоимость производства и цена книги" Чжоу Кай-вин проанализировал множество китайских и европейских источников и установил, что цена книги, даже качественного коммерческого издания, в минском Китае была невысока, а покупательная способность населения позволяла приобретать книги.

Вторая глава "Китайская книга и позднее минское книгопечатание" посвящена, по определению автора, "экономике печатной технологии". В действительности же в ней рассматривается ксилография и подвижной шрифт - центральная тема Чжоу Кай-вина в борьбе с европоцентризмом. Ксилография не сменилась в Китае подвижным шрифтом из-за того, что имела перед ним преимущества, которые компенсировали его очевидные, с точки зрения европейца, недостатки. Подвижной шрифт применялся в Китае с XI в., но не как основной способ печатания. Выбор издателем того или иного метода печати определялся финансами и деловым расчетом, а не культурой и эстетикой. Ксилография была проще и дешевле для печатания текста и картинок, обеспечивала легкость вставок комментариев и пунктуации. Ксилография соответствовала традиционному "паратексту" китайской книги. Неправильно думать, настаивает Чжоу Кай-вин, что ксилография прекратилась в Европе сразу после изобретения Гутенберга. Просто там процесс выбора между ксилографией и набором занял гораздо меньше времени.

Ксилографический метод для Китая был наиболее выгоден экономически. Первоначальные затраты, необходимые для начала издательской деятельности, незначительны, не нужно для этого иметь и много рабочих. Любой представитель ученого сословия мог стать издателем, поэтому в Китае практически неразличима граница между мелким частником и широко поставленным коммерческим книгоизданием. Китайский издатель вкладывал деньги главным образом в резьбу доски. Бумага докупалась по мере необходимости. Продав часть тиража, издатель мог вложить деньги в новый тираж. Так сводился к минимуму риск потерять деньги из-за не распроданной части тиража.

Очевидные удобства книгопечатания ксилографическим способом не смогли окончательно отвлечь внимание китайских издателей от использования подвижного шрифта, его доля в количестве производимых книг в позднем императорском Китае постоянно возрастает. Подвижной шрифт использовали издатели с большими ресурсами, но редкий мелкий частник мог себе это позволить. Самые большие проекты такого рода имели государственную поддержку.

Экономический анализ Чжоу Кай-вина весьма интересен, но вызывает сомнение: почему же в Европе отказались от столь выгодной технологии? По тем же причинам, по которым ксилография была выгодна в Китае, она была бы выгодна и в Европе, с поправками на стоимость бумаги и рабочей силы. Значит, примат экономики в выборе основного способа печати не очевиден. Только ксилография могла сохранить привычный для китайца тип книги. Когда уже в конце XIX в. стало ясно, что ксилография не может обеспечить возросший спрос на печатную продукцию, из многих способов печатания, которые при помощи европейцев пытались освоить китайские издатели, победила литография как техника, позволяющая воспроизводить традиционный вид текста: почерк, расположение комментариев на странице. Текст, набранный "по-европейски", вызывал возражение у китайской интеллигенции, и лишь пройдя этап литографического издания, Китай смог перейти на подвижной шрифт.

Китайские и европейские книговеды не один десяток лет спорят о преимуществах подвижного шрифта и ксилографии в Китае, о возможности их влияния на изобретение Гутенберга. С тех

³ Genette G. Paratexts: Thresholds of Interpretation. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.

стр. 200

пор как К. К. Флуг⁴ обобщил все аспекты дискуссий о подвижном шрифте в Китае, ученые стали использовать много новых терминов, но к согласию не пришли. Проблема приоритета Китая или Запада в области печатных технологий настолько политизирована, что ее решение вышло за рамки книговедения как такового.

Три последующие главы - "Процесс превращения в товар (commodification) произведения, экзаменов и издательства", "Паратекст: комментарии, идеология и политика" и "Органы государственной власти, литературная критика и организационная мощь" - посвящены государственным экзаменам как важнейшему для Китая социальному, культурному, политическому и идеологическому институту ("полю").

Интеллигенция конца Мин была вовлечена в издательское дело благодаря процессу сдачи экзаменов и всему, что этому сопутствовало. Дорожные расходы, жилье, учебники были дороги, поэтому экзаменующиеся были вынуждены работать, часто в сфере книгоиздательства, как авторы, редакторы, составители и критики. В издательской деятельности оставались люди, не сумевшие сдать государственные экзамены. Так и образовалось сословие шишан. Вопросы самоидентификации его представителей особо занимают Чжоу Кай-вина. Главная задача среднего представителя шишан состояла в том, чтобы занять устойчивое положение в нескольких "полях" одновременно - в экономическом, политическом и, если возможно, еще и в культурном. По мере закрепления в последних двух человек обычно стремился скрыть память о своем первом "поле" - экономическом. Автор приводит множество биобиблиографических сведений о разных личностях, вычерчивая траектории их движения по "полям". Читать это крайне интересно, но все время мучает вопрос: столь ли нужна концепция "полей" для того, чтобы рассказать о том, кто, как и чем зарабатывал себе на жизнь?

Комментарии к классикам (основной вид печатной продукции, обслуживающий нужды экзаменующихся, т.е. "паратекст") в контексте поздней минской культуры оказывает на общественную и политическую мысль большее влияние, чем собственно текст. Чжоу Кай-вин сконцентрировался на анализе комментариев к "Сы шу" ("Четверокнижие"), как "части общего бума коммерческого книгоиздательства в конце Мин" (с. 163) и попытках государства контролировать количество и качество таких изданий.

Отталкиваясь от экзаменационного "поля" и его влияния на политику и власть, Чжоу Кай-вин анализирует причины возникновения в конце Мин многочисленных литературных обществ и школ. Члены литературных группировок на государственной службе задавали стандарты стилей и жанров, которые становились на какое-то время "государственными". Чжоу Кай-вин составил восемь таблиц, в которых он подсчитывает и сравнивает между собой различные аспекты жизни, карьеры, творчества виднейших минских авторов, происходивших из шишан и из влиятельных придворных группировок: средний возраст получения ученой степени, число прожитых после этого лет, распределение публикаций по жанрам. Методика эта необычайно трудоемка, но выводы из нее не совсем ясны, так как восемь авторов - слишком мало для репрезентативной социологической выборки.

Чжоу Кай-вин считает, что ему удалось показать, насколько большое и многообразное влияние оказало коммерческое книгоиздательство на минское общество, хотя подвижной шрифт не использовался как основной. На взгляд непредубежденного читателя, китайская книжная культура не нуждается в столь отчаянной защите, поэтому то, что автор полагает достоинством, представляется если не недостатком, то методологическим недочетом, уклоном в публицистику. Порицая европоцентристский подход к исследованию китайского книгопечатания, Чжоу Кай-вин сам крайне увлечен новейшими европейскими культурологическими теориями, привлечение которых иногда затрудняет понимание его идей. Книга показывает, что человек с Востока, работающий как востоковед на Западе, не может не пребывать в двойственном положении. Факты, собранные им и приведенные в тексте книги, в таблицах и приложениях, подчас уникальны и достойны пристального внимания книговедов и специалистов по культуре и идеологии позднего императорского Китая.

⁴ Флуг К. К. История китайской печатной книги сунской эпохи. 10 - 13 вв. М. -Л.: Изд-во АН СССР. 1959.

Permanent link to this publication: