Критика и библиография. Рецензии. 

Ed. J. Braga de Macedo, Colm Foy and Ch.P. Oman. Paris, 2002. 289 p.*

Появление книги, подготовленной Центром изучения проблем развития - в рамках Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), симптоматично. Это своего рода итог 40-летней деятельности Центра развития, основанного в 1962 г., чему посвящен второй раздел книги, скорее, информативного характера. Но основная цель рецензируемой работы -попытка оценить прежние идеи развития, столь популярные во второй половине XX в., их различные ипостаси и преломления в экономической политике совокупности стран, благодаря удачной дефиниции А. Сови (1952) вошедших в научный оборот под названием "Третий мир".

В подготовке книги участвовали в основном сотрудники Центра, а также известные исследователи проблем развивающихся стран, в разные годы работавшие в Центре, в том числе Э. Мэддисон, Я. Литл и др. Первоначальный проект, положенный в основу работы, носил более точное заглавие - "Возвращение к истокам" (Development Redux), поскольку, как считают авторы, "взгляд в прошлое может помочь нам продвинуться вперед, напомнив о решениях, которые, возможно, были забыты" (р. 7). Однако при издании название книги было заменено нынешним, которое, на мой взгляд, можно трактовать весьма широко и неоднозначно: "Развитие вспять", "Развитие возвращается", "Взгляд на прошлое развитие" и т.п.

Тематика рецензируемой работы разнообразна и, видимо, в значительной степени отражает личные научные интересы авторов. Это - проблемы глобализации, особенности хозяйственного поведения фирм, гражданское общество в ходе развития, задачи ОЭСР в XXI в. и ряд других. Но в центре внимания, как неоднократно подчеркивают авторы, - "Развитие с большой буквы" (Development with big D) в мире, для которого характерна дихотомия, четко обозначенная в названии одной из глав и затем многократно повторенная в тексте - "Запад и Остальные" (The West and the Rest). Правда, невольно возникает вопрос, насколько это отвечает духу современной политкорректности? Опыт создания и развития ОЭСР, в которой представ-

* ОЭСР. Центр изучения развития. Развитие возвращается. Ред. Дж. Брага де Маседо, Колм Фой и Ш. Оман. Париж, 2002. 289 с.

стр. 201

лены развитые страны, а с 1990-х годов увеличивается число стран Юга, важен для сравнительного анализа экономической политики разных стран и конкретных результатов. В Центре развития наряду с государствами - членами ОЭСР расширяется участие стран Юга (Аргентина и Бразилия с 1994 г., Чили с 1998, Индия с 2001 г.), что способствует обсуждению возможностей взаимодействия между двумя основными группами стран в целях преодоления отсталости и сближения (convergence), прежде всего в социально- экономической сфере.

В русле этого генерального направления находится фундаментальное исследование Э. Мэддисона, подготовленное им во время работы в Центре, об итогах мирового развития за второе тысячелетие. Его цель - показать динамику положения различных стран в мировой экономике за этот период, отмеченный разнонаправленными тенденциями в темпах и характере экономического роста. Приведенные в рецензируемой книге данные базируются на сделанных Мэддисоном ранее расчетах (ими широко пользуются и другие авторы публикации), свидетельствующих об увеличении с начала XIX в. разрыва в уровне подушевого дохода (по паритету покупательной способности) между самыми богатыми и самыми бедными странами примерно в 10 раз. Рассматривая Запад и "остальные страны" (их более 180) как две крупные экономические подсистемы в мировом экономическом пространстве, Мэддисон видит принципиальные различия между ними: Запад с точки зрения жизненных стандартов, характера роста, экономических институтов и моделей управления представляет собой относительно гомогенную группу; в группе "остальных" намечаются признаки гомогенности, особенно на региональном уровне, хотя различия между странами этой подсистемы остаются очень значимыми.

Актуальным представляется замечание Э. Мэддисона, что процесс расхождения в траекториях роста отдельных стран усилился в 1990 - 2001 гг. В связи с этим он акцентирует свое внимание на том факте, что приток иностранной помощи по официальным каналам в Третий мир не был так эффективен как массированные вливания в послевоенную Западную Европу по плану Маршалла. За исключением небольшой группы доноров из стран Северной Европы "официальная помощь развитию" не достигла 0.7%, предусмотренных ООН, а после окончания "холодной войны" явно пошла на спад. На мой взгляд, этому способствовали также неэффективное использование помощи и ее прямое разворовывание во многих странах Третьего мира. Напротив, частные иностранные инвестиции в развивающиеся страны увеличились с 2.2 млрд. дол. в начале 1960-х годов до 300 млрд. в 1997 г. Однако разрыв в уровне капитализации, особенно в подушевом исчислении, между Западом и "остальными" (28 трлн и 3 266 дол., 1.3 трлн и 248 дол. соответственно) остается весьма значительным. Наиболее очевидна качественная разница в характере инвестиций. Основную часть этих средств составляли "горячие" деньги, притекавшие на развивающиеся рынки в расчете на рисковый доход в короткие сроки. Как показал азиатский финансовый кризис 1997 - 1998 гг., их неустойчивость, склонность к бегству при первых же признаках кризиса вели к быстрому обескровливанию национальных экономик.

Э. Мэддисон очень коротко останавливается на проблемах переходной экономики стран Восточной Европы. (Против ожиданий эта тема занимает весьма ограниченное место в рецензируемой книге.) Он считает, что переход к рынку труден для них из-за низкого уровня накоплений, изношенности инфраструктуры и необходимости переобучения рабочей силы. Особенно пессимистичны его оценки перспектив бывших советских республик, и когда он пишет об их новой экономике, то даже закавычивает слово "рыночная", определяя ее как крайне неэффективную. В связи с этим можно также отметить мнение другого автора книги, К. Бартелеми, что введение в экономически отставших странах "нормальных" правил рыночных отношений недостаточно для успеха, который может быть обеспечен только глубокими структурными реформами, особенно развитием инфраструктуры. Отмечу, что именно слабость институций выступает реальным тормозом экономической трансформации.

При обсуждении почти обязательной для такого рода исследований проблемы преодоления разрыва в основных социально-экономических показателях между Западом и остальным миром Д. Коэн выдвигает на первый план необходимость улучшения качества людских ресурсов. Это отнюдь не новый подход, а, скорее, стандартная рекомендация развивающимся странам, ставшая актуальной примерно с середины 1970-х годов, после появления работы И. Айдельман о важности социальных индикаторов роста. Ныне первостепенность человеческого фактора в развитии - неоспоримый знак времени, и данная публикации тому подтверждение.

стр. 202

Замечу, однако, что при всей важности развития образования, есть реальная опасность очередного "флюса" экономической политики в распределении ограниченных бюджетных ресурсов. Как показал опыт стран Юга, нет главного и тем более определяющего фактора в системе мер, способствующих развитию, - это результат синергетических условий. Многие государства Третьего мира, добившиеся заметных положительных сдвигов в образовании, обнаружили, что не везде результаты расширения систем образования соответствовали интересам национального хозяйства. Отток квалифицированных кадров, не находящих применения в собственной стране, стал мощной подпиткой экономики развитых государств.

И еще одно обстоятельство, на которое обращают внимание авторы книги, оценивая результаты инвестиций в образование. Его получение в странах Третьего мира связано с ростом претензий на занятость в государственных структурах. Так, в 1990-х годах 37% несельскохозяйственной рабочей силы стран Тропической Африки были заняты в этом секторе по сравнению с 33% - в Северной Африке, 15% - в Восточной Азии, 19% - в Латинской Америке и 20% - в странах ОЭСР.

Попытки оценить влияние глобализации на решение проблем развития также типичны для исследований последних десятилетий. Подход к глобализации как к волнообразному процессу характерен для Ш. Омана, который считает, что в XIX в. глобализация привела к концентрации промышленности в группе развитых стран, использовавших сравнительные преимущества, оставив Югу производство аграрной продукции, тем самым лишив его выгод индустриализации. После получения политической независимости они попытались, опираясь на опыт стран Запада, имитировать стратегию развития на основе протекционизма, однако ее результаты "в XX в. оказались менее продуктивными" (р. 54). Только некоторые страны, в том числе Япония и Южная Корея, сумели найти баланс между защитой внутреннего рынка и расширением экспорта. Ш. Оман считает также, что в ходе третьей в последние 100 лет волны глобализации между 1980 - 1990-м годами усилилась координация политики многонациональных корпораций (ТНК; в книге используется аббревиатура МНК) в отношениях с развивающимися странами, что привело с снижению возможности последних добиваться выгодных условий в привлечении капитала и технологий. Вопрос о том, можно ли считать это результатом глобализации, остается открытым. Замечу, что последняя расширяет и диверсифицирует возможности экономических контактов, в том числе и для "остальных". Однако реакция стран на вызовы глобализации различна, что определяется прежде всего уровнем их социально- экономического развития, адаптивностью хозяйственной системы.

Согласимся с позицией Д. Коэна, который подчеркивает, что в результате воздействия глобализации происходит ускорение деиндустриализации Севера и одновременно индустриализации Юга. Но он справедливо сомневается в способности глобализации стать фактором конвергенции обеих групп стран прежде всего в хозяйственной области, что принципиально важно для оценки перспектив мировой экономики в целом.

Глобализация и соответственно участие страны в этом процессе прямо связаны с открытостью экономики на национальном уровне. Категория открытости трактуется в книге, как обмен идеями, технологиями и факторами производства, в то время как торговля готовыми промышленными товарами есть лишь маргинально важная часть открытости. В связи с этим в работе вновь подчеркивается актуальность качества местных людских ресурсов, поскольку, как считает А. Крюгер, "закрытые экономики неспособны к эффективному использованию своего человеческого капитала" (р. 55).

Когда речь заходит о неудачах прошлых стратегий развития, в частности о нарастании разрыва между основными группами стран в мировом хозяйстве, исследователи неизменно обращаются к странам Африки, пытаясь понять причины усиливающегося отставания континента, особенно региона Тропической Африки. Центр развития ОЭСР также неоднократно анализировал эту проблему. Основываясь на его исследовании 2001 г. "Развивающаяся Африка", К. Бертелеми констатирует, что экономический рост на этом континенте после 1960 г. носил экстенсивный характер и, за исключением Ботсваны, был непостоянным, краткосрочным. Среди причин такого положения названы неустойчивость финансовой системы, недоверие потенциальных вкладчиков к существующим банкам и другим кредитным учреждениям, отсутствие или неразработанность юридических норм, защищающих права собственности. Ссылаясь на опыт Сенегала, К. Бертелеми признает, что попытки правительства улучшить положение в банковском секторе путем его либерализации в 1990-х годах не имели успеха, как и

стр. 203

политика создания государственных предприятий в 1970-х. Вывод одновременно логичен и неоригинален: Африка нуждается в глубоких структурных реформах для того, чтобы обеспечить создание диверсифицированной экономики на эндогенной основе.

Такого рода рекомендации как всегда упираются в один и тот же вопрос - как их реализовать? К тому же осуществление реформ, помимо всего прочего, занимает длительный период, а положение в ряде стран континента требует немедленных мер, в том числе по преодолению массовой нищеты, борьбе с эпидемиями СПИДа, туберкулеза, малярии.

Рецензируемая книга - еще одно подтверждение того, что проблемы экономически отставших стран не только не нашли своего решения за последние 50 лет, но и существенно усложнились. Это связано в первую очередь с изменениями в мировом хозяйстве, оказывавшими лишь ограниченное влияние на ход индустриализации в XVII- XIX вв. в странах Запада по сравнению с тем мощным воздействием извне, которому подвергаются ныне национальные хозяйства. Различия в исходных условиях во многом отрицательно повлияли на попытки стран Третьего мира реализовать догоняющую (имитационную) модель индустриализации. Существенно усилилось действие демонстрационного эффекта, что в свою очередь ускорило нарастание социальной напряженности. Возникла объективная необходимость искать решение экологических проблем (показательно, что в большинстве "остальных" стран в условиях тяжелейшего кризиса окружающей среды получил распространение девиз: "сначала развитие, потом экология"). Обрела политическую остроту проблема массовой нищеты в странах Юга, считавшаяся ранее неизбежной спутницей развития. Да и приватизация, со всеми сопровождающими ее проблемами (сопротивлением рабочих в связи с сокращением занятости и одновременно нежеланием части влиятельной верхушки государственного аппарата менять выгодные им хозяйственные отношения), тоже не стояла в повестке дня.

Как констатируют авторы, индустриализация в странах Третьего мира с середины XX в. выступала в двух основных ипостасях. Вслед за Я. Литтлом они считают, что рост "в кредит" (широкое привлечение заемных средств извне), который имел место в ходе импортозамещения без соответствующего расширения экспорта, привел к финансовому кризису 1982 г. В поисках выхода из него большинство стран Третьего мира приняли программы структурной адаптации МВФ с целью получения новых внешних займов. Либерализация торговли, как их обязательная составная часть, была окончательно закреплена в ходе Уругвайского раунда (1986 - 1994).

Если импортозамещение, по оценке авторов книги, однозначно ухудшало экономическое положение страны, то экспортная ориентация, в зависимости от ее условий, может, как они считают, иметь либо положительный, либо отрицательный эффект. Строго говоря, это настолько расхожая позиция, что вряд ли стоило еще раз к ней возвращаться. Более продуктивной представляется попытка связать влияние протекционизма в ходе импортозамещения с расширением бедности. Обследование 20 развивающихся стран показало, что с усилением протекционизма возрастает экономическое неравенство и бедность (доля доходов беднейших, составляющая 60%, сократилась еще на 5%). Влияние экспортоориентированной стратегии носит более сложный характер: либерализация внешней торговли может увеличить количество рабочих мест для бедных слоев населения на 20 - 45%, в тоже время осложняя экономическую ситуацию в странах-импортерах продуктов питания из-за роста цен на них. Несмотря на эту противоречивость, Уругвайский раунд был "поворотным пунктом в пользу глобализации в развивающихся странах" (р. 103), что предполагало большую открытость их экономик.

Эти выводы не отличаются новизной, тем не менее М. Буссоло и К. Моррисон используют их для обоснования целесообразности дальнейшей либерализации экономик отставших стран. Приводимая в пользу этого ссылка на Индию, когда от повышения цен на сахар и продукцию животноводства выиграли мелкие крестьянские хозяйства, не совсем корректна, поскольку рост в аграрном секторе оказался неустойчивым. Не менее своеобразен усиливающийся фактор Китая на мировом рынке, например экспорт его текстильной продукции. На встрече стран-членов ВТО в Канкуне (2003) развивающиеся страны выступали против снижения тарифных пошлин на ввоз промышленной продукции из-за невозможности конкурировать с дешевыми китайскими товарами, производимыми при устойчивой государственной поддержке. В результате китайская одежда на рынках других развивающихся стран продается на 60% ниже среднемировых цен [Известия, 15.09.2003].

стр. 204

Сочетание глобального охвата анализа с иллюстрациями по отдельным странам (хотелось, чтобы их было больше, так как это придает исследованию конкретный характер) объективно подвело авторов к оценкам регионализации и взаимодействия в системе глобализм-регионализм. Отмечу, что это - новое направление в исследовании качественных сдвигов в мировой экономике в целом, причем на первое место в ней поставлены особенности хозяйственного поведения фирм, которые, по мнению Ш. Омана, стали движущей силой глобализации. Это сопровождалось распространением посттейлористской системы промышленной организации, которую он называет "тощей, поджарой" (lean), имея в виду более высокую эффективность, или хорошо знакомую по исследованиям современного малого бизнеса "гибкую специализацию" (р. 118). Система подразумевает дробление операций, передачу части их в страны (регионы), наиболее выгодные с точки зрения использования местных факторов производства - капитала, труда, природных ресурсов. Отсюда новый регионализм - стремление фирм развивать производственные сети на основе крупнейших регионов (Азии, обеих Америк, большой Европы, включающей Центральную и Восточную, возможно, даже Северной Африки), т.е. использовать все преимущества многомиллионных рынков сбыта, к тому же территориально близких.

К. Фукасаку датирует новый регионализм 90-ми годами XX в., когда, по его мнению, резко возросло число соглашений, заключенных между развивающимися странами с ориентацией на развитие экспортных связей. Еще одной типичной чертой нового регионализма он считает согласованное принятие участниками такого рода объединений политических решений, в том числе признание прав человека, демократии, власть закона. Однако вновь возникает все та же проблема - "недостаточная способность многих бедных стран активно участвовать в многосторонних торговых переговорах и эффективно выполнять условия глобальной торговли" (р. 164).

Такого рода регионализм с опорой на микроэкономические силы (фирмы и есть активные агенты на микроуровне) не только способствует глобализации, но и укрепляет конкурентные позиции "гибких" (flexible) посттейлористских фирм. Это, по мнению Ш. Омана, позволяет решить две проблемы: а) ослабить сопротивление необходимым изменениям со стороны местных влиятельных групп, чьи интересы бывают задеты; б) укрепить политическую стабильность и доверие, чтобы привлечь долгосрочные производственные корпоративные инвестиции. Очевидно, что речь идет в первую очередь о ТНК, отношение к которым изменилось в развивающихся странах в начале 1980-х годов в связи с нарастающей потребностью в поступлении средств извне. "В чем развивающиеся страны нуждались больше всего, так это в инвестициях. Многие рассматривали финансовый компонент традиционного "пакета" прямых иностранных инвестиций как особенно важный" (р. 117).

Как считает Ш. Оман, трудности привлечения иноинвестиций усилились с середины 1980- х годов, так как наряду с центральными правительствами активными агентами, конкурирующими на этом рынке, становятся правительства штатов, провинций в странах с федеративным административным устройством. Возросло давление местных фирм, остро нуждающихся в дополнительных ресурсах, в том числе в результате нарастающей глобализации и стремления вывести свою продукцию на внешний рынок. Можно считать, что эта постановка проблемы отражает увеличивающуюся потребность в ресурсах извне, прежде всего из-за необходимости усилить конкурентоспособность выпускаемых товаров. Показательно, что автор отмечает "быстрый рост как иностранных, так и национальных инвестиций в экспортные отрасли развивающихся стран, ориентированных на обслуживание потребителей в странах ОЭСР" (р. 117). Он ссылается на выводы ряда исследователей, видящих в этом процессе возникающее новое разделение труда. Едва ли можно безоговорочно принять такое мнение, поскольку нарастание, а главное - диверсификация, экспорта потребительских товаров развивающимися странами в страны Севера (Запада) характерны для второй половины XX в.

Заслуживает внимания проблема корреляции развития и складывания гражданского общества, однако И. Макдоннелл и Н. Лекот рассматривают ее, как представляется, несколько упрощенно. В центре их внимания находятся неправительственные организации (НПО), которые, как они считают, становятся частью более широкого понятия - "глобальное гражданское общество" (р. 189). Они признают, что сам термин очень широк и часто воспринимается как синоним благотворительных, добровольных и некоммерческих организаций. Приведенные в книге данные показывают крайне неравномерное распределение НПО в мире. По сути это аналог неравенства в рамках мирового хозяйства: 20% европейских неправительственных ор-

стр. 205

ганизаций мобилизуют 90.5% всех финансовых и 95% людских ресурсов этого сектора (р. 193). Заслугой и одновременно главным направлением их деятельности в XX в. стало стремление к гуманизации политики официальных структур, в том числе путем прямого вмешательства в ее формирование. С 1970 по 1985 г. помощь развитию по каналам международных НПО выросла в 10 раз и составила 5% всей помощи по этому направлению, увеличившись в 2001 г. до 15%. Авторы считают, что с середины 1990-х годов возросло значение неправительственных организаций как активных участников процесса развития: "Они ощутили себя частью более широкого неправительственного и некоммерческого движения, обозначенного как антиглобализм, чьи амбиции и потенциальное влияние простираются намного дальше гуманитарной помощи и кооперации в развитии" (р. 199).

Авторы главы с достаточно привычным названием "Вызов развития" Дж. Брага, К. Фой и Ш. Оман, на мой взгляд, явно растеряны перед несоответствием того, что ожидалось в начале независимого пути развития стран Юга и реальностью. "Опора на рыночные институты и либеральную демократию не обязательно приводила к процветанию" (р. 211). Вместе с тем, ссылаясь на опыт стран Восточной и Юго-Восточной Азии, авторы отмечают, что их авторитарные правительства часто не в состоянии завоевать доверие бизнес-сектора.

Возможно, это усилило интерес к роли институций в развивающихся экономиках, стремление понять, какое влияние оказывают на развитие страны формальные институты (законодательство, конституция, контрактные соглашения) и неформальные (традиционные ценности и нормы). В совокупности они "определяют возможности экономической и политической активности в обществе" (р. 212). Поскольку внимание авторов сосредоточено прежде всего на институциональной системе в странах Юга, они сочли нужным подчеркнуть, что "неформальные институты (культура, нормы поведения, обычаи) встроены или глубоко укоренены в обществе, в то время как институциональные изменения остаются пограничными, медленными, относительно слабыми по сравнению с политическими или юридическими решениями, которые в состоянии стимулировать существенные институциональные перемены" (р. 213). Оценивая трудности, переживаемые многими развивающимися странами в социально-экономической сфере, и неэффективность создаваемых там организационных структур, калькированных с западных аналогов, авторы делают важный вывод: "Когда такие решения или действия создают новое напряжение между формальными и неформальными институтами, последние имеют тенденцию к укреплению, а изменения первых только замедляются" (р. 213). Эта позиция в известной мере отвечает на вопрос, почему ценности модернизации, особенно в сфере производства, прививаются в экономически отсталых обществах с таким трудом, а потребительские стереотипы осваиваются чрезвычайно быстро, усиливая отрицательное воздействие демонстрационного эффекта.

Авторы высоко оценивают роль ОЭСР, считая опыт этой организации своего рода мерилом развития, поскольку ее члены "создали новую культуру политической взаимозависимости и взаимоуважения" (р. 219). Но, видимо, весь предшествующий период независимости стран Третьего мира с их многочисленными экспериментами в экономической области, подвел авторов к выводу, что "каждая национальная стратегия развития имеет свою специфику и европейский опыт в этом контексте не может быть освоен" (р. 220). Эту позицию развивает П. Янковитц. Он считает, что после окончания "холодной войны" в мире имеет место преобладание одной экономической и политической системы, что позволяет Западу занимать в ней доминирующие позиции. "Эти новые и обнадеживающие продвижения в мировой структуре оказались не в состоянии отменить, или по крайней мере ослабить, существующее, а также новое неравенство и несбалансированность" (р. 277). Его принципиальный вывод процитирую полностью, поскольку он в значительной мере отражает общий настрой книги: "Ни 1990-е годы, ни начало нового тысячелетия не дали иных, более эффективных стратегий экономического развития, способных заменить жесткие варианты политики развития и теории, которые не повлияли на действующие тенденции" (р. 277).

Выводы В. Веласкейкиса, обобщенные названием "Развитие с большой буквы", не радуют новыми постановками проблемы, хотя все сказанное им разумно и отражает реальную картину мира начала третьего тысячелетия. Здесь и глобализация, и отсутствие безопасности в мире, в котором США выступают как единственная супердержава, но при этом неспособная или не желающая взять на себя бремя глобального управления (governance), и расширение масшта-

стр. 206

бов нищеты, поскольку, по его мнению, в странах Севера есть кластеры нищеты, а на Юге -островки демонстративного богатства. Все это хорошо известно.

А как же обстоят дела с методами развития в условиях наступившего века и тысячелетия? В. Веласкейкис признает, что все модели, некогда признанные успешными, одна за другой попадают на свалку истории. "Если в 1962 г. развивающаяся страна могла выбирать из набора, содержавшего около дюжины вариантов, в том числе западного капитализма, различных социалистических экспериментов стран Третьего мира, то сегодня почти все эти модели оказались в коллапсе" (р. 282). Но, видимо, стремясь завершить книгу на более оптимистической ноте, он выдвигает идею коллективной и синергетической стратегии с учетом усиливающейся глобализации: "Мы все развиваемся вместе" (р. 285). Разумеется, мы все вместе, еще со времени Великих географических открытий XV в., и участвуем в формировании мирового хозяйства вместе, только результаты очень разные.

Оценив опыт, наблюдательность, эрудицию авторов, актуальность ряда предложенных ими рекомендаций, приходишь все же к неутешительному выводу, что и впредь развитие будет идти методом проб и ошибок. В итоге далеко не все участники этого трудного и длинного пути достигнут желаемых целей - высокого жизненного уровня, прочных позиций в мировом хозяйстве. Но ясно и другое: движение в этом направлении обеспечивается в основном за счет мобилизации внутренних ресурсов. Внешние факторы могут ускорить или замедлить развитие национального хозяйства, но они не должны быть решающими.

Permanent link to this publication: