Princeton-Oxford: Princeton University Press, 2005. 346 p.*

Если судить по названию работы доктора истории восточных стран Университета Делавера (США) Рудольфа Маттеи, то может показаться, что она далека от научного исследования, имеющего отношение к истории Ирана Сефевидского периода. Однако внимательное знакомство с

* Р. Маттеи. В погоне за удовольствиями. Наркотики и стимуляторы в иранской истории. 1500- 1900. Принстон-Оксфорд: Изд. Принстонского ун-та, 2005. 346 с.

стр. 187

книгой приводит читателя к выводу, что перед ним - серьезная работа, освещающая экономические и торговые вопросы развития иранского общества и сопредельных государств в XVI-XIX вв. Автор изучает факты первого появления в Иране китайского и индийского чая, африканского кофе, опиума из Индии и Южной Азии, распространение и особенности культивирования табака, рассматривает различные аспекты торговли Ирана с Россией, ассортимент и пути поставок товаров, в первую очередь чая, опиума, кофе, вина, алкогольных напитков из Европы в Иран и обратно.

Р. Маттеи использовал архивные документы из национальных архивов Нидерландов, Австрии, Ирана, Бельгии, Кембриджской библиотеки, Британской национальной библиотеки, Французского архива иностранных дел, Иранской библиотеки Маджлиса, а также записки путешественников и посланников издания В. Бакера (1876), Д. Барбоса (1918), Дж. Бассета (1886), Г. Бернардино (1953), М. Дюбекса (1841), Эд. Эствика (1864), Ж. Шардена (1810 - 1811 гг. и 10-томное издание под ред. Инны Бахдиянц 2002 г.), Г. Фаулера (1841), Изабеллы Бирд (1891), А. Конолли (1834), Дж. Турнефора (1717), Ж. Б. Тавернье (1712), Х. Вамбери (1876), А. Байао (1923) и др. Из работ российских ученых Р. Маттеи использовал публикации Ф. Бакулина (1877,1878), И. Н. Березина (1852), П. П. Бушева (1976, 1978, 1987), Н. Г. Кукановой (1977, 1987), Ф. Котова (1958), Ф. Беневени (1986), а также исследования И. П. Петрушевского и А. М. Петрова на английском языке. Автор буквально по крупицам собрал материал, описывающий Сефевидский Иран в стиле "Быт и нравы эпохи". Нужно признать, что времяпрепровождение, досуг, развлечения людей того или иного периода дают не меньше свидетельств об эпохе для исследователя, чем исторические сражения и подвиги полководцев.

Монография состоит из 10 глав, разделенных на две части, обширной библиографии, указателей имен и топонимов. Первая глава содержит обзор исторического развития Ирана при Сефевидах и Каджарах с начала XVI до начала XX в. Р. Маттеи отмечает (с. 41), что, согласно известной книге вассала Газневидов эмира Кей-Кабуса "Кабус-наме", при дворе этой династии уже в XI в. широко было принято употребление алкогольных напитков, а султаны Маудуд и Мас'уд изрядно злоупотребляли ими. Историк Абу-л-Фазл Байхаки в своей "Истории Мас'уда" также подтверждает факт неуемного употребления вина этими султанами [Байхаки, 1969, с. 130, 136, 218 - 220]. Однако, на мой взгляд, значительное употребление вина при султанском дворе Газневидов вовсе не свидетельствует о распространении алкоголя в среде городских обывателей или крестьян.

В другом месте (с. 9) автор говорит, что, по свидетельству иностранных путешественников и историков, в XVI-XVII вв. в Исфагане было около 10 тыс. проституток (что касается провинции и мелких городов Ирана, то никаких цифр по этому вопросу не приводится). Представляется, что это составило бы не более 3% от общего числа всех женщин 600-тысячного города [Darhuhaniyan, 2000, р. 60 - 61; Бартольд, 1971, с. 172 - 175]. Такая цифра вряд ли говорит о заметном явлении, хотя она и интересна для исследователя в социальном отношении.

Три главы монографии рассказывают о вине, виноделии и культуре застолья (bazm), принятой при дворе Сефевидов и продолженной при Каджарах до начала XX в. Судя по приведенным данным, культура застолья в Иране развивалась под сильным влиянием Грузии и Армении, а лучшие грузинские вина привозились в иранскую столицу и города Тавриз, Решт, Ардебиль, Энзели, Керман, Хамадан, Рей (Тегеран), Марагу в первую очередь армянскими негоциантами из Новой Джульфы (с. 67 - 68), которых Аббас Великий переселил из Армении в 1602 - 1605 гг. Сам шаханшах часто посещал свадьбы, крестины, праздник водоосвящения у армян Новой Джульфы и в других местах, где жили христиане, и при этом употреблял вино [Захарий Канакерци, 1968, с. 45 - 47, 63, 64, 134].

В иранском застолье существовали четкие этические нормы (urf), нарушать которые считалось неприличным, и, как и в грузинском и армянском застолье, порядок произнесения тостов, право первым высказать ту или иную здравицу строго регламентировались. Автор верно подметил в этих проявлениях сильное влияние грузинской и армянской культурных традиций.

У Грузии была высокая репутация "страны вина". Известно, что культура виноделия в Грузии, как и в Армении, насчитывает несколько тысячелетий. Грузины и армяне были популярны при дворе Сефевидов не только как любители выпить, произнести тост со смыслом и устроить веселое времяпрепровождение [Горгиджанидзе Парсадан, 1990, с. 96, 123], но и как люди, которые с особым благоговением относились к культуре виноделия. Р. Маттеи приводит свидетельства миссионеров, путешественников и историков, наблюдавших грузин и армян при дворе ша-

стр. 188

ханшаха в XVI-XVIII вв. (с. 43,178 - 179,261). Особенно интересны описания неизвестных мне авторов из папских посольств и путешественников из Испании, Италии, Германии, Франции. Да и русские посольства в Иран оставили красочные описания приемов при дворе шаха Аббаса Великого [Бушев, 1987, с. 218].

Р. Маттеи четко проследил административные особенности иранских органов управления: если в Армении, Иранском Азербайджане, Ширване, Гяндже, Шакки, Мараге, Хое, Талыше, Гиляне и других провинциях шаханшахи назначали беглярбеков как правило из знати кочевых тюркских племен, то в Восточной Грузии, Хузистане, Курдистане с XVII по XIX в. правители (вали) назначались из числа представителей местных династий. По мнению автора, это происходило в силу сложившейся традиции. Возможно, традиция в этом и сказалась, однако позволю себе возразить, что в случае с Восточной Грузией шах был вынужден назначить первого вали - грузинского царя Ростома (1632 - 1658) - не от хорошей жизни, "по традиции", а только после упорной и долгой борьбы грузинского народа и царского рода Багратиони с попытками ликвидации царского престола в Грузии [Берадзе, Смирнова, 1988, с. 72 - 73,96; Габашвили, 1958, с. 353 -388].

Как отмечается в книге, грузины и армяне в XVII-XVIII вв. играли "возрастающую и решающую роль" в администрации Сефевидов (с. 43, 68 - 69), но обязательным условием этого было принятие ими мусульманства. "Особенно хорошо вписывались в иранское общество высшей знати и безболезненно принимали ислам грузины. Они делали это охотно и с видимым удовольствием", - пишет автор (с. 42 - 43). Он приводит известие Х. Вамбери о том, что некий армянин Пашаян открыл в Исфагане клуб любителей алкоголя и обучал посетителей (главным образом принявших ислам грузин, проживавших в Иране, и армян из Новой Джульфы) правилам поведения за столом (с. 187 - 188).

Как пишет Р. Маттеи, правитель Фарса Аллахверди-хан много сделал для успешной адаптации насильно переселенных в Исфаган из Новой Джульфы армян (с. 23,197). Его удачливый сын Имам-Кули-хан не только способствовал монопольной торговле шелком армянскими купцами, но и постарался передать им в руки торговлю другими, в том числе транзитными товарами (кофе, чай, опиум, табак), караваны с которыми в основном пересекали южные, приморские провинции Ирана.

Что касается термина "Грузия", который более 40 раз упоминается автором как зависимая от Ирана в XVI-XVIII вв. страна, уточню, что речь может идти лишь о Восточной Грузии, или царствах Картли и Кахети. Ни влияния Ирана, ни назначения правителей, ни значительных торговых связей или каких-либо экономических интересов в Западной Грузии у Сефевидского, а тем более Каджарского государства не было. Царство Имерети, княжества Мингрелия, Гурия, Абхазия с 1555 г., после Амасийского договора с Ираном, находились под турецким влиянием, и проникнуть сюда иранскому влиянию или торговле в этот период было очень сложно.

Схожая ситуация и с термином "Армения", который встречается в тексте более 60 раз. Р. Маттеи везде говорит о ней, как о единой стране, между тем после 1555 г. Армения четко делится на две части - Западную (Турецкую) и Восточную (Иранскую до 1828 г.).

В монографии встречается также термин "Восточная Анатолия". Автор фактически употребляет его вместо известного в нашей историографии названия "Турецкая Армения" (с. 21, 23, 259 - 260). В исследовании же в основном анализируется материал об армянской торговле и о купцах-оптовиках из Джульфы, Ордубада, Еревана, Гюмри и Карабаха, т.е. речь идет о Восточной Армении или Ереванском беглярбекстве и Нахичеванском и Карабахском ханствах в составе монархий Сефевидов и Каджаров до начала XIX в., когда Россия, утвердившись в Восточной Грузии в 1801 г., уже в 1804 г. аннексировала Карабах (Иран признал этот факт только при подписании Гюлистанского договора в 1813 г.), а в 1827 г. присоединила к себе Ереванское и Нахичеванское ханства, что было признано Ираном с заключением Туркманчайского договора 1828 г. [Азатян, 2000, с. 18 - 21].

Р. Маттеи отмечает, что "еще в 1862 г. в Закавказье жило около 50 тыс. иранцев, занимавшихся торговлей" (с. 259). Но по данным Тифлисской губернии, в середине 50-х гг. XIX в. в ней насчитывалось всего 984 иранских подданных, занимавшихся торговлей [Дюкруаси, 1853, с. 410 - 416; Статистика..., 1854, с. 299], а в 1891 г. здесь оставался 561 иранский подданный, занимавшийся торговлей [Тифлисская губерния, 1893, с. 24 - 25]. Основная торговля с Россией и Европой для Ирана в 1846 - 1883 гг. происходила через Тифлисскую таможню и порты Батуми, Поти и Сухумкале [Макаров, 1884, с. 156; Кондратенко, 1904, с. 141 - 145; Акты КАК, т. XI, 1888, N 591; т. XII, 1904, N 520, 525, 526].

стр. 189

Водку стали завозить в Иран из России со второй половины XVIII и особенно с середины XIX в. Она быстро тут прижилась, и пили ее в конце XIX в. 80% употреблявших алкоголь в Тегеране, Тавризе, Гиляне, Мазендаране, 70% - в Южном и Центральном Иране и 40% - в пограничных с Турцией (Ирак) и Индией (Белуджинстан) провинциях (с. 187 - 189). Водку завезли в Иран армянские негоцианты из Поволжья, Петербурга и Москвы. Что касается сахара, то автор монографии отмечает, что до 1840-х гг. Россия была одним из главных потребителей яванского сахара, который Иран сбывал сюда транзитом, но уже в 1850-е гг., ввиду резкого увеличения его производства в самой России, она стала продавать сахар Ирану.

Есть в работе и неточности. Так, Р. Маттеи отмечает, что русский дипломат А. С. Грибоедов был "зарезан персами" (с. 189) в 1828 г., в то время как его убийство произошло в 1829 г. Автор сообщает, что в Закавказье в 1860-е гг. жило 50 тыс. "иранских подданных", однако "иранские подданные" - это не то же самое, что "иранцы". В XIX в. на Кавказе жили, мигрировали из Ирана десятки тысяч армян, которые иногда десятилетиями не переоформляли свой переход в российское подданство. Они торговали и ездили по всему Закавказью, даже в Центральную Россию и Москву, и никто их подданством не интересовался. Но к 1890-м гг. многие армяне в силу бюрократических сложностей дальнейшего занятия торговлей в пределах Российской империи оформляют свое российское подданство. Это привело к резкому сокращению к началу XX в. числа иранских подданных в Закавказье [Первая Всеобщая перепись..., 1905, т. 69, с. XII]: в 1897 г. во всех населенных пунктах Закавказья насчитывалось всего 8142 иранских подданных, из них 6108 мужчин и 2034 женщины.

В заключение отмечу, что Р. Маттеи основательно проанализировал транзитную торговлю через порты Черного моря (главным образом грузинского побережья), значение опиумной торговли для самого Ирана и производство и реализацию табака. Несмотря на многолетние изыскания автора, по прочтении рецензируемой работы складывается впечатление, что необходимо продолжить исследование тех же вопросов уже по XX в.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Азатян Г. Г. Судьбоносные договоры. Ереван: Изд. Национ. Акад. Наук (НАН), 2000.

Акты, собранные Кавказской Археографической Комиссией (КАК) / Под ред. А. Берже. Тифлис, Т. XI, 1888; Т. XII. 1904.

Байхаки Абу-л-Фазл. История Мас'уда (1030 - 1041) / Пер. и коммент. А. К. Арендса. М.: Вост. лит-ра, 1969.

Бартольд В. В. Сочинения Т. VII. М.: Вост. лит-ра, 1971.

Берадзе Г. Г., Смирнова Л. П. Материалы по истории ирано-грузинских взаимоотношений в начале 17 века. Тбилиси: Мецниереба (Наука), 1988.

Бушев П. П. История посольств и дипломатических отношений русского и иранского государств в 1586 -1612 гг. М.: Вост. лит-ра, 1987.

Габашвили В. Н. Грузинский феодальный строй XVI-XVII вв. Тбилиси: Изд. ИВ АН ГрузССР, 1958 (на груз. яз.).

Горгиджанидзе Парсадан. Сакартвелос цховреба (История Грузии). Пер. Р. К. Кикнадзе. Тбилиси: Мецниереба (Наука), 1990.

Дюкруаси И. О заграничной торговле Закавказского края // Кавказский Календарь. Тифлис, 1853.

Захарий Канакерци. Хроника / Пер., предисл. и коммент. М. О. Дарбинян-Меликян. М.: Вост. лит-ра, 1969.

Кондратенко К. М. Краткие сведения о русско-персидской торговле // Кавказский Календарь. Тифлис, 1904.

Макаров А. Закавказье в торговом отношении // Русский вестник. Т. 169. М., 1884.

Первая Всеобщая перепись населения Российской империи / Под. ред. Тройницкого Н. А. LXIX. Тифлисская губерния. Т. 69. СПб., 1905.

Статистика Закавказского края // Кавказский Календарь, Тифлис, 1854.

Тифлисская губерния // Кавказский Календарь. Тифлис, 1893.

Darhuhaniyan Harut. Tarikh-i Julfa-yi Isfahan / Transl. L. G. Minasian and M. Firaydani. Isfahan, 1379/2000.

Permanent link to this publication: